Танец на осколках души
Шрифт:
— Если бы я не была нужна повелителю драконов для продолжения рода… В таком случае, Люциферу не было бы никакого смысла спасать меня от договора с Аббадоном. Люцифер не признал бы мой договор с Анхелем действительным, если бы это было не нудно ему самому. Повелителю демонов было бы плевать на то, что какая девчонка (пусть и необычная полукровка) станет игрушкой Аббадона. Но, в дело вмешался Ферокс.
— Ты так думаешь, Милена? Нет, если бы Ферокса не было, а Люцифер увидел бы тебя… С такой же внешностью, как у Адалиссы… Чёрная богиня дала ему всё то, что он имеет сейчас. Этот мир, его трон… Я не знаю, как он лично относился к Адалиссе, но Люцифер не отдал бы тебя Аббадону. Он бы
— Значит, я стала бы не игрушкой Аббадона, а игрушкой владыки Ада? Можно сказать, что я и так ею стала, — я усмехнулась. — Но, всё же… без Ферокса моя судьба могла бы быть намного хуже.
— Ты пытаешься найти что-то, что позволило бы тебе лучше относиться к своему мужу? — Самаэль подошёл ко мне сзади, приобнял за плечи.
— Может быть, — я позволила своему телу расслабиться, облокотившись на мужчину. — Жить в постоянной ненависти, конечно, вполне, возможно, но… Я всегда буду ненавидеть Люцифера, Аббадона, Абигора, Асмодея… и очень многих других. Я ненавижу даже своего ерата, несмотря на то, что его безумие меня, не раз, выручало. И, несмотря на то, что я, периодически, сплю с ним, и мне это нравится. Я, всё равно, его ненавижу. В моей жизни так много ненависти, что…
— Что ты хочешь вычеркнуть кого-то из её списка? Но, почему Ферокса? Он же был тем…
— Тем, кто убил Кая и многих других, — закончила я. — Да, я помню. И никогда этого не забуду. Но, как ни крути, он будет отцом моих детей. И он дал мне шанс на то, чтобы не быть просто постельной игрушкой для него. А в убийстве… Ферокс действовал, как истинный чёрный дракон. Я не оправдываю его. Но теперь, столько времени проведя среди драконов и демонов… я его понимаю. Ведь, я поступила так же, как он. Со светлыми эльфами, в Светлом лесу. Те, с кем я связывала свою жизнь в Дуалоне, мешали Фероксу. Вот и всё.
— Даже если ты можешь понять его, Милена, это не означает, что ты сможешь заглушить в себе свой гнев и ненависть к нему.
— Даже несмотря на то, что часть меня его обожает, а кровь драконов закипает в его присутствии так, что я теряю над собой контроль?
— Ты так сильно желаешь научиться испытывать к Фероксу нечто, вроде, симпатии?
— Я… я начинаю захлёбываться в ненависти, — призналась я. — Я тону в ней. Во мне умерли многие чувства. Кроме неё — ненависти. И её… слишком много. Она в каждой моей мысли, в каждом моём сне. Раньше, я думала, что это — правильно. Что так и должно быть. В моей жизни не должно остаться ничего, кроме ненависти и жажды мести. Но, теперь… я этого боюсь, Самаэль.
— И поэтому ты хочешь вырваться из моря этой ненависти за счёт Ферокса?
— Наверное. Осуждаешь меня за это?
— Нет, — он замолчал на какое-то время, а, затем, продолжил. — Если бы ты узнала, что Ферокс не убивал твоего возлюбленного, тебе было бы лучше с ним? Твоё отношение к повелителю драконов изменилось бы?
— Не знаю. Ведь, кроме Кая, Ферокс убил многих других. Но, почему ты задал этот вопрос? — я посмотрела на мужчину более внимательно. — Неужели… неужели Ферокс не убивал… не убивал Кая?!
— Да. Хотя, сам повелитель драконов об этом и не знает. Он нанёс Кайоме Макфею серьёзную рану, но не смертельную. И оставил его умирать. Добил Макфея другой.
— Ты… ты знал об этом?! — я вырвалась из объятий Самаэля (он и не пытался меня удержать). — Всё это время… ты знал, что Ферокс не является убийцей Кая! Почему… почему ты ничего мне об этом не сказал?! Почему говоришь только сейчас?!
— Потому, что к тебе вернулась память Кэтэрины. И потому, что мне пришлось сказать тебе о нелюбви Савариса Кавэлли к Ребекке Деланье. О любви Савариса к Адалиссе. Если бы ты ничего из этого не знала… Я хотел, чтобы ты могла верить хоть во что-то. Любовь демона и человека… Красивая легенда, которая, благодаря твоей вере в неё, была реальностью. Легенда, которой в твоей жизни теперь не существует. А поэтому и покрывать Савариса для меня уже нет никакого смысла. Это он является убийцей твоего возлюбленного.
Сложно было поверить в услышанное. Практически — невозможно. Всё это время я была уверена, что это Ферокс убил Кая. А теперь… оказывается, что это сделал тот, кому я, как я считала, могу доверять больше, чем кому бы то ни было.
— Отец… Саварис… Самаэль, скажи мне… В тот день, когда ты выпроводил Савариса из мира драконов… Ферокс был прав, да? Он не лгал. Саварис… желал меня?
— И сейчас желает, Милена. И будет желать всегда. Ты для него не дочь. Ты для него — возлюбленная Адалисса. Мне, действительно, жаль…
Гнев… Ярость… Отчаяние… Но, вместе с этим, осознание, что меня больше не будут обманывать. Не будут изображать доброго заботливого папу. Я этого больше позволю.
— А мне — нет! — заявила я, подошла к Самаэлю вновь, взяла его лицо в ладони и, глядя в глаза, сказала. — Я не жалею о том, что узнала правду. Я не жалею о том, что я теперь всё знаю. Саварис Кавэлли, Ребекка Деланье… По сути, они даже не являются моими родителями. Они, лишь, породили оболочку. Тело. Моей матерью была Адалисса. А в этой жизни… я тебя, в большей степени, могу считать своим отцом. Хотя… ты явно будешь против такого отношения к себе, — я улыбнулась. — Самаэль… ты так много сделал для меня. Ради меня ты пошёл на такое, чего нельзя даже представить. Рискнул очень многим. И это несмотря на то, как я поступила, когда была Кэтэриной. Не знать всего этого… было бы нечестно. Не знать о моей матери, о тебе — кому я обязана жизнью… Я не жалею. И я не жалею о том, что ты мне рассказал о моём, так называемом, отце. Ты открыл мне глаза на него, только и всего. И я благодарна тебе за это. Одной привязанностью в этой жизни стало меньше. И это хорошо. Мне не нужны привязанности. Ни к кому, кроме тебя. Ты, ведь, всегда будешь со мной, правда?
— Я говорил тебе об этом не раз, Милена, — он взял меня за руку, касаясь губами запястья.
— Да, говорил. Но, мне нравиться это слышать.
— Я всегда буду с тобой. Я никогда не оставлю тебя. Больше — никогда, — он поцеловал меня с той непередаваемой нежностью, на которую был способен только он.
— Если ты ещё раз так меня поцелуешь, то мы не выйдем отсюда, как минимум, час, — вынуждена была я предупредить.
— Ты удивишься, если я скажу, что этого и добиваюсь?
— Увы, но с этим придётся, всё же, подождать, — вздохнула я, отстраняясь от него. — Мне нужен твой брат — Астарот. И много, кто ещё. И дела в Зиградене никто не отменял. Эх, а как было здорово читать в детстве книжки о принцессах и королевах. Как я им завидовала… Думала, что у них сказочная жизнь — никаких забот и делают они только то, что заходят. А когда сама стала… королевой, то поняла, что ничего хорошего в этом нету ни черта.
— Делай то, что считаешь нужным. Но, по поводу привязанностей… сдаётся мне, что ты ошибаешься, Милена, — произнёс мужчина.
— В плане? — с удивлением, спросила я.
— Ты сказала, что тебе не нужны привязанности. Но, они будут. Во всяком случае, одна.
— К моему ребёнку? Но, это же естественно…
— Я говорю не о твоих детях. Привязанность матери к своим детям — это само собой разумеющееся. Не в случае демонов, конечно, но ты — исключение. Я говорю о Фероксе. Ты ищешь путь, чтобы не ненавидеть его. И сейчас ты можешь вычеркнуть одну из причин своей ненависти к нему. Кайому Макфея дракон не убивал.