Танец отражений
Шрифт:
— Да. Полагаю, после кое-какого лечения.
— Не очень-то ты остепенился. Ты же был на волосок от смерти.
— Сознаюсь, вид гранатомета вызывает у меня новое и весьма неприятное содрогание, но… я надеюсь, что еще очень долго не получу у дендарийцев расчет. Гм… эти мои конвульсии. Они пройдут?
— Должны. Криооживление — это всегда случайность. Значит… ты не можешь представить себя в отставке? Скажем, на Эскобаре.
— Мы бываем на Эскобаре время от времени, для починки судов. И личного состава. Это — большой узел сети. Наши пути могут снова пересечься.
— Надеюсь,
— Позволь тебя заверить: если мне когда-то снова понадобится криооживление, я оставлю приказ разыскать именно тебя. — Он помолчал, колеблясь. «Мне нужна моя леди Форкосиган, чтобы положить конец метаниям.» Могла бы ею стать Верба? Тридцать пять своячениц — не очень большое препятствие, если они находятся в безопасном удалении на Эскобаре. — А что ты думаешь про то, чтобы жить и работать на планете Барраяр? — осторожно спросил он.
Она наморщила нос. — Эта захолустная дыра? Зачем?
— У меня там кое-какие интересы. По сути, именно там я собираюсь жить, когда уйду в отставку. На самом деле это очень красивое место. И малонаселенное. Они поощряют, гм… деторождение. — Он опасно близко подошел к тому, чтобы разрушить свою легенду, ту искусственную личность, ради памяти о которой он в последнее время шел на такой риск. — И там полным-полно работы для врача с галактическим образованием.
— Да уж, могу поклясться. Но я всю свою жизнь была рабыней. Так зачем мне выбирать жизнь подданной, если я смогу стать гражданкой? — Она криво улыбнулась, шагнула к нему и обняла за плечи. — Эти пять дней, когда мы были заперты вместе у Васы Луиджи… дело было не в заточении, верно? Ты на самом деле такой, когда здоров.
— Более-менее, — признался он.
— Я всегда спрашивала себя, чем же зарабатывают на жизнь гиперактивные взрослые. Управлять несколькими тысячами солдат — это поглощает твою энергию, да?
— Да, — вздохнул он.
— Думаю, я всегда буду тебя любить — немного. Но жить с тобой постоянно — это свело бы меня с ума. По-моему, такого невероятно властного человека я в жизни не встречала.
— Ты должна давать отпор, — объяснил он. — Я рассчитываю на то, что… — он не мог сказать ни «Элли», ни, что еще хуже, «все мои женщины», — мой партнер сопротивляется. Иначе я не могу расслабиться и быть самим собой.
Верно. Они слишком много были вместе, и это разрушило их любовь — или, по крайней мере, иллюзии Вербы. Барраярский принцип устраивать матримониальные соглашения через сваху делается со временем все привлекательнее. Может, было бы лучше сперва без опаски жениться, а затем узнавать друг друга. Ко времени, когда новобрачная его раскусит, ходу назад у нее уже не будет. Он вздохнул, улыбнулся и отвесил Вербе преувеличенно аристократический поклон: — Буду счастлив навестить Вас на Эскобаре, миледи.
— Это было бы просто прекрасно, сэр, — невозмутимо отозвалась она.
О! Проклятье, она могла оказаться той самой, она себя недооценивает…
Сидящая
— Марк знает, что ты здесь, Лилия? — спросил он.
— Не знаю. Я была с Вербой.
— Когда Марк видел тебя в последний раз, ты улетала вместе с Васа Луиджи. Я… думаю, ему было бы приятно узнать, что ты изменила свою точку зрения.
— Он пытался уговорить меня остаться на корабле. Но он говорит не так хорошо, как ты, — призналась она.
— Все, что случилось, устроил он. Он оплатил ваш билет отсюда. — И Майлзу не очень хотелось думать, какой именно монетой. — Я лишь тащился следом. Пойдем. Скажи хотя бы привет, пока и спасибо. Тебе это не будет стоить ничего, но подозреваю, что для него это будет кое-что значить.
Она неохотно встала и позволила Майлзу утащить ее за собой. Верба одобрительно ему кивнула и вернулась к своим спешным сборам.
Глава 31
— Ты их нашла? — спросил лорд Марк.
— Да, — лаконично ответила Ботари-Джезек.
— И уничтожила?
— Да.
Марк покраснел и откинул голову на спинку кресла, ощутив, как на него наваливается сила тяжести. Он вздохнул. — Ты их смотрела. Я же говорил не делать этого.
— Мне необходимо было убедиться, что это именно они.
— Нет, не было. Можно было просто все уничтожить.
— Так я в конце концов и сделала. Я начала смотреть. Потом отключила звук. Потом пустила на быстрое воспроизведение. И наконец стала останавливать только в контрольных точках.
— Мне жаль, что ты так поступила.
— Мне тоже. Марк, там же сотни часов головидеозаписи! Не могу поверить, что все тянулось так долго.
— На самом деле, прошло всего часов пятьдесят. А может, и пятьдесят лет. Но там одновременно велось несколько записей. Я всегда, что бы ни происходило, видел краем глаза парящую рядом головидеокамеру. Не знаю, зачем Риоваль их делал: чтобы изучать и анализировать или просто чтобы наслаждаться. Полагаю, всего понемножку. Его способности к анализу просто ужасали.
— Я… не поняла кое-что из увиденного.
— Хочешь, чтобы я тебе объяснил?
— Нет.
— Вот и хорошо.
— Могу понять, почему ты захотел их уничтожить. Вырванные из контекста… они могли бы стать ужасающим инструментом шантажа. Если хочешь, чтобы я поклялась хранить тайну, я дам любое обещание.
— Не поэтому. Я ничего не намереваюсь хранить в секрете. Никто и никогда не получит рычага воздействия на меня. Никогда не будет дергать за мои тайные ниточки. В общих чертах можешь рассказать об этом хоть всей галактике, мне наплевать. Но… если бы СБ получила эти материалы, они в конце концов оказались бы в руках Иллиана. А он не сумел бы утаить их от графа или графини — хотя, не сомневаюсь, попытался бы. Или, в конечном счете, от Майлза. Можешь себе представить, как эту дрянь смотрят граф, графиня или Майлз?