Танец отражений
Шрифт:
— Хочу быть аналитиком СБ. Гражданским. Тем, кто не пошлет людей не в то место или с опозданием на пять дней. Или не подготовленными должным образом. Хочу целыми днями сидеть в крохотном кабинетике в самом сердце крепости и делать все как надо. — Он ждал, что она сейчас посмеется над ним.
Вместо этого, к его изумлению, она серьезно кивнула. — Мы — самое острие оружия СБ; так вот, я была бы рада.
Она небрежно козырнула ему и повернулась. Когда она скрылась в лифтовой трубе, он все еще был озадачен выражением, увиденным в ее глазах. Это была не любовь. Не страх.
«О-о.
«Я могу к нему пристраститься.»
Как Марк и заявил Елене, он какое-то время просто сидел, уставившись в окно. Рано или поздно ему придется шевельнуться. Может, под предлогом перелома ступни он уговорит дать ему грави-кресло. Лилия обещала, что ее стимуляторы дадут ему шесть часов собранности, а потом обмен веществ заставит платить по счетам, и счет этот принесут громилы с утыканными гвоздями дубинками, эдакие виртуальные вышибалы долгов по нейромедиаторам. Интересно, эта нелепая фантазия — не первый признак приближающегося биохимического спада? Он взмолился, чтобы смог протянуть хотя бы до того момента, как окажется в безопасности на катере СБ. «Ох, братец. Забери меня домой.»
Из лифтовой шахты донеслось эхо голосов. Появился Майлз, который тащил за собой какую-то Дюрону. В своем сером дюроновском трикотажном костюме он выглядел тощим, как скелет, и бледным, точно привидение. Похоже, вес у них на двоих общий. Если бы он мог волшебным образом передать Майлзу все те килограммы, что за последнюю неделю заставил его набрать Риоваль, оба смотрелись бы получше. Но если он будет продолжать толстеть, вдруг Майлз совсем исхудает и исчезнет? Тревожащая картинка. Это все препараты, парень. Просто препараты.
— О, отлично, — произнес Майлз. — Елена сказала, что ты еще наверху. — С бодрым видом иллюзиониста, представляющего особенно классный фокус, он вытолкал молодую женщину вперед. — Узнаешь ее?
— Это Дюрона, Майлз, — сказал Марк мягко, но устало. — Они мне теперь сниться будут. — Он помолчал. — Или это вопрос с подвохом? — Тут он выпрямился в кресле, потрясенный тем, что узнал ее. «Да, ты способен различать клонов.» — Это она!
— Именно так, — улыбнулся довольный Майлз. — Мы с Вербой помогли ей тайком сбежать от Бхарапутры. И она отправится на Эскобар вместе с сестрами.
— А-а! — Марк откинулся в кресле. — Ага. О! Отлично. — Он неуверенно потер лоб. «Забирай свое очко, Васа Луиджи.» — Не думал, Майлз, что ты заинтересуешься спасением клонов.
Майлз заметно поморщился. — Это ты меня заставил.
Ой. Он не хотел намекать на пребывание у Риоваля. Понятно: девочка не хотела, но Майлз притащил ее сюда, намереваясь подбодрить Марка. Майлзу не столь очевидно — а вот Марку кристально ясно, — что здесь есть элемент подспудного соперничества. В первый раз в жизни Майлз ощутил затылком горячее дыхание брата-конкурента. «Что, неуютно? Ха! Привыкай, парень. Я с этим жил двадцать два года.» Майлз говорил про Марка «мой брат» тем же тоном, каким сказал бы «мои ботинки» или, скажем, «моя лошадь». Или — ладно, будем справедливы, — «мой ребенок». Нечто вроде самодовольного патернализма. Майлз не ожидал встретить равного себе и с теми же задатками. Внезапно
— Да, — благодушно отозвался Марк. — ты тоже можешь. Я знал, что ты сможешь, если постараешься. — Он рассмеялся. Но к его ужасу, смех в глубине горла перешел в рыдания. Он подавил и смех, и плач. Сейчас он не смееет ни смеяться, ни выражать еще каких-то чувств. Самоконтроль и так слишком тонок. — Я очень рад, — констатировал он как можно нейтральнее.
Майлз, от чьих глаз не укрылась вся сцена, кивнул. — Отлично, — заявил он столь же нейтрально.
«Благослови тебя бог, братик.» По крайней мере, Майлз понимает, что значит балансировать на лезвии ножа.
Оба поглядели на девочку-Дюрону. Она поежилась под весом двойного ожидания, тряхнула волосами и нашла наконец слова. — Когда я впервые тебя увидела, ты мне не очень-то понравился, — сказала она Марку.
«Когда ты меня впервые увидела, я сам себе не очень нравился.» — Да? — подбодрил ее Марк.
— Я и сейчас считаю, что ты смешно выглядишь. Даже смешнее, чем другой, — она кивнула на невозмутимо улыбавшегося Майлза. — Но… Но… — Ей не хватило слов. Осторожно и нерешительно, точно дикая птичка к кормушке, она отважилась к нему приблизиться, склонилась и поцеловала в распухшую щеку. И, как птичка, упорхнула.
Майлз хмыкнул, глядя, как она спускается в лифтовую шахту. — А я надеялся на чуть более восторженное проявление благодарности.
— Ты еще поймешь, — спокойно ответил Марк, потрогал щеку и улыбнулся.
— Если считаешь это неблагодарностью, пообщайся с СБ, — мрачно посоветовал Майлз. — «И сколько оборудования вы потеряли?»
Марк приподнял бровь. — Цитата из Иллиана?
— О, так ты с ним уже встречался?
— О да.
— Жалко, меня там не было.
— И мне жалко, что тебя там не было, — искренне признался Марк. — Он был… язвителен.
— Готов поклясться. По части язвительности он, по-моему, самый большой специалист — за исключением моей матери, когда та выходит из себя, но это, благодарение богу, случается не слишком часто.
— Тогда тебе стоило бы посмотреть, как она его изничтожила, — сказал Марк. — Столкновение титанов. По-моему, тебе бы понравилось. Мне — понравилось.
— Да ну? Похоже, нам много о чем есть поговорить…
В первый раз, понял Марк. Его охватил душевный подъем. К несчастью, поднялось в этот момент не только настроение — в этот момент на лифте поднялся человек, вынудивший их прервать разговор. Мужчина в ливрее Дома Фелл заглянул через хромированные перила, увидел Марка и козырнул его. — Курьерская доставка человеку по имени Марк, — объявил он.
— Марк — это я.
Курьер подошел к нему, быстро провел мимо лица сканером для подтверждения личности, открыл прикованный к запястью цепочкой тонкий портфель и отдал в руки Марку карточку в конверте без всяких надписей. — Барон Фелл шлет вам свои наилучшие пожелания и надеется, что это поможет вам проделать ваш путь быстрее.
Кредитная карта. Ага! А с ней весьма толстый намек. — Мои наилучшие пожелания барону Феллу и… и… что мы хотим сказать барону, Майлз?
— Полагаю, я бы сжал это до «спасибо», — посоветовал Майлз. — По крайней мере, пока мы не окажется далеко-далеко.