Танец сакур
Шрифт:
— Брось ты этот свой мудреный кофе, включи кофеварку и иди сюда, — позвал ее Сергей с террасы.
— Не могу, ты же знаешь, я никогда и ничего не бросаю, — Катя взяла поднос с двумя кофейными чашками, выложила на тарелку круассаны и поставила пепельницу для Сергея — отучить мужа от вредной привычки пока не получалось, да она и не очень-то старалась — должны же у него быть какие-то недостатки.
— А я вот бросаю, — усмехнулся Дорофеев, забирая у Кати поднос, — Вот бросил дела и прилетел сюда, хотя честно собирался провести все выходные, не поднимая
— Я рада, очень рада, — Катя скользнула на колени к мужу и положила голову ему на грудь, — Так тихо, мы как будто совсем одни.
— Ну это не надолго, — улыбнулся Сергей, — Сначала проснутся Матвей и Арина, потом выбежит Лиза, и наш дом будет похож на сумасшедший.
— Именно, — рассмеялась Катя. — Но я очень люблю наш сумасшедший дом.
— И я, — поддержал ее муж, маленькими глотками смакуя чудесный кофе. — Ты у меня все делаешь лучше всех, и кофе варишь так же хорошо, как решаешь юридические проблемы
— Варить кофе иногда сложнее, — Катя отщипнула кусочек круассана и протянула Сергею, — Правда, вот до выпечки круассанов пока не дошла.
— Да, кстати, про круассаны. Вчера разговаривал с Алексеем, у них с Лизой романтический week-end в Альпах как раз с выпечкой чего-то там. Как это тебе?
— Чудесно! В Альпах сейчас прекрасно, а Лиза печет такие торты, что жизни не жалко.
— Да, ладно! Твоя Лиза? — не поверил Сергей.
— Моя Лиза, — Катя приготовилась защищать подругу.
— Катя, не ершись! — Сергей обнял Катю, лаская ее нежную кожу через шелк халата. — Ты знаешь, Лиза мне совсем не нравится, но ты со мной споришь. Но ты мне лучше скажи, она, правда, такая хорошая девушка, какой ты ее считаешь? Видишь же, что-то произошло с Корниловым в Японии, первое время, вернувшись в Москву, он был совсем замороженный. Теперь вроде начал приходить в себя. Его мать только о Лизе и говорила в Марбелье наутро после приема, ты же помнишь. Мне совсем не хочется, чтобы Лиза повела себя как-то не так и обидела Алексея.
— Ох, Сережа, какой же ты у меня хороший, хоть и скрываешь это ото всех, — рассмеялась Катя, целуя мужа. — Лиза — моя подруга, она порядочная и честная девушка, кстати, из очень хорошей семьи. И у нее были разочарования в прошлом, и она заслуживает счастья. Я знаю, тебе не нравится, чем она занимается, ты считаешь это несерьезным, но это не влияет на ее характер. Она не обидит Алексея, я даже боюсь, что это он обидит ее.
Милан — лучший город на свете, Тата — чудесный ассистент, и эти туфли Yves Saint Lauren, хоть и адски жмут, все равно не испортят Лизе настроение, ни за что! Они с Татой уже доедали божественно вкусную пасту с креветками и артишоками в кафе Trussardi alla Scala, сидя у окна с открыточным видом на всемирно известный театр.
— Мы отлично поработали сегодня, мне очень понравилось все это шитье и лимонно-желтая кожа, — вспоминала Лиза сделанный заказ. — И очень креативно ты подобрала обувь и аксессуары.
— Спасибо, Лиза, — Тата расплылась в улыбке. — Я тебе уже говорила, как мне нравится с тобой?
— Говорила, но можешь повторить еще, — рассмеялась Лиза. Ей действительно нравилась эта милая порывистая девушка, которая всячески старалась избежать будущего, старательно спланированного ее родителями. — Ты же будешь считать меня занудой, если я спрошу, как ты собираешься успевать в аспирантуре, проводя так много времени в «Весне»?
— Не буду, — ответила девушка. — Постараюсь как-нибудь. Потому что если не сделаю этого, папа меня прикончит. А мне еще хочется посмотреть, как будут покупать заказанные мной сегодня вещи. Так не хочется возвращаться в Москву, а ты летишь сейчас в Женеву, да? К Корнилову?
— Да, — Лиза и не думала скрывать свою радость от предстоящих выходных.
— Лиза, пусть у тебя все будет хорошо, — Тата порывисто сжала тонкие лизины пальцы.
— Пусть…
Спустя несколько часов Лиза выходила из аэропорта Женевы, немного растеряв свою недавнюю радость. В какой-то момент показалось, что отношения с Алексеем развиваются слишком уж стремительно, да и его непонятные игры с Кейко всплывали в памяти, не давая Лизе покоя. Хорошо было только одно — еще перед отъездом из Москвы она встретилась с консультантом из юридической фирмы — одной из лучших и, конечно, самых дорогих, и обговорила с ним условия, на которых ее доля в «Весне» будет спрятана в мутной воде оффшоров.
Мрачное настроение исчезло без следа, когда на выходе из зала прилета Лиза увидела Алексея, он сделал стремительный шаг навстречу и обнял ее:
— Приземлились пятнадцать минут назад.
— Ты ждешь меня, как приятно, — Лиза коснулась его губ в легком поцелуе. — Соскучилась.
— Я тоже, — в тон ей ответил Алексей.
Узкая лента дороги вилась вдоль обрывов таких глубоких, что захватывало дух и, казалось, совсем немного и бездна с радостью поглотит тебя. Вдалеке возвышалась громада Монблана, а на дне исполинского котла между двух горных вершин лежала долина Шамони. Было непривычно видеть окружающий пейзаж в золотом убранстве осени, без привычного слепящего снега.
— Никогда не была здесь осенью или летом, а здесь чудесно, и как-то совсем иначе, чем зимой, — сказала Лиза.
— И удивительно тихо, — поддержал ее Корнилов. — Можно ходить в долгие пешие прогулки или кататься на велосипеде. Хотя я за последние пару лет был здесь лишь однажды, — Алексей удивился, произнеся это вслух, — он был так одержим Японией, что и забыл про другие места — места, которые тоже могут дарить радость.
— Смотри, поезд, — радостно воскликнула Лиза, показывая куда-то вдаль, где, из последних сил, цепляясь за рельсы, на вершину действительно вползал поезд. — Я просто обожаю горную железную дорогу, есть в ней какой-то свой дух, совсем другой, чем на равнине. Помню, позапрошлым летом я с восторгом каталась на ретро-поездах в Норвегии: внутри вагона такое очарование старой буржуазии, а за окнами — захватывает дух от красоты горных вершин и фьордов.