Танец сакур
Шрифт:
Догорающий вечер и звездная ночь — всё слилось в единый поток страсти и нежности, яростного стремления друг к другу и осторожного узнавания желаний и тайн.
Едва Лиза и Алексей остались одни, на нее напала апатия и неловкость, девушка подошла к окну и невидящим взглядом уставилась вдаль. Не прошло и пары секунд, как она ощутила на плечах тяжелые мужские руки. Лиза инстинктивно сделала шаг назад, чтобы быть еще ближе, тесно прижавшись своим телом к его. Она почувствовала, как с ее плеча упала бретелька сарафана и сама стянула вторую, теплые губы, чуть шершавый от щетины подбородок — ощущения были обострены до предела. Лиза развернулась
Лиза тонула и плавилась. Она казалась себе взрослой и, может быть, не искушенной, но кое-что познавшей девушкой. Оказалось, она не знала ничего. Водоворот страсти, мужской силы и жесткого обладания захватил ее всю. Это не было похоже на нежный полет, Лизе казалось, что она оказалось в центре разрушительного, сметающего все на своем пути торнадо, поддалась его силам, а потом и прибавила свои силы к его. Ей хотелось кричать, царапаться и быть так крепко спаянной с Алексеем, чтобы ничто не могло разъединить их. И она кричала, оставляла на его коже царапины и не отпускала его что было сил.
Глубокой ночью, еще не опомнившись от произошедшего на широкой старинной кровати, Лиза осторожно выбралась из тесных объятий спящего Алексея. В голове не было ни одной мысли, и это само по себе казалось большим счастьем. На небе сияли яркие и какие-то фантастичные звезды.
— Тебя прямо притягивает это окно, надо было просить комнату без окон, — хриплым ото сна голосом произнес Алексей, обнимая Лизу. Она с какой-то первобытной радостью ощущала его горячее возбужденное тело.
— Мне почему-то подумалось, что на той стороне пролива где-то недалеко Касабланка. Загадочный восток. Помнишь, как в фильме: «Думаю, что это начало прекрасной дружбы».
Они возвращались в Марбелью, мощная машина ненасытно пожирала километр за километром, приближая их к завершению праздника. Вынырнуть из омута головокружительно счастливых часов было страшно, а задержаться там не оставалось ни малейшей возможности.
— У тебя нос обгорел, — Алексей, остановившись на светофоре у въезда в город, бросил взгляд на Лизу.
— Вечная беда моей светлой кожи, — улыбнулась девушка. — Никогда не выхожу на солнце без крема, а вчера все на свете забыла.
— Мне нравится твоя белая кожа, — Алексей наклонился и быстро поцеловал ее вмиг покрасневшее лицо. Этим утром, едва проснувшись, Лиза краснела по поводу и без, как робкая девчонка, которой она была когда-то.
Вскоре показалась вилла, вокруг которой роились возбужденные люди, поставщики провизии и цветов, повара и нанятые на вечер официанты.
— Сумасшедший дом, — проворчал Алексей.
— Будущий праздник, — улыбнулась Лиза. — Не хмурься, твои мама и сестра очень ждали этот день и очень ждали тебя. Мне это Светлана Геннадьевна вчера несколько раз сказала. И Марина тоже. Мне кажется, она тебя ко мне даже ревнует.
— Я Марину вообще не узнаю, — с огорчением проговорил Алексей. — Она в жизни так себя не вела.
— Ничего страшного, — успокоила его Лиза. — Не знаю, как бы я вела себя с девушками старшего брата.
До начала приема оставалась пара часов, Лизе нужно было привести себя в порядок, уложить волосы, сделать макияж и надеть платье, которое она покупала без надежды выйти в нем куда-то хоть раз. Мама Алексея предлагала ей поехать в город в салон красоты, но Лизе хотелось побыть перед вечером одной, и она отказалась. Произошедшее между ней и Алексеем в Гибралтаре было настолько ошеломительным, что потребовался бы не один день, чтобы это осмыслить. Секс — односложное слово, чтобы вместить в себя все те ощущения и эмоции, что переполняли ее во время близости с Алексеем. Лиза совершенно искренне забыла о том, что было между ней и Корниловым прежде, что происходило между ним и притворщицей Кейко. Была она, и был он — два человека, чувствующие тягу друг к другу, объединенные общими интересами и друзьями. Так заманчиво было не вспоминать о прошлом, не думать, что за безумная фантазия гонит Алексея в чайный дом, не возвращаться к глупой ошибке, допущенной больше 6 лет назад и поставившей крест на карьере, о которой так долго мечтала, забыть обо всех тех глупостях и гнусностях, которые произошли после этой ошибки, обернувшейся для кого-то большими деньгами, а для нее страхом и разочарованием. Сама себе Лиза казалась наивным страусом, прячущим голову в песок, но она позволила себе продлить эту слабость еще на несколько часов или даже дней.
Алексей вставлял запонки в накрахмаленные манжеты белой рубашки, когда в его комнату вошла Марина.
— Нам с тобой надо поговорить, — она захлопнула дверь.
Алексей ненавидел разговоры, начинавшиеся с этой фразы.
— Говори, — бросил он.
— Ты мой старший брат и ты очень дорог мне. Ты знаешь после того случая, когда мне было 15, ты мне даже ближе, чем родители, но я просто не могу смотреть на то, что происходит, — Марина нервно расхаживала по комнате.
— Марин, я тебя не понимаю, — он попытался уйти от разговора.
— Сейчас поймешь, — не дала себя прервать сестра, — Родители тебе ничего не скажут. Отец считает, что это не его дело, а мама слишком рада просто видеть тебя, чтобы начинать неприятный разговор.
— Марин, ну о чем мы сейчас говорим? — Алексей опустился в кресло, понимая, что сестра так просто от него не отстанет.
— Я знаю, что произошло в Японии, — Марина села напротив и посмотрела ему прямо в глаза. Алексей затаил дыхание, кроме него и Сюнкити Ямагути о тех событиях не должен был знать никто. — Я знаю, что вы с Саюри не расстались, что была свадьба, на которую ты нас не соизволил позвать.
— Все было очень тихо, мы планировали настоящее торжество здесь, — скрипучим голосом, оправдываясь, объяснил Алексей.
— Это не важно, — прервала его Марина. — Я знаю, Саюри умерла на второй день медового месяца, и ты почему-то считаешь виновным себя. Это твое слабое место — брать на себя грехи всего окружающего мира, и я все эти месяцы схожу с ума, понимая, что ты переживаешь и не зная, что делать.
— Откуда ты знаешь? — не веря, что на самом деле ведет этот разговор, спросил Алексей.