«Танковая дубина» Сталина
Шрифт:
Хочу привести свидетельство бывшего офицера-танкиста Советской (а затем и Украинской) Армии — Надточей Игоря Анатольевича. В 1993 году он закончил Киевское высшее танковое инженерное училище им. маршала Якубовского, служил заместителем командира учебной мотострелковой роты по технической подготовке в знаменитой сержантской «учебке» Десна (354-й гвардейский мотострелковый полк) и начальником автобронетанковой службы 27-го отдельного батальона специального назначения Национальной гвардии Украины. Во время учебы и службы сталкивался с танками Т-54, Т-55, Т-62, Т-64, Т-72, Т-80, Т-80УД и «Оплот». В 1991 году ему посчастливилось встретиться и с Т-34-85: находившиеся в хранилище танки перегонялись на утилизацию. Это делалось в связи с выполнением обязательств по заключенному еще Советским Союзом договору об ограничении обычных вооружений в Европе. Вот вкратце мнение Игоря Анатольевича, бывшего в тот день за механика-водителя: «Заправили. Завели сжатым воздухом с первого раза. В вождении Т-34-85 оказался более легким, чем Т-55, с которыми мне приходилось иметь дело. Тем не менее быстро стало понятно, что механик-водитель этой машины должен быть физически крепким человеком: переключение передач и фрикционов поворотов требовало значительных усилий. Оптимальные передачи для вождения танка по грунту (и в бою) — 2-я
Любопытен и следующий факт: один из инспекторов НАТО пришел к выводу о том, что вполне боеспособными танками Т-34 (и другими боевыми машинами той поры), установленными на постаменты в качестве памятников в различных населенных пунктах Украины, при желании можно было бы укомплектовать полноценную танковую дивизию. Скажем, в рабочем состоянии содержался танк Т-34-85, установленный напротив завода «Большевик» в Киеве. Каждый год на нем проводились соответствующие регламентные работы, позволявшие «ветерану» сохранять прекрасную боевую форму. К сожалению, дотошные натовские инспекторы потребовали, чтобы моторные отделения многочисленных танков-памятников были залиты бетоном…
Курская битва: победа при потерянном превосходстве
В подтверждение своих нелицеприятных выводов о Т-34 М. Барятинский приводит письмо командующего 5-й гвардейской танковой армией П.А. Ротмистрова, написанное Г.К. Жукову по итогам Курского сражения. По сути, оно — во многом такой же крик души, что и разговор немецких танкистов с конструкторами танков, описанный Гудерианом за два года до этого (правда, до просьбы копировать «тигры» и «пантеры» дело не дошло). «Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, — писал генерал-лейтенант танковых войск, — я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении (то есть ранее превосходство все же имело место. — Прим. авт.)… Немцы, противопоставившие нашим танкам Т-34 и КВ свои танки Pz.V («Пантера») и Pz.VI («Тигр»), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений (то есть ранее испытывали. — Прим. авт.)… Имевшие место недочеты на танках первого выпуска, как то: несовершенство трансмиссионной группы (главный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа, являются не полностью устраненными и сегодня…» («Т-34 в бою», с. 87).
Как видим, Ротмистров перечисляет большую часть уже упоминавшихся выше недостатков «тридцатьчетверки». Тем не менее о недавнем прошлом он говорит с плохо скрываемой ностальгией: «…если вспомнить наши танковые бои 1941 и 1942 гг., то можно утверждать, что немцы обычно и не вступали с нами в бой без помощи других родов войск, а если и вступали, то при многократном превосходстве в числе своих танков…» (там же). Если М. Барятинский привел текст данного письма в подтверждение тезиса о конструктивной и технологической недоработанности Т-34 и КВ, то не совсем понятно следующее выражение Ротмистрова: «Ныне танки Т-34 и КВ потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны» (там же). Да, потеряли. Но ведь раньше, выходит, имели… И кому это первое место досталось? Ответим: тяжелым танкам «пантера» и «тигр». С ними, напомню, до самого конца войны не могли сравняться и «лучшие танки Красной Армии» (по выражению М. Зефирова и Д. Дегтева) — американские «шерманы». Никому из западных историков и в голову не приходит сравнивать средние «гранты», «шерманы» и «кромвели» с тяжелыми танками Вермахта. Реальными равноценными противниками тяжелых «панцеров» на дистанциях свыше километра являлись лишь самоходные артиллерийские установки (вроде советского «зверобоя» ИСУ-152), советские тяжелые танки ИС-2, чьи снаряды при попадании действительно часто сносили башни «пантер» и «тигров», и — в гораздо меньшей степени — почти не воевавшие американские тяжелые танки М26 «Першинг». «Продвинутые» средние танки союзников — советский Т-34-85 и усовершенствованный англичанами «Шерман-светлячок» — обычно добивались успеха за счет действий из засад и на гораздо меньших дистанциях: 500—1000 м.
Согласно М. Барятинскому, именно на 1942 год (и, видимо, на начало 1943 года) приходился пик дефектов при производстве Т-34. «Именно в 1942 году, — пишет он, — отмечались многочисленные (?) отказы танкистов идти в бой на Т-34… экипажи портили исправные танки как могли (?)… порядка 50 % парка «тридцатьчетверок» нуждались в ремонте… Погоня за количеством, неизбежная в условиях войны по принципу: не умением, а числом — привела к ужасающему снижению качества выпускаемых танков. Если прибавить к этому конструктивные недостатки, которые практически не устранялись в течение двух лет, то в значительной степени можно говорить о потере боеспособности. Прекрасные (в идеале) тактико-технические характеристики «тридцатьчетверки» наделе оказались дутыми. Хваленая наклонная броня пробивалась всеми пушками Вермахта, за исключением разве что 37-мм противотанковой и 50-мм танковой с длиной ствола в 42 калибра. Не менее расхваленный дизель не развивал полной мощности (если вообще устанавливался на танк) и не отрабатывал и половины и без того мизерного моторесурса. Пожалуй, меньше всего нареканий заслуживала пушка. Если зажатые в тесноте башенного объема танкисты успевали ее зарядить и навести, то вплоть до середины 1942 года поражение практически любого вражеского танка гарантированно обеспечивалось. При наличии бронебойных снарядов, разумеется» («Танки СССР в бою. 1919–2009», с. 280–281). Просто уничтожающая характеристика: выходит, что Красная Армия оснащалась фактически небоеспособными танками…
Но как тогда во время Курской битвы 5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова смогла осуществить форсированный марш к полю боя и пройти «330–380 км за трое суток» и «при этом почти не было случаев выхода боевых машин из строя по техническим причинам»?.. «Что, — пишет М. Барятинский на с. 280 своей книги «Т-34 в бою», — свидетельствовало как о возросшей надежности танков, так и о грамотном техническом обслуживании». Но ведь это были все те же «барахловые» танки! Именно на Т-34-76 производства 1941–1943 годов — тех самых некачественных «сталинградцах» и «сормовских уродах» — были выиграны битвы под Москвой, Сталинградом и Курском, освобождена Украина и деблокирован Ленинград!
Чтобы наглядно проиллюстрировать этот факт, я составил Приложение № 2 — специальную таблицу, в которой перечислил основные недостатки Т-34 производства 1940–1945 годов и дал информацию о том, как и когда они устранялись (и были ли устранены вообще). Как можно убедиться, «дна» в плане качества танки Т-34 действительно достигли в 1942 году. Тогда возникли серьезные проблемы с комплектующими (дизельные двигатели, электромоторы, радиостанции и пр.), многими видами сырья (цветные металлы для производства брони, резина для бандажей катков), был потерян сталинградский завод, а горьковский регулярно бомбили. На имевшиеся еще до войны конструктивные и технологические недостатки наложились еще и огромные трудности военного времени. Кое-что, конечно, улучшили: скажем, усовершенствовали башню, перестали применять зеркальца из полированной стали в перископах, пушку Л-11 еще осенью 1941 года заменили на более удачную Ф-34, а с января 1943 года — наконец! — стали устанавливать нормальные воздушные фильтры «Циклон» американской разработки. Но, скажем, ходовая часть стала хуже, чем на танках выпуска 1941 года: в 42-м к отвратительной коробке передач добавились шумные «паровозные» катки с «внутренней амортизацией», а и так не очень надежных дизелей В-2 часто вообще не было, и вместо них ставили уже знакомые нам «бумеры» — карбюраторные двигатели М-17 (BMW VI), использовавшиеся на Т-28, Т-35 и БТ-7. Пятиступенчатую коробку передач на Т-34 начали устанавливать лишь в марте 1943 года. Танкисты Катукова (да и все остальные) воевали на Т-34-76 вплоть до апреля 1944 года, когда получили несколько первых Т-34-85, на которых была решена большая часть проблем (но далеко не все), присущих машинам, выпущенным в 1940–1943 годах. Танк образца 1944 года наконец получил просторную башню на троих, 85-мм пушку, нормальную оптику польско-английского образца, более надежные двигатель, воздушный фильтр и ходовую часть. Но судьбу войны фактически во многом решили именно первые — «слепые» и «хромые» модификации Т-34-76, о которых М. Барятинский, М. Зефиров и Д. Дегтев не смогли написать практически ничего хорошего.
Сам же М. Барятинский и пишет об этом с некоторым даже, по-моему, недоумением: «По иронии судьбы, одна из величайших побед Красной Армии в Великой Отечественной войне — под Курском — была одержана в тот момент, когда советские бронетанковые и механизированные войска в качественном отношении уступали немецким… Лишь в отдельных случаях, когда «тридцатьчетверкам» удавалось приблизиться к немецким танкам почти вплотную, огонь их пушек становился эффективным» («Т-34 в бою», с. 286). Интересно отметить, что «почти вплотную» в данном случае означает дистанцию в 300 метров: именно на такое расстояние приходилось приближаться к Т-34 и КВ германским танкам в июне 1941 года, чтобы хотя бы получить шанс поразить их в наименее защищенные места. Ситуация повторилась с «точностью до наоборот». Получается, что Т-34 и КВ в июне 1941 года были для немцев точно такой же (или, пожалуй, еще большей) проблемой, что «пантеры» и «тигры» для Красной Армии в июле 1943-го.
Теперь несколько слов о «многочисленных отказах» советских танкистов идти в бой на Т-34, вроде бы имевших место в 1942 году. Они, по словам М. Барятинского, были обусловлены никуда не годным качеством «сормовских уродов». Я уже достаточно много прочитал о той войне, чтобы понимать: тогда случалось всякое. У немцев служило свыше миллиона советских граждан, а в авиации Власова воевали перелетевшие к немцам Герои Советского Союза. Тем не менее об отказах воевать на Т-34 я услышал впервые. А потому, при всем моем уважении к М. Барятинскому, выражаю пожелание: хотелось бы увидеть цитаты из соответствующих архивных документов. Например, донесения особистов: «Напившись, сержант Приходько кричал: «Пусть Сталин с Молотовым сами горят в этом Т-34!» — и требовал пересадить его на Т-26 или БТ довоенного выпуска». Или, скажем, протокол допроса командира части, снятого за прегрешения подчиненных: «Рядовой Худайбердыев матерно ругал воздушные фильтры Т-34 и требовал для себя надежный и удобный импортный танк — «Матильду», «Валентайн» или, на худой конец, «Стюарт». Сгодилась бы и ссылка на мемуары какого-нибудь военачальника или «видного партийного деятеля»: мол, так и так, «имели место отдельные случаи несознательного отношения» (что на советском «новоязе» как раз и означало бы «многочисленные отказы»), а потому такая-то танковая бригада была отведена в тыл и расформирована, зачинщики-крикуны расстреляны перед строем, а командира с комиссаром разжаловали и отправили в штрафбат. Словом, не помешало бы поделиться конкретикой…
Где же истина?.. Как нам, рядовым любителям истории, примирить положительные и отрицательные мнения о Т-34? Лично у меня складывается впечатление, что обильно процитированные мною М. Барятинский, М. Зефиров и Д. Дегтев по тем или иным причинам решили сделать основной акцент на отрицательных чертах Т-34. Надо сказать, что для этой точки зрения — назову ее условно «отрицательным» полюсом — вполне достаточно причин. Трудно спорить с тем, что «тридцатьчетверку» можно и нужно было доработать до того, как запускать в массовое производство, что до половины потерянных в первые недели войны машин вышли из строя по причине технических неполадок (после чего были взорваны или достались противнику), что при создании танка слишком мало внимания обращалось на условия боевой работы экипажа. Мало того, учитывая низкую культуру производства на советских заводах даже при, казалось бы, строгом сталинском «прижиме», и репрессии, которым подверглись почти все учившиеся и работавшие в США и Европе специалисты, можно только удивляться тому, что наша военная техника вообще ездила, плавала и летала. То, что уже в первые месяцы войны был потерян Харьковский завод № 183 — главный производитель Т-34, а также находившийся там же завод по производству дизелей В-2 и что производство машины и двигателя пришлось создавать часто с нуля на никогда не занимавшихся этим предприятиях в глубине страны, тоже не могло не повлиять на качество отправляемой в войска продукции. Наконец, наверняка не добавлял танку надежности в боевой обстановке и настрой усаживаемого в него советского солдата, не питавшего никаких иллюзий в отношении того, как «ценят» его жизнь вышестоящие начальники.