Танненберг
Шрифт:
– А то ездите тут по окрестностям одни, мало ли чего. – Сопроводил словами своё решение начштаба.
До нужного места было вёрст тридцать с небольшим, доехали туда за час. Это было слияние Нарева и Вкры, меньше чем в версте от моста через последнюю. Железная дорога там делала плавный изгиб, направляясь в Насельск. И был прямой, как стрела участок, версты в две с половиной. Вот вдоль него и начали делать площадку. Сотни рабочих срезали лопатами дёрн, который тачками отвозили пока просто в сторону, складывая в большие кучи. Наверно потом всё это перевезут куда-то подальше. Местность вокруг была ровная, как стол. Напротив строительной площадки пыхтел паровоз с товарными вагонами и платформами. Собственно, смотреть было ещё нечего. Работы только начались. Но Самсонов хотел зафиксировать это в памяти, чтобы потом было с чем сравнивать, когда начнёт интересоваться результатами. Нашёлся офицер, отвечающий за строительство, показывал, где что будет – пути, водоналивные башни, склады для угля и прочее. Самсонов обозревал окрестности,
Из этой благостной идиллии созерцания его вырвал негромкий возглас:
– Чёй-то там висит в небе?
Самсонов завертел головой, и вскоре где-то на северо-западе тоже увидел висящий в небе продолговатый объект, с чем-то вроде пары кабин внизу. Причём, по его понятиям, это где-то было уже довольно близко. Он сразу понял, что это германский дирижабль, неторопливо плывущий в сторону стройки и пыхтящего в чистом поле паровоза. Ясное дело, что такое скопление людей на открытом месте привлекло пилотов, и они решили посмотреть вблизи, чем там занимаются русские. В голове сразу пронеслись туманные воспоминания про то, что эти медлительные сардельки несли на себе довольно много груза, в том числе и бомбы. И Самсонов со всей ясностью осознал, что его гениальная идея может в один прекрасный момент накрыться медным тазом, потому что, если на станцию будут с завидной регулярностью сбрасывать что-то тяжёлое и взрывающееся, то её никогда не построят. А главное, что весь его замечательный и уютный лагерь для войск, будет здесь, как на ладони, и его тоже будут бомбить. В голове путались лихорадочные мысли про то, как сбить этого гада, чтобы он тут больше никогда не летал. Продырявить ему шарик? Так у него там такой объём, что одна дырка от пули ему вообще нипочём. И даже несколько. Ещё неизвестно, достанут ли до него пули. Потом, он вспомнил, что у дирижабля внутри водород, который вроде легко воспламеняется. Но вряд ли он загорится от обычной пули. Значит, нужны зажигательные, которых ещё не начали делать. [13]
13
Ни Анисимов, ни Самсонов, не сообразили на тот момент, что для горения водорода нужна смесь с воздухом, причём определённой концентрации, на образование которой нужно время. Поэтому просто попасть в дирижабль зажигательной пулей недостаточно.
Между тем, сигарообразный силуэт приближался. К этому моменту все на площадке уже побросали работу, и стояли, задрав головы, разглядывая невиданное чудо. Хотя большинство слышало, конечно, о таком. А кто-то, может, и видел. Один раз. Но у Самсонова мелькнули совершенно другие мысли. Например, о том, как замечательно блестят его генеральские погоны на солнце, что неизбежно привлечёт внимание наблюдателей в кабине, и они наведут на него свои бинокли. И что же они тогда увидят? Ба! Да, это же целый русский генерал, камрады! А где наш пулемёт?
Помня о том, что бегущий генерал в мирное время вызывает смех, а в военное панику, Самсонов негромко скомандовал всем окружающим:
– За мной.
И скорым, но всё же несуетливым шагом, направился под прикрытие ближайшей платформы. К счастью, с железными бортами. Следующим в составе был товарный вагон, и Самсонов приказал всему конвою, который ходил за ним, отойти под его прикрытие и не высовываться. А лучше вообще рассредоточиться вдоль состава. Нечего соблазнять противника скоплением народа. Повертев головой, он заметил у командира конвоя бинокль на шее. Зачем он ему, было не очень понятно, но он помнил из художественной литературы упоминание о страсти русских офицеров в начале войны обвешивать себя многочисленными блестящими цацками, независимо оттого, нужны они им, или нет, которые служили прекрасным ориентиром для вражеских стрелков. Кроме биноклей, в них входили даже монокли, хотя на зрение их обладатели и не жаловались. Но болтающаяся у нагрудного кармана стекляшка на дорогой цепочке, придавала её обладателю некоторую долю шика. К счастью, этот был без монокля. Подозвав его к себе, Самсонов отнял у него цацку, отметив про себя, что это не игрушка, а вполне годный полевой бинокль с дальномерной сеткой, и посмотрел на приближающийся аппарат. Знать бы, какого он размера – пронеслось в голове, тогда можно и расстояние прикидывать. Также он заметил, что из кабины торчат минимум два ствола пулемёта. Вот сейчас снизятся они, и как причешут из них по рабочим. Те разбегутся в разные стороны, и не факт, что соберутся обратно. Они работать сюда приехали, хоть и по мобилизации, а не кровь проливать. И про веру в царя и отечество им рассказывать бесполезно, потому что они все поляки, а у них итак в голове не пойми что.
– Конвой! – Командным голосом прокричал Самсонов. – Рассредоточиться вдоль состава и открыть беглый огонь по противнику.
Солдаты, те, которые ещё были за соседним вагоном, побежали в стороны, и вскоре захлопали первые выстрелы. Трудно сказать, сколько было до этого дирижабля. Тем более было неясно, попали ли вообще в него хоть раз. Рабочих это привело в чувство, они сообразили, что если
Самсонов стоял в мрачной задумчивости, понимая, что появился новый фактор, о котором он совершенно забыл. Хотя и знал о его существовании. Мало того, что эта летающая сарделька может бомбы сбрасывать, она ещё и высмотреть всё сможет. Соответственно, ни о каких скрытых манёврах не может быть и речи. И если борьбу с авиацией противника он сразу начал продвигать, то вот с дирижаблями нет. Итак, первое, чем надо озаботиться, это узнать, есть ли зажигательные пули, и где их достать. Хотя, не мешало бы проконсультироваться со специалистами о методах борьбы. Насколько он помнил, у России тоже были дирижабли. А аэростаты и сам видел неоднократно. Значит, надо их найти, и поспрашивать, чего они боятся, и что им может навредить. А лучше убить. Хотя, вариант с зажигательными пулями лучше отложить пока. Он, как генерал, ничего о них не слышал, а значит, если они и есть, то неизвестно где, и на поиск уйдёт слишком много времени. А дирижабль может вернуться в любое время, и с грузом бомб. Интересно бы ещё узнать, сколько дирижаблей на восточном фронте у германцев. Значит, надо что-то решать прямо сейчас, чтобы уже максимум через пару дней организовать встречу. Что мы имеем? Имеем аэропланы, на которые вот-вот поставят пулемёты. Можно их выпустить? Вряд ли. Магазин маленький, если даже все тридцать пуль попадут в гондолу, то это всего тридцать крохотных дырочек, а она никак не меньше ста метров в длину. А может и все двести, кто её знает. Но очень большая. Вред, конечно, причинят, но то, что эта штука от такого не упадёт на землю, можно гарантировать. Да, и в ответ с неё стрелять начнут. А там несколько станковых пулемётов, на почти не качающейся базе. Посбивают соколов к чертям собачьим, с чем тогда на разведку летать? Но поговорить с Вальницким надо будет. Может что подскажет.
Что ещё? Можно пулемётами с земли достать попробовать, если лететь невысоко будет. Но не факт, что в следующий раз всё будет также. Хотя, если они захотят именно побомбить, то наверняка опустятся и ниже. Никаких особых приспособлений для бомбометания ещё нет, в лучшем случае дырка в полу. А то и вовсе через борт кидают всякую гадость. А для этого надо снизиться, иначе метаемый предмет может улететь довольно далеко в сторону, сносимый ветром. А может, и нет. Куда-нибудь, да попадёт, если всё пространство будет усеяно войсками. Но как установить пулемёт, чтобы он стрелял так круто вверх? Не с рук же палить? Надо какую-то наклонную площадку. Вот только на что её установить? Можно соорудить узкий стол на высоких ножках, в нём посередине закрепить круглую деревяшку, и сделать такого же диаметра отверстие в днище площадки… Ладно, чего голову ломать! Сапёры рядом, сообразят, как сделать так, чтобы площадка легко вращалась… А если не снизятся? А просто будут летать и высматривать? Ох, непонятно, что делать…
К этому моменту дирижабль уже достаточно удалился, чтобы даже самые азартные солдаты перестали стрелять. Рабочие, видя такое дело, всё же начали возвращаться назад, так и не успев добежать до кустов. А вот для начала, надо принять «первичные меры безопасности».
– Ну, что ж, господа, – обратился Самсонов к окружающим, – вот нам и наука современной войны. Её новый фактор. Так, ваша задача, – продолжал он, обращаясь к офицеру, непосредственно ведавшему строительством, – обеспечить, прежде всего, безопасность людей. Назначьте несколько человек дежурных, чтобы они весь день наблюдали за небом. И при появлении, пожалуй, любого летящего аппарата, громко кричали «воздух», после чего, все бегут прятаться в окрестные кусты и рощи. Потому что в следующий раз, могут и бомбу сбросить. Завтра сюда должны прибыть первые отряды корпуса Мартоса, и тогда мы подумаем, как противостоять этим летающим сигарам. Всё ясно?
– Так точно! – Ответил офицер.
– Александр Владимирович, если у вас нет больше здесь дел, то давайте уже поедем обратно. Что-то меня заставил задуматься этот летающий предмет.
– Да, конечно, – ответил Лядов. – Всё, что я хотел, уже увидел, со всеми поговорил.
Все пошли к машинам. Конвой собрался в своём грузовике, потерь не было. Тронулись. Где-то ближе к Варшаве, вдалеке показались марширующие колонны корпуса Мартоса.
– Останови. – Приказал Самсонов водителю.
Машина остановилась, сзади грузовик с конвоем, а Самсонов сидел в задумчивости. Лядов недоумённо смотрел на генерала, а тот поймал новую мысль. Увидев колонны солдат, он вспомнил о пушках, у которых дальность стрельбы была восемь вёрст. Наверно, если стрелять вверх, то будет поменьше, но вставал другой вопрос, как задрать ствол на нужный угол. Если не изменяет память, то максимальный угол возвышения был в шестнадцать градусов, а это очень мало. На стол с площадкой её тоже не поставишь… Сделать насыпь под наклоном? Это вариант. Или яму выкопать под станины, тогда лафет тоже задерётся вверх. Ладно, это уже детали, главное идею кинуть, и объяснить её важность.