Тарч
Шрифт:
Тарч сделал пару шагов, застыл, попытался что-то сказать, но его прервал жесткий толчок в плечо. Вошедший в номер Скала прошел мимо Тарча, даже не стараясь избежать столкновения, и, не приветствуя и не оглядываясь, подошел к столу. Он сложил на столешницу принесенные пистолет, автомат, десяток коробок патронов и небольшой рюкзак.
Кумник поднял голову и грубым хриплым голосом, произнес:
— Дара попросила тебя не убивать. Только поэтому ты сейчас жив. Выметайся отсюда. Через три часа я объявлю охоту на тебя и награду за твою голову. Достаточную, чтобы за тобой начали охоту половина здешних рейдеров.
Командир повернулся к Скале и приказал:
— Выведи из стаба. Расскажи в двух словах, что в окрестностях. И убедись, что он ушел.
Скала кивнул в сторону оружия. Тарч подошел к столу, сгреб все в руки, не разбираясь и не стараясь взять удобнее, развернулся и молча вышел из номера. Он не стал оглядываться и что-то говорить, обращаться к Даре или всему отряду. Только на выходе из гостиницы, когда автомат пришлось повесить на плечо, а пистолет сунуть под ремень, спросил у сопровождавшего его Скалы:
— Я… только Дару? Или еще кого-то?
Скала снова грубо ткнул его в плечо ладонью, толкая вперед, некоторое время молчал, идя сзади, и только через некоторое время ответил:
— Только ее.
До выхода из поселка было всего пара сотен шагов и Тарч даже не успел осознать, что это его последние минуты в Орлином. И последний раз, когда он видел хоть кого-то из отряда. Ощущения несправедливости не было. Он опасен. И избежал смерти только по странному желанию Дары. Но осознание этого не избавляло от щемящего чувства неизбежности.
Тарч оглянулся в сторону Скалы, хотел сказать что-то, что еще не придумал, но что рвалось изнутри, но рейдер не стал дожидаться откровенностей и сантиментов. Он указал на юг, кратко бросил:
— Там будут два села. Найдешь еду, водку и, если повезет, патроны, — развернулся и ушел, не задержав взгляд и не попрощавшись.
Тарч поправил рюкзак и автомат, попрыгал, проверяя бесшумность, и зашагал по дороге к ближайшему перелеску. Осознание трагедии еще настигнет его, разрывая грудь в безмолвном крике, заставит броситься на землю и биться головой о камни, но сейчас перед Тарчем стояли другие задачи. Дойти до леса и скрыться в нем. Добраться до ближайших сел и найти припасы. Выбрать укрытие и переждать ночь. Выжить. Продолжать бороться. Попытаться обуздать дар и победить. Главное, понять, кого победить. И зачем.
Глава 15. Вирус
Массивные бугристые плечи мутанта медленно поднимались и опускались, вслед за дыханием, повторяя движение широкой, покрытой массивной костяной броней груди. Красноватые маленькие круглые глазки смотрели осмысленно и зло, словно человек был виновником личных бед монстра, давней причиной ненависти и страданий.
К взглядам, наполненным голодным безумием и жаждой крови, Тарч давно привык. Они не пугали, не заставляли сердце колотиться в бешеном танце. Стали привычными спутниками, своеобразным спасением от одиночества, единственными признаками того, что он еще жив и кому-то интересен. Не превратился в элемент ландшафта. Не застыл немым изваянием, как развалины строений на небольших неосвоенных иммунными стабильных кластерах.
Мутант заворчал, начал подвывать, постепенно распаляясь, раззадоривая испугано застывшую свиту. Зверю не нравился засевший в голове безотчетный страх. Он никогда ничего не боялся. Даже крупные, более развитые монстры вызывали лишь желание обойти, не связываться, взять паузу перед будущей битвой, выиграть время, отожраться, вырасти, вернуться и напасть. А этот маленький, тщедушный, по сравнению даже c тварями из свиты, человек вызывал не просто испуг, а порождающий панику ужас. Желание поджать несуществующий хвост, прижать вросшие в кожу окостеневшие уши и бежать. Драпать до тех пор, пока ноги не начнут подкашиваться от усталости.
Был бы монстр чуть слабее, чуть менее уверен в силах, он бы позволил себе поддаться панике, развернуться и убежать. Но опыт сотен выигранных схваток, вперемешку со сводящим с ума голодом, гнал вперед. Издав воинственный рык, мутант погнал в бой свою не способную ослушаться свиту и, выждав несколько мгновений, бросился к врагу сам.
Тарчу равнодушно наблюдал за атакой. За последние недели он все реже встречал зараженных, не страшащихся нападать, но как бы ни был зол и силен мутант, результат всегда был одинаковым. Стоило монстру со свитой добежать до невидимой границы, как дар Улья, самостоятельно, без команды носителя, нанес сокрушительный удар. Ноги и руки мутантов заплелись, мышцы начали хаотично сокращаться, превращая разбег в судорожные попытки устоять и не рухнуть на землю. Фантастически развитые органы чувств начали подводить. Нападавшие больше не видели жертву, не ощущали ее запах, но все еще стремились добраться до Тарча, ползли, беспорядочно перебирая непослушными конечностями.
До ног человека добрался только самый сильный, главарь стаи. Тарч присел над мутантом, испытывая смешанные чувства победного торжества и грусти. Заслужил ли этот монстр смерть? Наверное, да. Вряд ли он вырос до таких размеров, пожирая мышей и кузнечиков. Вот только подобная судьба не была его личным выбором. Улей не оставил зараженному человеку шанса на принятие решения: убивать или умереть от голода. Он, как и миллионы других зараженных, следовал голосу инстинкта и в кровопролитных схватках выигрывал эволюционный отбор. Пока не встретил Тарча — одного из самых смертоносных монстров Стикса.
Первые месяцы после ухода из Орлиного изгой скитался по кластерам, как забытый и брошенный всеми бродяга, в поисках ночлега, продуктов и алкоголя для живца. Боезапас подходил к концу, но это не смущало. Встреч с людей легко избежать, а монстрам он не давал подойти близко, уничтожая раньше, чем они успеют созвать со всей округи других зараженных.
Став отшельником, Тарч много думал, как вернуться в общество. Первой мыслью, которая в то время казалась весьма здравой, было собрать группу новичков и основать собственный поселок. Он подыскивая безопасные стабы, пытался строить убежища, присматривался к городским кластерам, где можно спасать свежаков, но череда неудач и страх навредить новым товарищам заставили отказаться от подобных идей.
Некоторое время обуревали мысли о том, чтобы приносить пользу людям, не находясь в близком контакте. Негласно и невидимо охранять какой-нибудь поселок или совершать вылазки на лагеря муров. Вот только как ни старался, так и не смог убедить себя в том, что иммунные нуждаются в безответной и самоотверженной опеке. Что сделают жители любого поселка, если узнают о существовании ангела-хранителя? Начнут совершать ответные шаги или попытаются уничтожить обосновавшуюся рядом потенциальную угрозу?