Тарч
Шрифт:
Может быть иммунитет к вирусу — это и есть настоящая мутация? Ошибка природы, не позволяющая симбиоту взять организм носителя под полноценный контроль? Для кого был построен Улей? Для развлечения иммунных, как думал Слон? Или для создания новых, уникальных существ, среди которых люди с иммунитетом — неудавшиеся неполноценные уроды?
Большую часть времени Тарч бесцельно бродил по кластерам, забыв о счете дней и времени вообще. Ложился спать, когда темнело, не особенно заботясь о комфорте и даже не вспоминая о безопасности. Вставал с первыми лучами солнца, и снова шел, окончательно заблудившись
Поддавшись общему игриво-кровожадному настрою, отшельник развлекался, сгоняя мелких зараженных в стайки, заставляя двигаться по определенному маршруту, оббегать препятствия, падать с обрывов, в паническом ужасе бегать по берегам водоемов. А потом накрывал всех одним мощным ударом, оставляя после себя небольшие устланные десятками трупов пятачки.
Постепенно Тарч поверил, что его судьба здесь, среди монстров. Подобная жизнь не привлекала, но, казалось, другой не будет. Он свыкся с тем, что будет бесконечно блуждать по Улью, безмолвным и безучастным свидетелем бесчисленных перезагрузок, нескончаемых человеческих трагедий и побед, среди толп урчащих рвущих друг друга на куски монстров, пока не поймет об этом мире что-то важное, или, окончательно устав от бессмертия, не выберет здание повыше и не отправит свое тело в последний отчаянный полет.
Эта мысль не грела душу, но и не пугала Тарча, стала привычным спутником скитаний, и он жил с ней, пока однажды не заснул вечером под яблоней в цветущем весеннем саду, и не проснулся посреди ночи в черном кластере, осыпанный темным пеплом мертвой материи.
— Никогда не понимал, чего вы за эти дары так цепляетесь? — Токарь, как всегда веселый и бодрый, до упора выжимал педаль газа, лихо уходя по заросшему невысокой травой лугу от стайки преследующих автомобиль зараженных, — Как будто без даров вы не люди.
Скала ничего не ответил, с беспокойством посматривая в зеркало заднего вида на догоняющих «Тигр» мутантов. Водитель, заметил взгляд пассажира:
— Да не боись. Выскочим на дорогу и оторвемся.
Слету преодолев небольшой откос, автомобиль выехал на проезжую часть и сразу набрал скорость. Зараженные заметно отстали и скоро скрылись за поворотом.
— Хорошая машинка, — Скала похлопал ладонью по панели.
— Еще бы. Двести лошадок, торсионная подвеска. На дороге эта пятитонная малышка может разогнаться почти до двухсот километров, особенно если небольшой склон — Токарь горделиво погладил руль, — Я зову ее Настенька.
— Хороша Настенька! — хохотнул Скала, — Очень такая… массивная девушка.
— Ну, знаешь, — в тон ему ответил водитель, — В Улье выбирать не приходится. Если сожрать тебя не пытается — уже огонь-баба!
— За спораны можно и повыбирать, — плотоядная улыбка Скалы говорила о том, что он подобным выбором занимается не редко, — Таких, чтобы и подержаться было за что, и на лицо не страшная, мало, но на свой вкус найти можно.
— Не уважаю я любовь за деньги, — скривился Токарь, — Не настоящее это все, как еда из пластмассы. Жуй, не жуй, а вкус не почувствуешь.
— Настеньку тогда люби, — снова рассмеялся пассажир, — Она точно не откажет и налево не пойдет.
— Точно. Как говорит Ерш, хочешь верную жену — выбирай усатую.
Отсмеявшись, Токарь вернулся к любимой теме даров.
— Лишилась девчонка своего дара, и что? Вы же ее не выгнали? Значит, цените. Не за дары цените, а за то, что она человек. Правильный. Смелый. Не глупый, хоть и баба. Так ведь?
Скала неохотно кивнул. С первого дня все понимали, что нахождение Дары в боевой части отряда — вопрос времени. Командир не разбрасывался людьми, и девушка в любом случае останется, но участие в рейдах прекратилось сразу же, как только была найдена достойная замена. Пока новый ментат находился на испытательном сроке, полным доверием не пользовался и получал только часть полагающейся доли, но эти привычные для отряда треволнения всерьез на боеспособность не влияли.
— С даром оно, конечно, сподручнее, — вдохновленный согласием друга, Токарь развивал мысль дальше, — Но и вреда от них не меньше. Тот же Тарч. И Джига. У обоих дары — хоть на ближайшей ветке вздергивайся. Вот и вопрос, а нужны они, эти дары?
Скала ничего не ответил, но это ни капли не смутило разговорившегося рейдера.
— Вот мы, нормальные пацаны, куда должны ехать в столь погожий денек в свободное от службы время? Правильно! По бабам! В какой-нибудь долгий кластер, боевым видом соблазнить парочку красоток до того, как они успеют обратиться в совершенно непривлекательных мутантих. Но едем мы вовсе не к женщинам. А к Джиге, который не только мужик, но еще и кавказец, и к которому нормальный человек и приближаться-то не будет. Приедем и скажем: милый бородатый друг, не мог бы ты со своим кривым даром, из-за которого мы к тебе на сто метров не подойдем, поехать к другому бородатому другу с еще более тупым умением, и попытаться с ним взаимно аннигилироваться. Нормально?
— Да нет, наверное, — Скала ответил, не задумываясь, только для поддержания разговора.
— Ты, кстати, Джигу застал? — Токарь попал в отряд всего полгода назад и живо интересовался историями из прошлого.
— Нет, но командир много про него рассказывал.
Джига был из тех редких бойцов, которых Кумник лично вытащил из перегрузившегося кластера, сам окрестил и обучил. Так же, как и Слон, высокий худой статный своевольный кавказец грозил стать яркой личностью в истории отряда, если бы не неожиданно открывшийся, вторым по счету умением, системный дар.
В отличие от Тарча, опытный рейдер сразу же совладал с новой способностью, но постоянно находиться с ней среди иммунных все равно было опасно.
Джига получил возможность менять полярность даров. С плюса на минус. С минуса на плюс. Хорошего снайпера мог сделать бездарным мазилой. Пирокинетика заставить бояться огня. А мутанты от такого дара так и вообще сходили с ума. Все самое лучшее и сильное, что они успевали нажрать, обращалось против них. Все эти быстрые, мощные машины для убийства превращались в беспомощных щенков, едва видящих, едва слышащих, с трудом стоящих на ослабевших ногах.