Тариф на друга

Анисимов Андрей Юрьевич

* * *

Петра Григорьевича Ерожина в таком раздраженном и пакостном состоянии окружающие наблюдали редко. Подполковник обычно скалился своей улыбкой добродушного хищника и ко всем событиям относился с легкой иронией. Сегодня с утра, появившись в офисе, он сидел мрачнее тучи. Телефон обрывался и Грыжин устал выдумывать причина мнимого отсутствия директора сыскного бюро. Ерожин к телефону подходить не желал. И лишь, когда Иван Григорьевич сообщил, что Федоренко звонит третий раз, сыщик соизволил передать, что сам наведается к нему после обеда.

Вчера вечером подполковник имел продолжительный телефонный разговор со Шмаковым. Валентин Андреевич поделился с ним результатом первого

допроса Елизаветы Груздь. Было ясно, что девица рассказала, все, что знала. Она действительно собралась на Кипр, чтобы там встретиться с Владимиром Игнатовичем Сазоновым. Любовник выдал ей деньги, проинструктировал, как их замаскировать в одежде, и даже устроил репетицию. Это было несколько дней назад. До вылета, он посоветовал Лизе пожить у родителей. Сазонов предупредил, что проводит возлюбленную, но подходить к ней во время посадки не будет. «Я покажусь тебе на глаза, но ты не должна никак реагировать» – Предупредил он девушку. Груздь призналась, что ждала его появления, но после истории с паспортом, обо всем забыла. При допросе присутствовал и полковник Бобров. Того интересовали подробности связанные с квартирой на Сиреневом бульваре, поскольку там был обнаружен труп. Шмаков не стал на эту тему распространяться, порекомендовав Ерожину, связаться с Бобровым напрямую. Но Никите Васильевичу Ерожин звонить не стал. Тот продолжал злиться на сыщика. Петр Григорьевич боялся сорваться и наговорить дерзостей.

– Для меня будет сегодня работа? – Глебу надоело сидеть без дела, и он решился заглянуть в кабинет.

– Вы можете не доставать меня, или я должен вам утирать сопли? – Зло отрезал сыщик, и помощник быстро ретировался.

Раздражение шефа имело под собой почву. Обычно Ерожин доверялся своей интуиции, и она его не подводила. Но на этот раз засомневался. Вчера сыщик целый день уделил Мятишкину. Сперва он думал, что безобидный пьяница стал обыкновенной пешкой в игре матерых аферистов. Исчезновение Александра Леонидовича, подполковник объяснял просто. Мятишкин не нужен и его убрали. Но что-то насторожило подполковника. Он вспомнил свою встречу нос к носу в подъезде пятиэтажки на Сиреневом бульваре. По радостному лицу Александра Леонидовича, можно было сделать вывод, что пьянице повезло больше других посетителей Веселого. Скорее всего он в квартире Натана побывал. Теперь Ерожин знал, что это так и было. Трудно себе представить, что человек совершивший убийство станет сиять от счастья. Но с другой стороны, если это убийство заранее спланировано и удалось, почему бы не радоваться? Надо только признать, что под личиной улыбчивого алкаша прячется отпетый негодяй. Петр Григорьевич решил прояснить для себя образ этого человека.

Он с утра отправился на Красную Пресню и сумел разыскать несколько бывших сослуживцев, помнящих Александра Леонидовича по работе в Четвертом управлении. Выслушав их воспоминания, поехал на Коммунистическую и поговорил со всеми, кто мог наблюдать Мятишкина в последнее время. Затем посетил сестру Александра Леонидовича и даже сумел эту неприветливую женщину разговорить. Вся собранная информация хорошо укладывалась в прежнюю схему Ерожина. Бесхитростный пьющий Мятишкин представал добродушным и безобидным неудачником. «Но факты упрямая вещь» Эта банальная мысль продолжала мучить Петра Григорьевича. А факты настораживали. Мятишкин открыл на себя фирму с «ограниченной» ответственностью. Снял со счета тридцать пять миллионов рублей и исчез. В квартире, где убили Натана он побывал первым. На конверте и письме Веселого найдены отпечатки его пальцев. Улик вполне достаточно даже для суда.

Мятишкин занимал странное место в империи Веселого. В альтруизм покойного Натана Марковича, Ерожин не очень верил. По словам коллег Мятишкин в офисе больше времени торчал без дела, а зарплату Натан ему платил вполне приличную. Ерожин, во времена своей казенной службы, имел дело с наркоманами и алкашами. Он прекрасно знал, что побороть в себе наркотическую зависимость, почти невозможно. По рассказам он о таких примерах слышал, но на своем опыте убеждался в обратном. Сыщик видел немало алкоголиков, которые зашивались, годами не брали в рот спиртного, но в конце концов, все равно срывались. Мятишкин не был из их числа. Он не завязывал, не зашивался, а по словам сестры, принимал по сто граммов за ужином, и позволял себе грамм триста за воскресным обедом. Значит, человек мог себя конторлировать. А для этого требовалась воля.

– Извени, Петро, звонит Бобров и требует тебя в категорической форме. У него, кажется что-то серьезное. – Осторожно доложил Грыжин.

Петр Григорьевич кивнул, и взял трубку.

– Слушай, змий, ты опять спрятался. Мобильник отключил, к телефону не подходишь, а у меня труп. – Сообщил Бобров.

– Мятишкин? – Вырвалось у Петра Григорьевича.

– Нет, Сазонов. – Ухмыльнулся полковник.

– Где нашли?

– Здесь две дамочки. Приезжай, тебе будет любопытно с ними побалакать. – Вместо ответа, заинтреговал Никита Васильевич и положил трубку.

– Ждите меня в офисе. – Распорядился Ерожин и, оставив генерала с помощником без объяснений, покинул бюро.

В кабинете Боброва он застал полковника Шмаков и майора Волкова. Судя по пустым стаканам, они уже закончали чаяпитие и дожидались его.

– Это и есть две дамочки? – Мрачно пошутил Ерожин, кивнув в сторону Валентина Андреевича и Тимофея.

– Все в свое время, господин частный сыщик. – Ответил Бобров: – Сазонова нашли в квартире его прежней любовницы, Анны Яковлевны Табаровской. Он задушил себя газом. Табаровская уверяет, что отставила своего приятеля ночевать, а сама ушла к подруге. По предварительному заключению медэксперта, смерть от удушья наступила около четырех утра. У Табаровской железное алиби. Что и подтверждает ее подруга. Это подруга ни больше, ни меньше, как вдова Натана Веселого. Так же их подтверждает и дочь Натана Марковича, Лика Сазонова. Хорошенькая компания. Тебе не кажется?

– Эмоции потом. – Прервал коллегу Шмаков: – Мы провели обыски в шести точках. Обыскали квартиру Сазонова, квартиру, что он купил своей любовнице Груздь на Бауманской, и ее родителей, квартиру Табаровской, и кроме этого обыскали сестрицу Мятишкина и квартиру его бывшей жены. И ничего…

– Ключи нашли? – Выпалил Ерожин.

– Какие ключи? – Не понял Шмаков.

– От квартиры механика Лехи с Сиреневого бульвара. Раз их не обнаружили в сгоревшем опеле, они должны быть у Сазонова. – Пояснил сыщик.

– Кажется ключи у него были. – Наморщил лоб Валентин Андреевич.

– Что ты, как идиот привязался к этим ключам!? – Разозлился Никита Васильевич: – Какая теперь разница, нашли их или нет? Знаешь анекдот, потел ли больной перед смертью?

– А что вы хотели найти? – Спросил Ерожин.

– Ты издеваешься? – Привстал от негодования Шмаков: – Мы ищем тридцать пять миллионов рублей.

– Где женщины.? – Ерожин, не обратил внимания на порыв Валентина Андреевича.

– Сидят в кабинете Тимофея и пишут объяснительное послание державе. – Ответил Никита Васильевич.

– Я могу их забрать, когда они освободятся?

– С подпиской о невыезде, сможешь. – Проворчал Бобров: – Ты Шмакову ничего сказать не хочешь? На нем висят большие деньги.

– С вами Валентин Андреевич, я обязательно свяжусь. – Пообещал сыщик: – Вы сегодня на месте?

– Я то на месте. Это вас найти трудно. – Пожаловался Валентин Андреевич.

– Новостей о Мятишкине нет? – Петр Григорьевич оглядел всех присутствующих.

– В розыске. – Развел руками Волков.

– Вы думаете, что деньги у него? – И Шмаков пристольно посмотрел в стальные глаза Петра Григорьевича.