Татуировка с тризубом
Шрифт:
И ведь именно так видел это Донбасс, так на это глядел Харьков и Крым, так все это воспринимали Одесса, Запорожье, Днепропетровск. Так глядели, ибо, независимо от того, что тебе показывают в телевизоре, мозг самостоятельно притирает принимаемую картинку к воображаемой. Мозг сам фильтрует информацию и раскладывает ее в соответствующих, заранее приготовленных перегородках.
И они реально были убеждены в том, что нацистские банды палят город, и что через мгновение спалят всю страну.
Все, уже не важно, бандеровцы или нет, вопили затасканные слова "Слава Україні - героям слава", и это было словно объявление шахады [99] . Ведь они все вернутся, думал я, в свои города из белого кирпича на востоке, на юге,
99
Содержание шахады в переводе с арабского языка таково: "Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха, а Мухаммед – пророк его". Искреннее произнеся эти слова в присутствии не менее чем двух мусульман, человек сам становится мусульманином. После произнесения действительной шахады человек становится безгрешным, как в день своего появления в этом мире, и в духовном смысле рождается вновь, поскольку он, наконец, услышал азан – призыв к истинной вере и свету ислама. Надо понимать, то что шахада – в строгом смысле слова, это не столько акт принятия ислама, а сколько каждодневное свидетельство о вере в единого Бога и посланническую миссию его пророка Мухаммеда. Выполнение щахады – важнейшее условие получение мусульманином рая после смерти.
–
Тем временем Майдан приходил в себя после резни, которую Беркут устроил ему вчера. Я разговаривал с пареньком с Донбасса, который всю ночь был на первой линии, на баррикадах улицы Институтской. Только теперь до него доходило, что предыдущая ночь перейдет в национальный миф и легенду, а он – вместе с ними.
Я глядел на святого героя Украины, который сам еще не знал, что он герой.
– Они наступали, - рассказывал парень, - отдельная атака длилась минут пять. Потом отступали, перегруппировывались, и по-новой. Когда мы в них чего-то бросали, они формировали черепаху, как римляне. Иногда стреляли резиновыми пулями [100] .
100
У Автора: strzelali z gumowych kul = стреляли из резиновых пуль.
На баррикаде он стоял с четырех вечера до десяти утра следующего дня. Время от времени передремывал по четверть часа под елкой, обвешанной карикатурами на Януковича и вульгарными тестами на его же тему.
– Ты боялся? – задал я один из самых дурацких на свете вопросов, но от которых невозможно удержаться. А паренек даже не дернулся, даже не усмехнулся.
– Ты не боишься, - потому что адреналин отключает тебе мозги. Более того, ты приобретаешь сверхчеловеческие силы. Лично я один донес здоровенного, тяжеленного мужика до медиков. И только потом, - прибавил он, - когда все это с тебя сходит, ты садишься и весь трясешься.
Я был на баррикаде на углу Прорезной, когда начали кричать, что Янукович подал в отставку. Имелось в виду подписание соглашения между оппозицией и правительством, при котором присутствовал и Сикорский [101] . Это было всего лишь слухом, но на Майдане одна сплетня догоняла другую, один слух опровергал другой и на какое-то время становился слухом обязательным, в который все верили.
В одно мгновение все эти постапокалиптические воины схватили смартфоны и начали проверять новостны линии. Нет тут же рухнул. "Янукович ушел в отставку" – передавали их уст в уста. Громадный, похожий на медведя мужик, с громадной металлической булавой, удара которой по голове просто невозможно было пережить, вдруг рыкнул:
101
Имеется в виду Радослав Сикорский, в 2014 году спикер парламента Польши. См., например,
– Нету никакой
– Но ведь… - пытался кто-то спорить, но мужик погрозил булавой. В глазах у него было что-то безумное. Ни за какие коврижки мне бы не хотелось очутиться у него на дороге.
– Никаких но! Нечего радоваться! На баррикаду! – заорал донбасский медведь. – Не уходим, пока не получим его головы! или до тех пор, пока не повесим его на елке!
И все послушно пошли.
Во время богослужения за души павших, когда гробы с телами грузили в кареты скорой помощи, со сцены стали вопить лозунг, известный мне еще с оранжевого Майдана: "банду гэть!" (на хипстерских наклейках, переделанный на "панду гэть"). Стоящие за мной участники Самообороны возмутились:
– Какое еще "гэть"?! "Смерть!"
– Посадить суку на елку!
– Не двинемся отсюда, пока не получим его головы!
Время от времени на майданном огромном телеэкране появлялись три предводителя оппозиции: Виталий Кличко, Арсений Яценюк и Олег Тягныбок. Выглядели они словно голограммы из Звездных войн: "Help me, Obi-Wan Kenobi. You're my only hope". В самом начале Майдана, перед сожжением Дома Профсоюзов, перед обстрелами снайперов, люди их еще слушали. Теперь же все чаще было слышно гудение.
Сикорский тогда находился в правительственном квартале. Он говорил майдановцам, что если те не подпишут соглашение, Янукович их всех убьет, и я совсем не удивляюсь тому, что он так говорил, потому что именно так тогда, с той перспективы, все и выглядело. Но Майдан не согласился с этим и выставил Януковичу ультиматум: или до десяти утра следующего дня он сдает власть, или же Самооборона начнет наступление на правительственный квартал. Я был уверен, что это решение самоубийственно. Я был уверен, что или этой ночью, или на следующее утро случится резня.
Но уже к вечеру появились слухи, что Янукович не собирается ждать до десяти, и что он уже смылся. И что в правительственном квартале нет ни единого человека в форме. Смылись все: титушки, Беркут, власти, снайперы, все.
И мы отправились на это поглядеть.
Лично я сильно надеялся на то, что они смылись. Мы шли наверх по затемненной Лютеранской. На территорию врага. На всякий случай, рассредоточившись. Было по-настоящему черно и глухо. На Банковой стояли выжженные баррикады из автомобилей. Брошенные. Я не верил в то, что вижу своими глазами. В нескольких сотнях метрах вниз, за горами тяжелых, соцреалистических домов, кипел Майдан, горел оранжевым цветом и плотно заполнял все небо клубами дыма от коптящих шин, он желал раздавать пизды, его нужно было сдерживать, он орал: "зэка гэть!", а "зека" уже не было.
Мы ходили по этому пустому кварталу, и я боялся так, что внутри все тряслось. Высматривал тени на крышах, потому что один черт только мог знать, а нет ли там каких снайперов. Прислушивался, а не выскочит ли из-за какого угла машина с титушками. Но больше всего беспокоило то, что все было не так, что такие вещи попросту не случаются. Все выглядело словно какая-то непонятная наёбка. Как будто бы я шел в ловушку Я глядел на всю эту пустоту и ничерта не понимал. Я не понимал, почему он сбежал: ведь у него имелась милиция, имелась армия, у него, блин, имелись танки транспортеры, тиелись винтовки, имелись снайперы. У майдана ничего этого не имелось, кроме бит и совершенно ничтожного количества огнестрельного оружия. Конечно, у него имелась поддержка Запада, пускай не совсем и желательная и сдержанная. Почему Янукович не усмирил Майдан? Ведь именно это и советовала ему Москва, ба: требовала этого. Ведь в глазах Запада он и так уже был разоблачен. Я не понимал: у него, что, Беркут взбунтовался? Сотрудники наебали? Он сам побоялся пойти ва-банк, чтобы полностью, не до конца сделаться зависимым от Москвы? Чтобы в мире его не посчитали преступником? А может, попросту, он не был в состоянии отдать приказ стрелять в гражданских, а за снайперами стоял кто-то другой? Москва, например, желая лишить Януковича какого-либо выбора?