Тайна безымянного дитя
Шрифт:
Последнее, о чем он подумал, прежде чем провалиться в сон, была мысль о том, что если бы он не потратил столько сил на этот паршивый зонт, он бы, наверное, успел… Но вот что успел, он не смог понять, потому что уже плыл по тихим рекам сна.
Глава 2.
В то время как за окном быстро сменялись улицы ночного города, пестрящие огнями своих забегаловок, открытых в столь поздний час, таксист о чем-то оживленно рассказывал, не замолкая ни на минуту. Я предпочитал не слушать его, прижавшись лбом к холодному стеклу, и лишь изредка отмечал про себя, что голос водителя давно уже слился с гулом автомобиля и шумом улиц за окном.
– А тебе просто нужно жить дальше, парень. Отпусти все и живи. Это просто.
Почему-то именно эта фраза проступила через не смолкающий гул мотора. Я оторвал взгляд от проносящегося за окном ночного города и удивленно посмотрел на таксиста, не понимая, о чем вообще говорит этот человек. Я ведь всю дорогу молчал и ни о чем ему не рассказывал. Да даже если бы захотел, вставить хоть слово в этот бесконечный «водительский монолог» не было бы никакой возможности. Так с чего он вообще решил, что «отпустить и жить дальше» – это выход? И выход ли вообще? И откуда, собственно, выход? Если из той глубокой пропасти, которую сейчас представляла вся моя жизнь, то совет казался очень сомнительным.
– Ты, наверное, думаешь, откуда я знаю, что у тебя произошло, и почему я имею право давать советы? – водитель усмехнулся, – Знаешь, сколько я изо дня в день подвожу таких, как ты? Каждый со своими проблемами, у каждого в голове сотни тысяч мыслей. Кто-то мне отвечает, и делится своими проблемами. Кто-то молчит, ну вот как ты сейчас… Ты замечал, как легко делиться с незнакомыми людьми? Ты никогда их больше не увидишь, и тебе становится намного легче, если есть, кому выговориться. В эпоху социальных сетей и кучи всяких этих ваших контактов, фейсбуков, твиттеров, блогов – вы слишком одиноки. Вам не с кем поделиться самым сокровенным, не смотря на иллюзию того, что, как вам кажется, у вас есть друзья.
– Мы? А как же вы? – я решил, наконец, нарушить молчание.
– Я? – таксист засмеялся, – Я – совсем другое дело. Я не одинок. В отличие от вас я еще не утратил способность просто поговорить. И мне совсем не важно, впервые ли я вижу этого человека, или же живу с ним бок о бок уже двадцать лет. А вы… Да, вы одиноки. И многие находят утешение в том, чтобы просто рассказать незнакомому человеку о том, что копилось долгие годы. Ведь даже если тебя осудят, ты знаешь, что просто выйдешь из машины и уйдешь дальше жить. И мне есть дело до ваших проблем только до тех пор, пока вы находитесь здесь. Я забываю о вас также быстро, как и вы обо мне. Это правда жизни, какой бы печальной она ни была. Но единственный совет, который я могу дать всем, кто здесь находится с грузом своих проблем – просто живи дальше. Поверь, я слышал множество разных историй. Когда людям казалось, что даже выхода никакого нет. Но поверь, я еще ни разу не слышал ни одной человеческой проблемы, логическим концом которой было бы опустить руки и погрязнуть в боли, уничтожая себя алкоголем или наркотиками, чтобы в результате просто сдохнуть в своих испражнениях.
– Как давно вы работаете в такси?
Неожиданно для себя, я понял, что мне действительно интересно слушать этого человека, и даже пожалел, что большую часть пути изо всех сил старался не слышать его голоса. Почему-то захотелось, чтобы эта поездка никогда не заканчивалась. За свою не такую уж долгую жизнь я усвоил главное правило, что случайные встречи – никогда не бывают случайными, как бы там ни говорили. Поэтому, наверное, и любил находить в этих встречах ключи к разгадкам некоторых собственных проблем.
– Да вот двадцать с небольшим лет и работаю. И с женой своей двадцать лет назад здесь же познакомился. Забавная история. Садится девчонка в такси, плачет. В институт не поступила, говорит. На вокзал едет, домой возвращаться готовится. Сама из деревни. Говорит – пойду в колхоз работать, коров доить буду. Денег заработаю, и снова приеду поступать.
– А вы ее у себя приютить решили?
Таксист искренне и весело рассмеялся.
– Нет, конечно. Странно было бы, тебе не кажется? Приютил у себя, попортил девочку? Там же, в деревнях, понятия совершенно другие. Да и время было не совсем то, что сейчас. Хотя она мне понравилась, что говорить. Ну, я тогда впервые вслушался в то, что мне пассажиры рассказывают. И сказал ей тогда – просто живи дальше. Эта ситуация не стоит ни слез, ни страданий. Считаешь, что так нужно – делай. Считаешь, что лучше остаться и здесь жить – живи, работай, зарабатывай на жизнь. У всех деревенских мечты есть вырваться из своего болота. И у нее были. И разбились они о суровую действительность. Я всего лишь расписал ей, что ее ждет, если она останется. Не в самых лучших красках. Может, конечно, и приукрасил немного…
– И она осталась?
– Нет. Уехала. Я ее на поезд посадил, потому что она в таком состоянии была, что могла навредить самой себе.
– Тогда я совсем ничего не понимаю. Как же вы тогда поженились? Поехали за ней?
Водитель снова засмеялся.
– Молодежь… Вечно вы торопитесь делать выводы. Нет. Я не верю в красивые сказки о любви с первого взгляда. Да, она мне понравилась, но не больше. И не до такой степени, чтобы ехать в какую-то клоаку мира и искать ее, стучась в каждую дверь.
– А что тогда?
– Спустя год у меня снова вызов был. Я люблю подвозить людей с вокзала. И не только потому, что денег платят больше. А потому что это интересно. Люди приезжают сюда с какими-то надеждами, стремлениями, полные планов на дальнейшую жизнь. Вот только уезжают, чаще всего, с разбитыми сердцами. Так вот, тогда такси она же и вызвала. Приехала счастливая, довольная, похорошевшая. Румянец на щеках, глаза горят. Как меня увидела, запищала от восторга. Всю дорогу мне говорила, как она благодарна мне за те мои слова. И что весь год их вспоминала, и этот разговор ей придавал сил, чтобы дальше работать и зарабатывать деньги на жизнь в большом городе. Когда я ее привез в общежитие, попросила номер телефона. Я номер-то оставил, но уже без каких-то надежд. Потому что, повторюсь, не верил, да и сейчас не верю, в сказки. А через месяц она позвонила мне. Сказала, что поступила. И что в долгу у меня. Подарок мне хочет подарить, и теперь нужно встретиться. Я ей показал город, а она мне знаешь что принесла? Ни за что не угадаешь. Банку соленых огурцов. Говорит, сама солила. И бантик на крышку повязала, мол, подарок же. Дарит, а сама хохочет. Вот в тот момент я в нее, наверное, и влюбился. И вот, живем уже почти двадцать лет, душа в душу.
– Интересная история! – отметил я, неожиданно осознав, что улыбаюсь, впервые за очень долгое время.
– У всех интересные. Жизнь – она вообще штука интересная. Все зависит от того, как ты на нее смотришь. Ищешь во всем подвох – будет подвох. Ищешь радость – будет радость. И как бы там ни было, нужно просто жить. И главное – улыбаться. Вот как ты сейчас. Молодец.
– Я семь лет не улыбался… – мрачно отметил я и закусил губу. Мне даже себе не хотелось признаваться в этом, а тут вышло обнажить душу со свежими ранами обычному таксисту, которого я действительно видел в первый и последний раз в жизни.
– Ну и что? Зато сейчас улыбнулся. Мне это льстит. Значит, я сделал чей-то день на одну улыбку лучше.
…Я вышел из машины у своего дома в приподнятом настроении. Когда такси трогалось с места, при свете фонаря я заметил отражение своего лица в затонированном наглухо заднем боковом стекле. Долгое время я сознательно старался избегать зеркал и вообще всех предметов, где можно было бы поймать свое отражение. Теперь же, по нелепой случайности, мне пришлось хоть и мельком, но все же взглянуть на себя. Светлые, давно не стриженые волосы торчали в разные стороны непослушным ежиком, а лицо, с заострившимися скулами и впавшими глазами и щеками, казалось, было высечено из камня. Ни одна черта лица не выражала того, что происходило у меня в душе, а ледяной взгляд серых глаз не давал внутренним демонам выбраться наружу.