Тайна Бога и наука о мозге. Нейробиология веры и религиозного опыта
Шрифт:
Сила ритуала заключается в том, что он позволяет верующим на опыте, как «доказательство», пережить то, что обещают мифы и священные тексты
6. Мистицизм. Биология трансцендентного
В процессе подготовки к Великому посту немецкая монахиня XIV века Маргарета Эбнер провела несколько дней в благоговейном молчании и непрестанной созерцательной молитве. Как-то ночью, когда она одна молилась в часовне своего монастыря, на хорах, она пережила удивительное присутствие, о котором потом писала в своем дневнике так:
В те дни регулярно звучала «аллилуйя», а я начала хранить молчание еще с большей радостью, и особенно в ночь накануне вторника масленицы я чувствовала на себе великую благодать. И вот в тот вторник я была одна на хорах после полуночной молитвы и преклонила колени перед алтарем, и на меня напал великий страх, и посреди этого страха меня окружала благодать без меры.
120
Цит. по: Cooper 1992.
Может быть, сестра Маргарета действительно встретилась с Иисусом в пустой часовне семьсот лет назад? Или же она, как скажет большинство современных рационалистов, стала жертвой какого-то эмоционального или психологического нарушения, которое не могла выявить тогдашняя наука? Как сегодня это понимают многие ученые, экстатическое переживание духовного единства, которое испытали эта думавшая о Боге немецкая монахиня и тысячи других мистиков, подобных ей, было вовсе не чем-то духовным, но просто бредовым состоянием на фоне расстройства работы мозга или каких-то психологических нарушений. Медицинская наука предлагала множество разных объяснений для феномена таких состояний – их возникновение объясняли усталостью и эмоциональным расстройством, навязчивым мышлением или даже тяжелыми психическими заболеваниями. После же Фрейда многие психиатры пришли к выводу, что мистические переживания суть иллюзии, за которыми стоит невротическое регрессивное стремление отказаться от реальности, которая не приносит удовлетворения, и пережить блаженство младенческого возраста, когда ребенок купается во всеобъемлющей материнской любви [121] . Последователи Фрейда объяснили бы мистическое переживание сестры Маргареты примерно так: пока монахиня горячо молилась в часовне, созерцая славу небес и стремясь убежать из пустоты земного мира, внезапно ее охватили неосознанные воспоминания о трансцендентной инфантильной радости (возможно, это случилось благодаря припадку). Позднее, когда она пыталась понять смысл этого экстаза, ее духовная жизнь помогла ей найти, казалось бы, очевидное объяснение: она пережила присутствие Бога.
121
Подробнее о том, как Фрейд относился к религии, и о заложенных им основах теории религии см.: Kung 1990.
Разумеется, наука неизбежно ищет естественные объяснения для «сверхъестественных» событий. С рациональной точки зрения трудно увидеть за опытом мистиков что-либо иное, кроме бреда. Однако наши собственные научные исследования говорят о том, что подлинные мистические встречи вроде той, что пережила сестра Маргарета, не обязательно говорят об эмоциональном расстройстве, невротическом искажении реальности или о какой-либо патологии вообще. Такие переживания могут быть свойственны людям с здоровой, устойчивой психикой, и нейробиологические механизмы придают подобным состояниям ощущение подлинной реальности. Нейробиология мистических переживаний ясно об этом свидетельствует, но прежде чем мы приступим к исследованию механики трансцендентного, нам следует дать точное определение термину мистицизм и постараться понять, каким образом озарения мистиков формировали мировые религии.
Что такое настоящий мистицизм
В своем выдающемся исследовании духовности мистиков под названием «Мистицизм» Эвелин Андерхилл определяет, что мистицизм как «одно из таких понятий, которое в современном английском чаще всего подвергается злоупотреблениям».
«Его использовали, – продолжает она, – в разных и часто взаимно противоречивых смыслах в таких сферах, как религия, поэзия и философия, им называли любые формы оккультизма, чистого трансцендентализма, однобокого символизма, религиозной или эстетической сентиментальности и дурной метафизики. В то же время критики всех подобных состояний также называли их мистицизмом, используя этот термин как бранное слово». [122]
122
См.: Underhill 1990.
Сегодня слово «мистицизм», наряду с его лингвистическим
Сегодня слово «мистицизм», наряду с его лингвистическим двоюродным братом «мифом», нередко пренебрежительно используют, желая указать на нелогичное или основанное на суеверии мышление
Определение Андерхилл поддерживают слова самих мистиков. Так, немецкий мистик XIV века Иоганн Таулер говорил, что душа мистика «теряется, втянутая в Бездну Божества, и утрачивает любого рода представления о различиях между тварями; все вещи собираются воедино с божественной сладостью, и человек так сильно пропитан божественной субстанцией, что здесь теряет себя, как капля воды теряется в бочке крепкого вина». [123]
123
Цит. по: Underhill 1990.
Иными словами, мистический опыт не имеет отношения к магии, или к чтению чужих мыслей, или к фокусам с видениями и вызыванием духов; это просто – не более и не менее того – окрыляющее чувство подлинного духовного союза с чем-то бульшим, чем Я. Такое определение подтверждают слова всех мистиков разных эпох во всех религиозных традициях. Эти же описания указывают на то, что мистический опыт имеет свою особую четкую и цельную структуру. В 1997 году нейробиологи Джеффри Сейвер и Джон Рабин опубликовали научную статью, в которой, в частности, опираясь на такие описания, они выделили некоторые важнейшие конкретные элементы мистического опыта. Они сделали вывод, что мистические состояния часто включают в себя сильные противоположные эмоции: скажем, жуткий страх может здесь соседствовать со всепоглощающей радостью. Когда человек испытывает мистическое переживание, ему кажется, что времени и пространства нет, а нормальное рациональное мышление сменяется у него интуитивными подходами к познанию. Мистик часто испытывает близость к священному и нередко утверждает, что ему открылась самая суть вещей, что приводит к состоянию восторга, которое описывается как «внутренний свет, падающий на реальность, который ведет к наивысшему освобождению».
Мистический опыт не имеет отношения к магии, или к чтению чужих мыслей, или к фокусам с видениями и вызыванием духов; это просто – не более и не менее того – окрыляющее чувство подлинного духовного союза с чем-то бо’льшим, чем Я
В самом же центре любых рассказов мистиков о своих переживаниях стоит твердое убеждение в том, что они поднялись выше материального бытия и достигли духовного единства с Абсолютом. Изначальное стремление к такому союзу и опыт трансцендентного, к которому оно приводит, – это самые распространенные темы мистических традиций Востока и Запада с древности до наших дней. И хотя мистики различных эпох и традиций пользовались самыми разными техниками ради достижения этого великого союза, от благочестивого самоотречения средневековых христианских святых до ритуальных сексуальных действий некоторых тантристов, последователей буддизма, описанные ими мистические состояния имеют большое сходство. Например, вот как наставник суфиев Халладж Хусейн ибн Мансур, живший в Средние века в Ираке, описывает тесное смешение мистика со своим Господом:
Я есть Тот, Кого я люблю, а Тот, Кого я люблю, есть я:Мы два духа, живущие в одном теле.Если ты видел меня, ты видел Его,А если видел Его, видел нас обоих. [124]Средневековый католический мудрец Мейстер Экхарт, живший в куда более прохладном климате Германии, описывал тот же предмет подобными словами:
Как мне надлежит любить Бога. Его не следует любить таким, каков он есть: ни как Бога, ни как дух, ни как Личность, ни как образ, но как беспримесное и чистое Единое. И в этом Едином нам надлежит тонуть, переходя от ничто к ничто, в чем да поможет нам Бог. [125]
124
Цит. по: Nicholson 1963.
125
Цит. по: Underhill 1999.