Тайна булавки
Шрифт:
На том друзья расстались. А вскоре Тэб услышал, что Лендер деятельно приступил к перестройке Майфилда.
Одновременно Рекс посетил Карвера, и сыщик потом рассказывал Тэбу, что Лендер с увлечением говорил ему о своей новой затее, толковал обо всех подробностях предполагаемой постройки прямо-таки с детской восторженностью.
– Я хорошо знаю Рекса, – с улыбкой заметил Тэб. – У него время от времени бывают такие увлечения; года три назад, например, он вдруг, вопреки желанию дяди, решил сделаться репортером по уголовным делам и целые дни проводил в библиотеке «Мегафона»…
В конце недели Тэб получил письмо от мисс Эрдферн.
«Я снова в Стон-коттедже. Джентльмен в черном больше не страшит меня. Я взяла себе нового дворецкого: он служил в армии, отлично умеет обращаться с оружием… В саду у меня цветут запоздалые розы; не хотите ли приехать полюбоваться на них?.. Постройка И Линга почти закончена… Как это ни странно, окрестные жители враждебно настроены против этих несчастных китайцев.
Несколько дней назад я была около строящегося храма и видела И Линга. Он внимательно следил за постройкой второй колонны. Она будет называться колонной «Благодарственных воспоминаний» и будет посвящена мне… Какой прекрасный человек И Линг! Как он умеет помнить всякую ничтожную услугу, оказанную ему! Я даже не подозревала о такой его любви ко мне; хотя я часто обедала в его ресторане, он никогда не говорил со мной о прошлом…
Вы будете удивлены: я учусь стрельбе в цель. Мой новый дворецкий – не правда ли, как это важно звучит, – согласился учить меня стрельбе, и я каждый день упражняюсь на лужайке позади дома. В первый день я до смерти перепугалась: я не могла себе представить, что звук выстрела так оглушает, что револьвер так отдает, что он такой тяжелый… Тернер – все тот же мой дворецкий – уверяет, что я делаю быстрые успехи и что из меня выйдет отличный стрелок.
Если вы приедете, вас моя стрельба сильно позабавит. Я, конечно, предпочла бы, чтобы Тернер учил меня стрелять из лука: это гораздо изящнее и больше подходит для женщины. После стрельбы руки у меня совершенно черные…»
Тэб несколько раз перечел письмо, прежде чем отправиться в Стон-коттедж.
По дороге он остановился, чтобы взглянуть на постройку И Линга, и был поражен своеобразной красотой похожего на пагоду здания, перед которым был разбит сад и цветник. На главной широкой аллее уже высилась одна колонна. Около другой еще хлопотали рабочие.
Вскоре он увидел и самого хозяина, но не сразу узнал его: И Линг был одет в простую синюю рабочую блузу.
– Поздравляю вас, И Линг! – сказал Тэб, подойдя к китайцу и поздоровавшись с ним. – Ваш дом поистине прекрасен!
– Я рад, что вам нравится мое новое жилище, – ответил И Линг своим приятным низким голосом. – Я ведь выписал из Китая лучшего мастера. И внутреннее убранство будет не хуже! Я убежден, что оно вам тоже понравится…
– Я вижу, что осталось возвести лишь вторую колонну, – сказал Тэб.
– Да… – мечтательно проговорил китаец. – Через несколько дней она
И Линг редко улыбался, но тут лицо его осветилось добродушной улыбкой.
– О, нет! Помилуйте! Я ни одной минуты этого не думал…
– Вы слишком хорошо воспитаны, чтобы прямо сказать мне об этом, – продолжал китаец с той же улыбкой.
Он вынул из кармана рабочей блузы золотой портсигар и протянул его молодому человеку. Закурив, И Линг медленно, с расстановкой, вновь заговорил:
– Для меня моя колонна «Благодарственных воспоминаний», для вас памятники погибшим на войне – осязаемый символ непреходящего чувства…
– Но ведь вы – язычник? – удивился Тэб.
Китаец пожал плечами.
– Я верю в Бога, – ответил он, – как в высшую силу, не поддающуюся определению. Я верю, что Бог подобен ручью, стекающему с гор и питающему реки и озера… Приходят люди и набирают воду в кувшины; у одних кувшины эти прекрасны, у других безобразны. И каждый стремится убедить вас, что лишь вода из его сосуда утолит вашу жажду. Я предпочитаю пить прямо из ручья, встав на колени и зачерпнув ладонью от ледяной струи…
– Да вы прямо поэт! – воскликнул Тэб, удивленно посмотрев на китайца.
И Линг ничего ему не ответил. И вдруг спросил:
– Вы узнали что-нибудь новое об убийстве Броуна?
– Нет, – ответил молодой человек. – А где он скрывался все это время?
– Он был в курильне опиума, – без всякого смущения тотчас же ответил китаец. – Я завлек его туда по просьбе моего хозяина – Джесса Трэнсмира… Трэнсмир боялся встречи с ним. Из курильни Броун исчез так внезапно, что я не успел помешать ему в этом. Я разыскивал его повсюду, но не нашел. О его смерти я узнал из газет.
Тэб некоторое время сидел в глубокой задумчивости.
– Не знаете ли вы, И Линг, были у него враги? Вы ведь встречались с ним еще в Китае? – спросил он наконец.
– Броуна многие не любили, – откровенно ответил китаец. – Должен сознаться, что я и сам недолюбливал его. Но…
И китаец, усмехнувшись, пожал плечами.
– Значит, вы совершенно не представляете, кто мог его убить? – настаивал журналист.
И Линг посмотрел Тэбу прямо в глаза своим пристальным немигающим взглядом и тихо сказал:
– Напротив! Я знаю, кто убил его!
Тэб, ошеломленный, уставился на своего собеседника.
– Вы не шутите? – спросил он.
– Я говорю совершенно серьезно. Повторяю вам, что я знаю, кто убийца. Я несколько раз был в двух-трех шагах от него, – спокойно ответил И Линг. – Однако по некоторым причинам я не хочу называть его… И в то же время по многим причинам я должен убить его, – прибавил он тихим голосом.
И тотчас же, явно избегая вопросов, китаец спросил:
– Вероятно, вы едете к мисс Эрдферн? Советую вам входить к ней в сад теперь лишь через переднюю калитку: с некоторых пор она обучается стрельбе в цель, и один из моих служащих, которому я приказал следить за ее домом, едва не был убит…