Тайна чёрной доски. Роман. Остросюжетная история одной находки
Шрифт:
– Молчи, дура. Не позорься перед бомжарой.
Он повернулся к конструктору, отдал честь, и они удалились.
«ЧугоПест-1»
Дома Светлана Афанасьевна приготовила праздничный ужин и с нетерпением ждала новоявленного пенсионера.
– Чего так долго? Банкет затянулся? На ногах еле стоишь.
– Не банке-е-т, – пьяно растягивая слог, доложил супруг. – Мы с Васей Пестелем на скамейке новый проект ступолёта обсуждали. Короче, чтоб без жертв и насилия, мирно, по обоюдному согласию и чтоб под брюхом подстилка была, в радиусе днища. И никаких
Жена как-то странно-тревожно посмотрела на мужа, прикоснулась ладонью ко лбу:
– Друг ситцевый, ты не заболел? Или у тебя с перепою декабристы вместо Бабы-яги в ступе летать начали? Хорошо, что не белки. А про метлу случаем не забыли?
– За кого ты меня, дурака, держишь? Думаешь, на пенсии так квалификацию потерял? Фигушки! Есть ещё в бутылках порох в пороховницах. Мы придали Бабы Ёшкиной метле антигравитационное ускорение за счёт множественных выхлопных сопел вместо берёзовых прутьев. Лети куда хошь. Можно в сей секунд в Анапу махнуть, заправляться не надо. Или прямо в Москву, в издательство «У Никитских ворот», узнать, как там мои му-му-ары готовят к испытаниям.
Светлана Афанасьевна, не в силах более выдерживать алкогольные сентенции мужа, попыталась внести поправки:
– Надо же так надраться, что вместо мемуаров му-му испытывать собрался. Издательство – это тебе не ракетный полигон. Там книжки выпускают в свет, а не в космос.
– Ничего подобного, – не сдавался конструктор. – Они тоже испытывают, проверяют, как их изделие пойдёт в народ. Они тоже маленько Чугуновы.
– Ладно, ладно, уговорил, милый. Пойдём на постельку, отдохни от банкета, от нового проекта.
Уже накрытый одеялом изобретатель выдал последнюю информацию:
– А ты знаешь, Света, Васькин отец что вытворяет? Он спокойно может изменить угол наклона осей спина атомов, потому что он с протонами заодно. На то он и отец-электрон, а Васька – не какой-нибудь тебе кот, а по паспорту законный Электронович.
Светлана Афанасьевна то бралась за трубку, то откладывала её, не решаясь позвонить в скорую, надеясь, что её благоверный проспится и всё устаканится.
Ночь мягко накрыла натруженный город звёздным покрывалом. Было тихо, лишь изредка рвались ставшие привычными петардные очереди. Значит, у кого-то праздник местного масштаба. Но крепко уснувшему пенсионеру не мешали разрывы, он во сне продолжал жить своей обычной жизнью инженера-конструктора.
…Место испытаний нового летательного аппарата «ЧугоПест-1» огорожено широкой полосатой лентой. Сержант Долгих с напарницей следят за порядком. Работают кинокамеры.
Вася Пестель в защитном шлеме – за штурвалом модернизированной бабкиной ступы, а сама она в сторонке даёт интервью журналисту. Он уважительно обращается к ней:
– Скажите, пожалуйста, Яга Электроновна, на чём теперь летать будете? Вашу ступу конструкторы в свои разработки включили.
Бабка улыбнулась однозубым ртом и спокойно ответила:
– А метла на что!? Они мне какие-то трубочки вставили вместо прутьев, из них огненные жалы вылетают.
Тихон Иванович стоит у рубильника. Пестель кричит:
– Подавай напряжение, включай антигравитант!
Конструктор тянется к рубильнику, к которому в спешке подведены оголённые провода.
От нестерпимой боли Тихон Иванович дико кричит и, подскочив на постели, падает на пол. До смерти перепуганная жена никак не может сообразить, что случилось. Немного придя в себя, бросается на помощь.
– Тихон, родной, ты живой? Почему кричал, Тишенька? Говори, не молчи, я сама сейчас с ума сойду.
Распластанный на полу лишь молча то открывал, то закрывал рот, не в силах произнести ни звука. Спустя время тихо пролепетал:
– Меня… током шарахнуло. Рука до сих пор болит.
Накинув халат, Светлана Афанасьевна выходит на площадку, звонит соседу.
– Дмитрий, ради бога извините за беспокойство, можете со мной пройти? Тихон Иванович в комнате, на полу.
Доктор, уже ознакомившийся с результатами медобследований больного, знал, что серьёзных патологических изменений кисти нет, а контрактура возникла, скорее всего, из-за неврологического фактора, что и привело к спазму ладонного апоневроза. Толчком к этому мог послужить странный сон накануне с карандашом во рту. А что же случилось сейчас, среди ночи?
Дима не раздумывая, как был, в пижаме, проследовал за соседкой.
Тихон Иванович тем временем, окончательно оправившись от «электротравмы», расхаживал по комнате, вслух как бы убеждая кого-то:
– Нет, теперь ни о каком разоружении и речи быть не может. Пока у потенциальных врагов на язычке медок, а под язычком ледок, будем и дальше «вакцину» изобретать для горячих голов. Как говаривал наш великий Аркадий Георгиевич Шипунов, тульское оружие – не для нападения. Это прививка от войны. А твоя ступа, Вася, мне до того опестелела, что я чуть совсем руки не лишился. Зато пальчики от удара током стали работать как новенькие.
Он, светясь от счастья, невзирая на глубокую ночь, рассмеялся и пошевелил всеми пятью пальцами раскрытой ладони. Жена оторопело-радостно уставилась на мужа, доктор – на Светлану Афанасьевну. Вскинув удивлённо брови, спросил:
– Вася, ступа… только Бабы-яги не хватает. Мне мама в детстве сказку про это читала. А при чём здесь Тихон Иванович со своей теперь уже бывшей контрактурой, сказочно исчезнувшей посреди ночи?
Вконец обессиленная хозяйка, как бы заглаживая вину перед доктором за ночной вызов, путаясь, стала пояснять:
– Тишу проводили на пенсию, в парке он повстречал бывшего революционера Васю Пестеля. Его повесили… или сослали. Мы в школе проходили, многое подзабылось. В общем, был такой герой.
– Почему был? – справедливо возмутился выздоровевший пациент. – Он есть и сейчас, живёт за городом, рядом со свалкой. Иногда ночует под лавочкой в парке, когда в пруду штаны постирает. Однажды хотел повеситься на турнике, да ремень оборвался. Теперь он подпоясывается проволокой. Это благодаря его идее со ступолётом меня во сне током шандарахнуло. Доктор, тебе пора диссертацию по этому случаю писать. А насчёт пенсии, денежки лишними не будут, но завтра пойду на завод, проситься на работу. Заодно и Васю постараюсь куда-нибудь пристроить. Он замечательный, этот Пестель Электронович. В общем, завтра, любимая жёнушка и дорогой доктор. И никаких гвоздей!