Тайна «Голубого поезда»

Кристи Агата

Дерек подошел к ним. Он выглядел встревоженным и сердитым, словно что-то его расстроило, и довольно сдержанно поздоровался с Найтоном. Только Пуаро, казалось, не ощущал напряжения в атмосфере и непринужденно болтал, щедро раздавая комплименты.

– Вы удивительно хорошо говорите по-французски, мистер Кеттеринг, – заметил он. – Настолько хорошо, что при желании могли бы сойти за француза. Среди англичан такое встречается редко.

– Я этому завидую, – сказала Кэтрин. – Чувствую, мой французский звучит чудовищно по-английски.

Они

заняли свои места, и Найтон сразу же увидел своего босса, подающего ему знаки с другой стороны корта. Он отошел поговорить с ним.

– Мне нравится этот молодой человек, – промолвил Пуаро, лучезарно улыбаясь вслед удаляющемуся секретарю. – А вам, мадемуазель?

– Мне тоже.

– А вам, мсье Кеттеринг?

На языке у Дерека явно вертелся дерзкий ответ, но он сдержался, словно в прищуренных глазах маленького бельгийца его что-то насторожило.

– Найтон – отличный парень, – отозвался он, тщательно подбирая слова.

На момент Кэтрин показалось, что детектив выглядит разочарованным.

– Он ваш большой поклонник, мсье Пуаро, – сказала она и передала ему слова Найтона. Ее позабавило то, как маленький человечек выпятил грудь с притворно скромным выражением лица, неспособным обмануть никого.

– Это напомнило мне, мадемуазель, – внезапно сказал он, – про одно дельце, о котором я хотел с вами поговорить. Когда вы беседовали в поезде с этой бедной леди, то, по-видимому, уронили портсигар.

Кэтрин выглядела удивленной.

– Не думаю, – ответила она.

Пуаро вынул из кармана портсигар из мягкой голубой кожи с золотым инициалом «К».

– Это не мой, – покачала головой Кэтрин.

– О, тысяча извинений! Несомненно, портсигар принадлежал самой мадам, а «К» означает «Кеттеринг». Мы сомневались, так как у нее в сумочке был другой портсигар, и казалось странным, что у нее их два. – Он внезапно обернулся к Дереку: – Полагаю, вы не знаете, принадлежал этот портсигар вашей жене или нет?

Дерек казался сбитым с толку.

– Н-не знаю, – запинаясь, ответил он. – Думаю, что да.

– А он случайно не ваш?

– Конечно нет. Если бы он был мой, то вряд ли находился бы у моей жены.

Лицо Пуаро стало бесхитростным, как у ребенка.

– Я подумал, что вы могли обронить его, когда были в купе вашей жены, – простодушно объяснил он.

– Меня никогда там не было. Я уже дюжину раз повторял это полиции.

– Тысяча извинений, – виновато произнес Пуаро. – Просто мадемуазель упоминала, что видела, как вы туда входили.

Он умолк со смущенным видом.

Кэтрин посмотрела на Дерека. Его лицо побледнело, но, возможно, ей это только показалось. Он рассмеялся, и его смех звучал достаточно естественно.

– Вы ошиблись, мисс Грей. Со слов полиции я понял, что мое купе находилось через дверь или две от купе моей жены, хотя тогда я об этом не подозревал. Должно быть, вы видели меня входящим в

мое собственное купе. – Дерек быстро встал, заметив приближающихся ван Олдина и Найтона. – Мне придется вас покинуть, – сказал он. – Общества моего тестя я не вынесу ни за какие деньги.

Ван Олдин вежливо поздоровался с Кэтрин, но явно пребывал в дурном настроении.

– Вижу, вы любите наблюдать за игрой в теннис, мсье Пуаро, – проворчал он.

– Очень люблю, – безмятежно подтвердил тот.

– Хорошо, что вы во Франции, – заметил миллионер. – Мы, в Штатах, сделаны из другого теста. Для нас дела важнее удовольствий.

Пуаро отнюдь не выглядел оскорбленным. Он дружески улыбнулся разгневанному собеседнику:

– Умоляю вас, не сердитесь. У каждого свои методы. Мне нравится сочетать полезное с приятным. – Глянув на Найтона и Кэтрин, которые оживленно беседовали, детектив удовлетворенно кивнул и тихо добавил: – Я здесь не только для развлечения, мсье ван Олдин. Обратите внимание на высокого седобородого старика с желтоватым лицом, который сидит напротив нас.

– Ну и что?

– Это мсье Папополус.

– Грек?

– Совершенно верно. Широко известный торговец антиквариатом, имеющий маленький магазин в Париже, но полиция подозревает, что он занимается еще кое-чем.

– Чем же?

– Скупкой краденых товаров, особенно драгоценностей. Ему известно все, касающееся изменения формы или оправы драгоценных камней. Он имеет дело с самыми высокопоставленными особами Европы и самым низкопробным отребьем преступного мира.

Миллионер посмотрел на Пуаро с внезапно пробудившимся интересом.

– Ну и?.. – протянул он с новыми нотками в голосе.

– И вот я, Эркюль Пуаро, – детектив драматическим жестом ударил себя в грудь, – спрашиваю себя: зачем мсье Папополус неожиданно прибыл в Ниццу?

На ван Олдина его слова произвели впечатление. На какое-то время он усомнился в Пуаро, подозревая, что маленький человечек всего лишь позер. Теперь же вернулся к первоначальному мнению.

– Я должен извиниться перед вами, мсье, – прямо заявил миллионер.

Пуаро отмахнулся от извинений.

– Ба! – воскликнул он. – Это не имеет значения. Лучше послушайте, какие у меня для вас новости.

Ван Олдин выжидающе посмотрел на него.

– Я знал, что это вас заинтересует, – кивнул детектив. – Как вам известно, граф де ля Рош находился под наблюдением после беседы с судебным следователем. На следующий день полиция во время его отсутствия обыскала виллу «Марина».

– И нашла что-нибудь? Держу пари, что нет.

Пуаро отвесил легкий поклон:

– Ваша проницательность вас не подвела, мсье ван Олдин. Они не нашли ничего подозрительного. Этого и следовало ожидать. Граф де ля Рош, как гласит ваша выразительная идиома, не вчера родился. Он весьма хитрый джентльмен с большим опытом в делах такого рода.