Тайна гувернантки

Остен Эмилия

— У каждого свои вкусы, — дипломатично высказался Ричард.

— Я никогда ее не понимала, — призналась Эмбер. И почему лорд Мэнли вызывает у нее желание разоткровенничаться? — Она вела себя противоречиво и все же проводила со мною немало времени, пока мне не исполнилось десять. Тогда ее терпение, видимо, иссякло.

— Вы были чертенком?

— Я была очень тихим ребенком.

— Видимо, это вашу тетушку и довело. Судя по вашему описанию, она была сущим дьяволом в юбке.

Эмбер расхохоталась:

— Я не смотрела

на это с такой стороны!

— Так взгляните, — хмыкнул Ричард.

— Мисс Ларк, можно, я дам лошадке еще хлеба? — вклинился в разговор Бруно.

— Вот, возьми. Это еще лучше.

Эмбер сунула ему сахар. Мальчик вприпрыжку отправился обратно.

— Теперь я понимаю, почему этот конь зовется Толстяк, — заметил Ричард, повернувшись, чтобы понаблюдать за процессом кормления своего скакуна.

— Его официальное имя, кажется, Цезарь. Во всяком случае, Маргаритка думает именно так.

— Не будем разочаровывать даму, но мы-то с вами знаем истину.

— Вы все время меня смешите, — сказала Эмбер.

Ричард сверкнул на нее мглисто-зеленым взглядом.

— А это плохо?

— Это просто замечательно.

Ей казалось, что она может просидеть так вот тысячу лет, болтая с Ричардом и глядя, как по его лицу, словно облака по небу, летят отражения настроений. Эмбер и не понимала раньше, какое у него подвижное лицо — живое, умное, очень красивое. Может быть, не такое красивое, как у Кеннета, который вообще образчик модной привлекательности; но Ричард напоминал Эмбер героев с полотен, где были изображены сражающиеся римляне. Мег Дэмпси права, сейчас Ричард кажется Эмбер настоящим героем. Миссис Дэмпси говорила, что следовать за ним очень трудно. А как можно последовать за ним? Только если… любить.

Эмбер замерла. Только теперь, когда Ричард сидел перед нею и — ради разнообразия — смотрел на озерную гладь, — стало понятно, о чем сказала миссис Дэмпси. Эмбер — единственная девушка, которую Ричард представил своим самым старым и самым верным друзьям, близким ему по духу. Эмбер — единственная девушка, на которую он смотрит особенно. Нужно подумать, прежде чем идти за ним. Нужно подумать, прежде чем любить его. Господи.

Ричард повернулся и, к сожалению, поймал потрясенное выражение лица Эмбер.

— Что? — нахмурился он. — Что случилось, мисс Ларк?

— Я… просто подумала об одной вещи, — слабым голосом выговорила Эмбер.

Да нет, не может быть. Она ошибается. Ричард вовсе в нее не влюблен. Она в него не влюблена.

— И эта вещь так потрясла вас, что вы смотрите на меня, будто на привидение тетушки?

Его ироничный юмор вернул Эмбер силы. Откуда-то она знала, что о своих догадках говорить рано, вообще опасно что-либо упоминать, чтобы не разрушить это хрупкое доверие между нею и Ричардом. Если он (быть не может!) способен в нее влюбиться, это меняет все представления Эмбер о мире. И о людях. Она пока не чувствовала

себя готовой к подобным переменам.

— Вы уж точно не похожи на мою тетушку, — улыбнулась она.

— А на кого я похож?

— На брюкву, — не удержалась Эмбер. — Вы же брюква, Ричард, и вы на грядке.

Он расхохотался, как мальчишка. Эмбер впервые слышала, чтобы Ричард Мэнли так открыто и искренне смеялся. Его прерогативой оставалась ирония, граничившая с цинизмом, и легкая насмешка; подобный смех подходил джентльмену более дружелюбному. Нет, ничего она еще не знает о Ричарде…

Бруно, у которого закончился сахар, подбежал, заинтересовавшись, почему взрослые так веселятся.

— Спасибо, — поблагодарил лорд Мэнли, отсмеявшись, — вы определенно умеете поднять настроение.

— У вас было плохое настроение?

— Скорее озадаченное.

Из леса послышался негромкий лай, и появился Самир. Эмбер подхватила Бруно, кинувшегося было навстречу новому участнику пикника.

— Собачка! — радостно завопил наследник рода Даусеттов.

— Он всегда так встречает животных? — полюбопытствовал Ричард.

— Бруно их очень любит. Особенно лягушек. Недавно опять принес парочку мисс Аделии и ужасно расстроился, когда та завизжала.

— Непросто приходится мисс Аделии. Самир, нюхай. Это друг.

Пес обнюхал лицо Бруно и завилял хвостом.

— Все, вы можете отпустить мальчика. Теперь эти двое займутся друг другом надолго.

— А я могу на нем покататься?

Бруно попытался ухватить Самира за уши. Тот терпел.

— Это же не лошадка! — возмутился Ричард. — Это собака!

— Ездовая, — негромко заметила Эмбер будто бы в сторону.

— Откуда вы знаете?

— Прочитала. У лорда Даусетта большая библиотека. Там нашлась книга о ездовых собаках. Очень интересно.

— Вы непрестанно меня удивляете.

— Вы меня тоже, Ричард.

Эмбер уже почти пришла в себя после неожиданной догадки и теперь старалась понять, верна ли та. Если Ричарду нравится она, простенькая мисс Ларк, то, наверное, должны быть какие-то признаки? Он должен как-то особенно на нее смотреть? Но лорд Мэнли смотрел обычно.

Вот и верь после этого романам.

— Надеюсь, приятно?

— Надеюсь, это взаимно.

— А вы учитесь вести игры в слова, Эмбер, — с удовольствием отметил Ричард. — Немногие это умеют.

— Я уже однажды сказала, что вы пробуждаете во мне худшие чувства. Мне хочется стать похожей на вас.

— О нет! — Он в притворном ужасе покачал головой. — Только не на меня.

— Боитесь, что я стану покорять джунгли?

— Да, и вас там сожрут голодные хищники.

— Вроде вот этого? — Эмбер ткнула пальцем в сторону Самира, который самозабвенно валялся на траве кверху лапами, а Бруно чесал подставленный собачий живот.

— Еще хуже. Хотя хуже этого мало кто может встретиться.