Тайна опустевшего причала
Шрифт:
Там не было ни одного пассажира. Редин изучил расписание электричек, внимательно прочел правила поведения в пригородных поездах и только потом склонился к маленькому окошечку билетной кассы.
– Добрый день, – обратился он по-русски к кассирше. – Какие, однако, занятые люди приезжают в ваш город: я и оглядеться толком не успел, а вокруг уже никого!
– Вы что-то хотели узнать? – не слишком приветливо спросила сидящая за стеклом дама лет пятидесяти с обесцвеченными химией волосами и усталым взглядом тускло-серых глаз.
– Наверно, мой вопрос лежит вне сферы вашей компетенции, потому что относится скорее к городской информации…
– Да спрашивайте, спрашивайте! Я столько лет живу здесь, что вполне могу заменить и горсправку. – Кассирша явно была русской.
– Благодарю вас. Мне, возможно, придется остановиться в этом городе на ночь. Вы не могли бы сообщить мне адрес гостиницы и как ее найти.
– Отсюда в город одна дорога. Пойдете…
– По Лауристини?
Кассирша, в свою очередь, наклонила голову к окошечку и пристально всмотрелась в лицо интересующегося пассажира: сорокалетний мужчина был высок, седоват, импозантен.
– Хо! Нечасто встречаются приезжие, которые знают старые названия наших улиц.
– А почему «старые»? Совсем недавно…
– Давно, давно уже! Прошла вечность. Нет того Палдиски. – Теперь женщина, приподнявшись со стула, окинула взглядом всю фигуру Сергея. – Военный, – уверенно резюмировала она. – Подводник.
– Благодарю за комплимент. – «Ну просто тебе миссис Марпл!» – Правда, я бывал здесь и позже. По… служебной необходимости. Да и вы тогда были совсем молоденькой, так? Наверно, еще в школе учились?
Лицо кассирши просветлело, морщины разгладились. «А глаза у нее вовсе не старые. И голубые!»
– Мой муж служил в «Пентагоне». Потом все рухнуло, и он поехал в Россию устраиваться. Вот только назад не приехал. А у меня, кроме местной квартиры, и не было ничего, детдомовская я. Устроилась работать сюда. Так и живу.
Редин сочувственно хмыкнул.
– А улица теперь называется Раэ. Но бывших гостиниц-общежитий «Пентагона» на ней уже давно нет, не ищите. – Женщина что-то написала на листочке бумаги и протянула его Сергею: – Вот я тут адрес записала. Найдете?
– Названия улиц я, конечно, забыл, но сориентироваться еще в состоянии. К тому же, надеюсь, застану здесь одного-двух бывших товарищей-сослуживцев. А гостиница – это, пожалуй, на всякий случай. Не хочу никого стеснять. – Капитан 1-го ранга безошибочно определил, что женщина теперь слушает его очень благосклонно, и решил задать свой главный вопрос: – Да и проверить надо, не в ней ли остановился один мой друг. Понимаете, он приехал сюда дня три назад. Или четыре.
– Ну, приезжему человеку у нас и остановиться-то больше негде. Если не у знакомых.
– У него здесь никого нет. Он тоже в некотором роде по служебной необходимости: журналист из Таллина…
– Ой! Это такой светленький, носатенький?
– Вы очень наблюдательны.
– А вот вы что-то путаете: недели две тому назад это было. Точно!
Редин хорошо запомнил то, что рассказал ему по телефону в коротком разговоре Талеев.
– Может, он еще раз приезжал?
Кассирша отрицательно помотала головой. Потом слегка задумалась.
– Может, конечно, и приезжал. Да только никак не на электричке. Вот видите, у меня есть второе окно, оно выходит прямо на перрон, и я всегда смотрю на выходящих из поезда. Их ведь не так много бывает, особенно по будням. Большинство – местные жители. Я бы обязательно заметила этого журналиста во второй раз. Очень он мне запомнился.
– Почему это?
– Ну-у-у, он весь такой… столичный, что ли. Одет не как наши, и вообще… А главное, что две недели назад он появился, аккурат после ЧП у нас на вокзале.
– Что за ЧП такое?
– Электричка назад сдавала и задавила насмерть одного из жителей города. Вот ужас-то! Его тут все знали, старожил, Сычев его фамилия. Тоже бывший военный. Как он на путях оказался, так и не смогли потом выяснить. Средь бела дня! А журналист этот как раз на следующий день появился и все искал кого-то на вокзале. Словно его встречать должны были. Все тут прогуливался, осматривался. Вот я его и запомнила хорошо. Потом в город ушел. А у меня подруга – администратор ресторана. Так вот, этот журналист как раз к ней и пришел! Потому что Сычев там охранником работал… – Женщина была не прочь поговорить, и Сергей ее не останавливал, хотя заметил в рассказе явные нестыковки. – А журналист его-то и ждал на вокзале! А тут такой случай! Наверно, поэтому он и уехал обратно в Таллин уже вечером того же дня.
– Вон как… – протянул Редин, – значит, мог в другой раз и на машине приехать…
Кассирша неуверенно пожала плечами. Сергей почувствовал, что женщина очень хочет задать ему какой-то вопрос, и, скорее всего, не один. Но вряд ли он мог удовлетворить ее неиссякаемое любопытство и поэтому решил быстренько закругляться.
– Придется, видно, посетить гостиницу. А где мои друзья живут, я и так помню. Мадам, позвольте вас искренне поблагодарить за содействие. – Капитан 1-го ранга галантно приложил раскрытую ладонь к сердцу. – Я теперь точно знаю, куда надо обращаться, если мне что-то потребуется выяснить. – Женщина засмущалась и опустила глаза. – Мы обязательно с вами еще увидимся!
Редин по-гусарски склонил голову, развернулся на каблуках и вышел из здания вокзала. Здесь он достаточно разузнал, теперь надо двигать в город и «поднимать старые связи». В этом он кассиршу не обманул.
«Сычев, Сычев, Сычев… – думал Редин, шагая по чистой тенистой улице. – Это, наверно, и есть тот мужчина, который приезжал в редакцию к эстонскому журналисту. Кто же он такой?!»
– Сычев? Юрка?! Местный… чудак. Из наших. Все носился с какими-то бредовыми идеями о глобальном эстонском заговоре. А черт знает против кого! Наверно, против России. Или всего человечества. Врагов здесь искал. Ты, Серега, давай наливай лучше! А про Сычева тебе Толя расскажет. Я ж его и позвал для этого.
За квадратным столом, уставленным нехитрыми закусками и бутылками с водкой, на малогабаритной кухне миниатюрной «двушки» в панельном доме с трудом разместились трое не худеньких мужчин. Редин быстро разыскал в городе своего старого сослуживца еще по Северному флоту. Много лет назад он перевелся в Палдиски, в «Пентагон», и переехал сюда со всей семьей. Сергей пару раз бывал у него в гостях, а потом как-то… Дети выросли и разъехались, жена умерла от рака в 48 лет. Сам Леонид Молтенинов вполне мог уехать – было ведь куда, – но остался в этом, ставшем чужим зарубежном городе.
– Не-е-е, так не пойдет! Ты у нас, Серега, самый молодой, а уже не допиваешь. – Молтенинов был на десять лет старше Редина по паспорту и на двадцать по внешнему виду. – Прямо как эта чухня нерусская!
– Потише, Ленчик, потише, – урезонил своего друга третий мужчина за столом.
Он явно был одного возраста с Леонидом, но выглядел просто замечательно: массивный, но не обрюзгший, торс венчала крупная голова с короткой стрижкой густых волос, в которых лишь проблескивали немногочисленные нити седины. Оголенные до плеч руки были удивительно мускулистыми. «Такие бицепсы сами по себе не растут. Для этого нужны постоянные тренировки с отягощениями», – подумал Редин. От выпивки мужчина не отказывался, но делал это с завидным достоинством. И практически не пьянел!
– Мне еще и у себя дома прикажешь язык за зубами держать?!
– Если потребуется – прикажу, товарищ капитан 2-го ранга. А могу и…
«Этот – сможет», – сразу поверил Редин. А Молтенинов действительно притих и уже другим голосом продолжил:
– Вот этот человек тебе нужен, Серега. Неофитыч у нас здесь… – Леонид замысловато покрутил рукой в воздухе. – В общем…
Мужчина с таким редким отчеством усмехнулся:
– Меня все просто Неофитычем зовут. С вами мы, Сергей… э…
– Просто Сергей. И, если можно, на «ты», пожалуйста.
– Так вот, с тобой мы не встречались раньше. Я в этом городе позже других старожилов оказался. Непредсказуемый зигзаг судьбы. Я ведь летчик. Полковник Таранец, палубная авиация. Ну да как-нибудь потом расскажу. Если получится. А этот пьянчужка, – впрочем, тон полковника был очень доброжелательным, – действительно мой друг. С самой первой нашей встречи в Палдиски.
– Серега! – завопил Молтенинов. – Это была такая история…
– Лень, я же сказал: позже. Ясно? – Таранец говорил негромко, спокойно и убедительно.
Хозяин квартиры тут же затих. «А Ленчик в хорошие руки попал. Потому и не спился окончательно до сих пор».
– Продолжаю. Я верю тем превосходным характеристикам, которые дал тебе Молтенинов. А еще больше я верю своей интуиции и способности разбираться в людях. Даже за столь короткий срок. Зато в предельно располагающей обстановке. – Мужчина широким жестом мощной руки обвел натюрморт на столе. – Налей нам, Ленчик. – Хозяин тут же исполнил распоряжение. Лишь на секунду его рука с бутылкой застыла над собственной рюмкой. – Ну, конечно, всем.
Выпив, полковник повернулся к Редину:
– В своих определениях Леонид был излишне категоричен, но, по существу, прав. Сычев зациклился на одной идее, которая нам казалась абсурдной. Он, конечно, был хорошим специалистом в своей области, но ведь и другие тут не лыком шиты. Специфика подводников-атомщиков. Дело в том, что Юрий твердо уверовал, будто какая-то группа… э… людей начала проводить работы по восстановлению заглушенных русскими реакторов на «3-й площадке». По крайней мере одного из них, последнего…
– Да ладно бы только это! – Молтенинов не сдержался, но говорил спокойно и рассудительно. Полковник его не перебил. – Ну, восстанавливают, и хрен с ними. Может, Эстония свою АЭС захотела иметь. Но Юрка всем доказывал, что восстановленный реактор будет тайно производить ядерное топливо, которое используется в дальнейшем как начинка для атомных бомб!
– Послушайте! – Редин сразу решил расставить все точки над «и». – Как человек, имеющий к таким вещам самое непосредственное отношение, я могу однозначно заявить: подобное восстановление физически невозможно! Меня как специалиста вызывали сюда, в Палдиски, в то время, когда наши выгружали урановые стержни из этих реакторов, а потом заглушали их и строили защитный саркофаг. Законы ядерной физики…
– Сергей, давай без подробностей. Мы абсолютно доверяем твоим знаниям. Но Сычев в одиночку проделал огромную работу. Он вел своеобразный дневник, куда записывал результаты всех своих… э… разведывательных вылазок. Когда и как сменяются подвижные и неподвижные посты охраны «3-й площадки», по какому графику доставляется туда пища из «Пентагона», как часто курсируют грузовые автомобили между территорией саркофагов и причалами Северного порта… Ну и все это снабжал собственными комментариями. Мы проверили его подозрения! Ничего из ряда вон выходящего, всему находились вполне понятные и простые объяснения.
– Простите, Анатолий! Уже третий раз вы произносите «мы». Это оговорка или…
– Или. Впрочем, эта тема не имеет никакого отношения к твоим расспросам.
Редин тут же вспомнил слова Талеева по телефону: «Ты едешь туда за информацией. Нас интересует все. А как этим распорядиться, будем думать потом. Слушай, смотри и накапливай».
– Я понимаю, что вы можете не доверять мне…
– Если бы не доверял, не пил с тобой водку здесь. – Таранец задумчиво повертел в пальцах пустую рюмку. Потом негромко проговорил, размышляя: – Впрочем, если об этом будут знать в Москве, какой вред, кроме пользы? Хорошо, я коротко. Видишь ли, Сергей, это действительно наша палдисская проблема. Несколько лет назад в корпусах «Пентагона» эстонцы разместили Эстбат – элитную часть, принимавшую участие в операциях НАТО. Потом там стали готовить военную элиту Эстонии, создав так называемый Центр подготовки миротворцев. Под командованием американских сержантов! Тогда же, в ночь с 24 на 25 июля, случился очень неприятный инцидент. Примерно тридцать пьяных курсантов-«миротворцев» устроили форменный дебош на улицах города. Они отлавливали всех прохожих, устраивали им «экспресс-экзамен» на знание эстонского языка и жестоко избивали. И женщин, и детей! Разбором этой вакханалии занялось высшее руководство страны. В итоге признали некоторую несдержанность эстонских военных, спровоцированную (!) русским населением Палдиски. Виновников пожурили, сократили – на время – свободный выход в город. Кажется, двоих грозились уволить из армии. И все затихло. Но только не здесь! Вояки-эстонцы через какое-то время продолжили свои националистические вылазки. Но действовать стали гораздо осмотрительней. В городе в вечернее время возобновились нападения на русских. Теперь уже никто ничего не спрашивал по-эстонски, а просто били. Так что пострадавший никого не видел, а часто и не помнил ничего потом. Вот нам и пришла идея объединиться и дать отпор. Однако в открытую нельзя было действовать. И мы из примерно тысячи проживающих здесь русских создали своеобразный «летучий отряд». Полсотни вполне подготовленных бойцов.
Полковник остановился, сам наполнил всем рюмки и жестом предложил выпить. Пока он закусывал, говорить начал Молтенинов:
– Да это все Неофитыч и создал! Сам людей подбирал, проверял и перепроверял десяток раз. Потом организовал занятия на тренажерах и обучение боевым искусствам под видом неприметных общественных спортивных секций…
– Ладно тебе. Я не один был, быстро появились надежные помощники. Тут главная трудность в том, что мы не могли наносить упреждающих ударов. Да и не собирались! Мы лишь отвечали на насилие, старались пресечь его максимально быстро. В этом нам, безусловно, сыграли на руку малочисленность жителей городка, его небольшие размеры и прямолинейность планировки. Представь: по улицам Палдиски постоянно прогуливаются две-три ничем не примечательные пары и несколько одиночных наблюдателей. Никаких особых нагрузок, так, погуляли несколько ребят полдня, потом другие вышли. Кроме того, в нескольких домах, стоящих на ключевых точках, из пары окон всегда ведется наблюдение за улицами. Осталось только обеспечить надежную связь. В дополнение к мобильным телефонам, которые здесь часто работают с перебоями, мы приобрели компактные «городские» рации. И добились: в любую точку, где назревает инцидент, наши бойцы прибывают через 2–3 минуты! Ох, долго эти ублюдки ничего не могли понять! Да они и сейчас голову ломают: как это так, стоит на кого-то наехать, и сами оказываются с разбитыми мордами. Попритихли. Так что у нас тут почти идиллия.
Да, это была, конечно, замечательная история и достойный пример, но действительно никак не вписывалась в задание Редина. Что ж, просто запомним, может, потом и пригодится. Они выпили еще раз, и Сергей стал собираться на электричку: был уже довольно поздний вечер.
– Послушайте, полковник, вы не могли бы все-таки дать мне дневник этого Сычева. Он ведь у вас?
– Да. Мне даже странным показалось, что буквально за несколько дней до своей нелепой гибели Юра сам принес его мне и попросил сохранить, если что. Прямо как чувствовал.
– Да непохожа его смерть на нелепую! Скорее на прекрасно организованное и исполненное убийство. Я… и мои друзья попытаемся отыскать какие-нибудь зацепки на его страницах. Может, получится.
Таранец кивнул мощной головой и, порывшись в своем «дипломате», вытащил пухлую общую тетрадь.
– Я догадывался, что ты попросишь ее, и прихватил с собой. Бери. Если потребуется какая помощь в расследовании или… наказать подлецов – обращайся. Телефоны наши запомнил?
Сергей кивнул.
Надо было торопиться на поезд. «Хватит изображать Штирлица и комиссара Мегрэ, пора становиться «Крепким Орешком».Глава 8
– Алло, Ээрик?
– Да, Лори, говори.
– Во что ты меня втравил?!
– Не кричи! И давай по порядку. В отличие от таких бездельников, как ты, у меня полно текущих забот, требующих самого пристального внимания и быстрейшего разрешения. Я не могу помнить каждую мелкую просьбу…
– Мелкую?! – Собеседник просто взвился. – Эта «мелочь» может стоить мне карьеры!!
– Да, это уже серьезно. Ты мне еще нужен на этом месте. Что конкретно так тебя напугало? Только давай без истерик!