Тайна опустевшего причала
Шрифт:
Повисла тишина. Каждый прикидывал в голове вероятность благополучного исхода. С несвойственной ему серьезностью высказался Аракчеев:
– Это не лучший вариант, командир. Но он – единственный. Слабое место – это проход вдоль причала. Здесь противнику ничего не стоит ураганным огнем сбросить нас в море. Будем надеяться, что он не успеет или не сообразит.
И сообразил, и успел! Даже еще раньше, чем при самом неблагоприятном раскладе допускал Гера. «А ты, Чапаев, действительно хорош!» Едва вся пятерка одолела первые двадцать метров причала, как раздался громкий хлопок выстрела. Из небольшой рощицы в сотне метров от моря возникла огненная дуга. Потом послышался характерный низкий свист, и раздался взрыв. Перед самым носом наших бойцов большая куча отработанных канатов и тросов, скрученных в компактные бухты и уложенных посреди причала, разлетелась во все стороны!
Это был выстрел из гранатомета. Если попытаться продолжить движение вперед, следующим залпом накроет всех пятерых.
– Назад! – громко крикнул
Маленькая группа из пяти человек стояла на самом краю низкого причала в двух метрах от воды. Они повернулись лицом к приближающемуся противнику и были готовы принять бой.
Свой последний бой.
Пока Вадик сосредоточенно подкидывал на ладони саперную лопатку, а Гюльчатай, низко присев чуть не на шпагат, напряженно вглядывалась в сторону берега, Гера оглянулся назад, на такую близкую воду. То, что он увидел, выходило за рамки всего ожидаемого!
Абсолютно беззвучно из воды на причал по нескольким веревочным концам проворно выбирались какие-то люди в черных облегающих костюмах. Они сноровисто передавали друг другу оружие – мощные ручные пулеметы с откинутыми для стрельбы с упора сошками.
«Пехотные «Печенеги», – машинально отметил новейшую отечественную марку Талеев, – отлично поработали в Чечне. Да, с таким оружием и полк не страшен…»
Додумать он не успел: один из выбравшихся на причал «ихтиандров», не поднимаясь с настила, громким шепотом произнес:
– Талеев! Положи своих людей!!
Гера не медлил ни секунды.
– Всем на пол!!! – рявкнул он.
Какой тут пол?! Но команду поняли правильно и выполнили незамедлительно: вся пятерка плашмя рухнула на причал. И тут началось светопреставление! Со стороны моря послышался дробный перестук какого-то мощного орудия, и над головами вжавшихся в настил людей с низким завыванием рассерженных шмелей понеслись сотни и сотни пуль-снарядов. Все они были направлены на рощу, откуда производился выстрел гранатомета.
Последствия такого целенаправленного обстрела оказались для нападавших просто катастрофическими. Через десяток секунд от рощицы остались лишь полдюжины самых крупных деревьев. Остальные были просто срезаны почти у самой земли. Почва приобрела такой вид, как будто ее утюжили гусеницами крупных танков. Вряд ли стоит что-то говорить о находившихся там стрелках!
Рядом с распластавшимся на причале Талеевым оказался Сергей Редин. Он повернул голову в сторону командира и, перекрывая шум стрельбы, прокричал:
– Гера! Знаешь, что это работает? – Сергей ткнул пальцем в сторону моря. – «МТПУ»! Морская тумбовая пулеметная установка. 14,5 мм! 450 выстрелов в минуту. С бронебойно-зажигательной пулей. На таком расстоянии это страшное оружие! Сейчас там, – он указал подбородком в сторону берега, – ничего живого не осталось. А устанавливают ее на морских катерах. Но странно, я не вижу в море ничего подобного!
Талеев тоже посмотрел на воду. На смену ночному сумраку пришел белесый предрассветный туман, невысоко, но плотно прикрывший поверхность залива на расстоянии метров пятидесяти от берега. Именно из него, прямо с поверхности воды, начинали свой смертоносный путь оранжевые трассирующие нити. Гера недоуменно пожал плечами и попытался взглядом отыскать кого-то из «ихтиандров». Но те были заняты своим делом: развернув доставленные с собой «Печенеги» в две противоположные стороны, эти «бойцы водяного фронта» методично уничтожали обе группировки противника, подобравшиеся вплотную к причалу.
Так же внезапно, как началась, стрельба прекратилась. Уши были словно заложены ватой. Талеев еще продолжал лежать, когда ему на плечо опустилась чья-то рука. Гера посмотрел вверх. Рядом с ним в полный рост стоял один из «водяных». Его гидрокостюм был еще мокрым. Он поднял руку и откинул шлем с головы за спину.
– И…и-горь?! – Изумлению журналиста не было предела. – А… это… как… вот тут… там… вот… – Лежа на спине, Гера странно шевелил руками по сторонам, указывая то на море, то на берег.
– Ты чего, Талеев, глухонемым стал? Сначала мой голос не узнал, теперь смотришь, как на привидение, и ручками сучишь. Да я это, я, Игорь Марьин. Не забыл еще?
– А мне Серж сказал, что ты в Балтийске, бригадой командуешь! – наконец обрел дар связной речи журналист.
Марьин усмехнулся:
– Так и есть. А по ночам у меня своеобразное хобби – выручать своих друзей из… щекотливых ситуаций.
Теперь Талеев тоже поднялся на ноги и оглядел, насколько возможно, поле боя.
– Да-а-а… Весьма щекотливо. А методы… «выручания» у тебя, комбриг, очень… эффективные! Не боишься международных конфликтов?
– Ни один международный конфликт не стоит жизни моих друзей, – серьезно ответил Марьин. – А здесь, как я вижу, речь шла именно о таком печальном исходе. Но ты не переживай, Гера: нас никто не видел. И уйдем мы так же тихо и незаметно, как появились. Кстати, твои ребята плавать умеют?
– Как-как?!
– Ну, не знаю, как. Кролем, брассом, по-собачьи хотя бы… Здесь недалеко, не больше кабельтова будет, – «успокоил» Игорь.
– Мог бы свой катер и поближе подогнать. Учитывая… э… все обстоятельства.
– Мог бы, – легко согласился Марьин. – Если бы это был катер…
– ???
– …а нам придется выбираться на подводной лодке! Каюты люкс не обещаю – лодка диверсионная, «малютка», но лежачим местом обеспечу каждого. И раненым наш врач помощь окажет. Ого! Уже совсем рассвело. Не надо, чтобы посторонние нас здесь увидели. Так что поторопимся, друзья!
Под косыми лучами быстро восходящего солнца туман над водой стремительно поредел, а легкий свежий ветерок за несколько минут окончательно развеял его рваные остатки. Поверхность залива глянцево заблестела нетронутой утренней чистотой и первозданной свежестью…Эпилог
– Алло! Лори? Ну наконец-то!! Я второй день не могу до тебя дозвониться. Даже с секретариатом связывался. Там вообще чушь какую-то…
– Послушай! – перебил собеседник. – Ты что, в самом деле не понимаешь, что происходит?!
– О чем ты, господин советник?
– Ах… Как раз вчера вечером было совещание. У Президента! И до глубокой ночи обсуждали только… э… твой вопрос, Ээрик!
– Весьма польщен, но не понимаю…
– Прекрати паясничать! – В таком тоне еще никогда Тейбур не позволял себе разговаривать с Кроссом. – Все ты прекрасно понимаешь! Уже тогда понял, когда появилось в прессе официальное сообщение о том, что российские правоохранительные органы объявили тебя в международный розыск.
– Ха-ха! А ты, советник, не забыл, что уже давно я категорически отверг эти инсинуации о моем руководстве захватом сухогруза «Арктик Си»? Дал официальные показания, и компетентные эстонские органы пришли к выводу, что я никак не причастен к этому делу.
– Во-первых, тогда тебя не объявляли в международный розыск…
– Кто, русские?! – теперь перебил собеседника Кросс. – Разве можно верить этим…
– А во-вторых, – настойчиво продолжил Тейбур, – у России появились другие козыри.
– С каких это пор независимая свободная Эстония стала обращать внимание на клевету, подтасовки и наговоры со стороны этих оккупантов?! Моя непримиримая борьба за истинную свободу и подлинные демократические ценности всегда была костью в их прожорливом горле…
– Брось свою демагогию, Ээрик! Ты не на митинге и не пишешь очередную статью в газету. По официальным дипломатическим каналам Россия распространила убийственный компромат на тебя.
– Это ложь!!! В Палдиски была грандиозная провокация российских спецслужб.
Советник Лори Тейбур на вскрик собеседника ответил ледяным спокойствием.
– Значит, ты уже в курсе этих секретных материалов, – констатировал он. – Впрочем, я никогда не сомневался в твоих возможностях и способностях. А в Палдиски был взрыв и пожар на нефтяном терминале «Аlexela» из-за нарушения технических норм хранения продукции и последствий небывалой жары. Это ОФИЦИАЛЬНЫЙ вердикт. А теперь выслушай меня спокойно. Эти материалы получили не только мы. Через свои дипломатические службы с ними ознакомлены правительства всех ведущих государств. Думаешь, почему наш Президент созвал это срочное ночное совещание? Да потому, что получил конфиденциальный звонок из Белого дома. На днях вопрос будет рассмотрен в Конгрессе США, и решение по нему заранее предсказуемо. В мире никто и никогда не будет защищать человека, имя которого связывают с международным наркотрафиком!
– Но…
– Не горячись! Ты сам знаешь, что сведения, которые русские с таким размахом предали гласности, полностью соответствуют действительности. Но главное в том, что теперь и все их предыдущие обвинения в твой адрес автоматически становятся правомерными. И пиратство в отношении «Арктик Си», и незаконные закупки вооружений, и вмешательство в осетино-грузинский конфликт… Таков закон международных отношений. Тебе ли разъяснять это?! В соответствии с их требованиями тебя задержат в любой мало-мальски цивилизованной стране. По крайней мере, нашим Президентом такое решение уже принято. Впрочем, если это тебя хоть как-то успокоит, лично я считаю, что русским тебя не выдадут, но…
– Я устрою такой международный скандал! Я расскажу… У меня есть что рассказать! А ты, советник, не просто вылетишь со всех постов, ты сгниешь в обычной уголовной тюрьме!
– О-хо-хо, господин Ээрик-Нийлес Кросс! Не в вашем положении кому-то угрожать! Сейчас даже я не боюсь тебя. Много, по-твоему, прислушиваются, например, в Гаагском трибунале к пламенным речам и обвинениям их подсудимых? То-то же! А статей у вас хватит на несколько пожизненных сроков. Послушайся моего совета, Эрик, – спрячься! Чем быстрее, тем лучше. Не пытайся это сделать на своем личном острове в Эгейском море или в любом из пяти поместий и замков, купленных по всему миру. И сохрани тебя бог от цивилизованной Европы и уж тем более от «демократической» Америки! К «другу» Саакашвили тоже не советую ехать. Возможно, ты найдешь приют у тех арабов, которые продали тебе секретный английский катер-невидимку. Или у своих «наркотических» друзей в Южной Америке. Повторяю: поторопись. Уже с завтрашнего дня тебя арестуют при любом пересечении эстонской границы. Но не сомневаюсь, что ты найдешь выход. И еще запомни: никуда больше не звони! Тебя сразу вычислят по телефону. А этот номер, по которому мы сейчас разговариваем, тоже больше не существует. И никогда вообще не существовал. Прощай!
В динамике что-то чуть слышно щелкнуло, и наступила полная космическая тишина…