Тайна опустевшего причала
Шрифт:
– Это – гроза! – строго произнесла Галина.
– Да-да, – тут же закивал головой караульный, – я понимаю: просто гроза.
– Вот так сейчас и объяснишь коллегам. Если спросят. И подтвердишь, что вы будете на месте через пять минут. Ясно?! И даже не думай попытаться что-нибудь добавить от себя. – Девушка демонстративно поиграла перед глазами пленника своим ножом. – Кроме того, хотя и плохо, но я понимаю по-эстонски. Ладно-ладно, оставь при себе свои клятвенные заверения. Сделаешь все, как надо, проживешь еще долгую и счастливую жизнь.
Алексеева освободила руки караульного:
– Отвечай!
Парень ограничился буквально тремя фразами и отключил рацию.
– Они ничего не слышали и ждут нас у входа через пять минут.
Девушка резко и коротко свистнула. Тут же из темноты выступил Талеев.
– Командир, – сказала Галя тихо, – я думаю, надо воспользоваться подворачивающимся случаем: через пять минут два караульных сами откроют дверь изнутри и выйдут на смену.
– Ясно. Можешь не продолжать. Ждать Вадима не будем. А я с твоим пленником подойду «на смену» вовремя. Вот только переоденусь.
И Талеев направился к забору, где лежал убитый «миротворец».
– Это кто тут меня ждать не собирался?! – На тропинке, словно
Гера только кивнул и скрылся во мраке.
– Впрочем, – продолжил Вадик, – черт с ним, с курсом. И так понятно: берем, как когда-то «Высокое орлиное небо».
Такое название имел секретный центр иранских спецслужб в горах на севере страны, в который КОМАНДА успешно проникла несколько лет назад.
– Ты, Гюльчатай, у нас человек ученый, в медицине разбираешься. – Голос Аракчеева был абсолютно серьезен. – Вот хочу с тобой посоветоваться…
– Другого времени не мог найти? – поинтересовалась девушка.
– Ничего-ничего, я коротенько. А то ведь с моими симптомами могу и операцию завалить. Понимаешь, глюки меня замучили, видения. Такие реальные, прямо осязаемые! И только тебе по секрету скажу… – Вадик наклонился к самому уху Алексеевой и шепотом закончил: – Безобразно сексуальные!
Галя недоверчиво посмотрела на всерьез опечаленного товарища: что еще удумал ее неисправимый напарник?
– Захожу, понимаешь, на проходную, хочу вежливо поинтересоваться: как пройти в библиотеку? А тут меня глюк и настиг! Вместо строгого охранника на посту чудится вовсе невероятная картина: на деревянном ложе вижу двух женщин. Абсолютно голых! Причем худенькая, с потрясающей фигурой, сидит верхом на другой, рубенсовской красавице и наотмашь колотит ее ладонями по щекам. «Калигула» отдыхает! «Дастиш фантастиш!» Сразу понимаю: такое… э… удовольствие мне может только в счастливом сне явиться. Надо воспользоваться. Короче, захожу, чтобы помочь, а сам решаю на ходу: кому? Тут верхняя меня заметила, как заверещит! Думаю, от радости…
Алексеева легонько ткнула кулачком точно в солнечное сплетение Вадима. Тот поперхнулся.
– Вот-вот, охолонись, болезный. По-моему, ты сегодня и так слишком много увидел. Наверно, действительно крыша поехала. А кстати, что ты все-таки сделал в этом своем… сне?
– Ох, не поверишь! Сам себя не узнаю. Точно, сон. Вместо того чтобы… ну… воспользоваться…
– Без подробностей, пожалуйста!
– …я эту «наездницу» обнял так… ласково… и слегка придушил! Потом зачем-то крепко связал обеих – у меня с собой надежная веревка была – и уложил обратно на топчан валетиком…
Гюльчатай быстро поцеловала Аракчеева в щеку и прошептала:
– Спасибо, родной!
– Ну вот, – огорченно констатировал тот, – опять глюки!
Послышались тихие шаги приближающегося Талеева, и девушка быстро проговорила:
– Болезнь у тебя опасная! Хоть и не заразная. Думаю, не надо делиться ее симптомами с нашим командиром, да?
В ответ Аракчеев, улыбнувшись, кивнул.
– Значит, – распорядился подошедший Талеев, – я с пленником иду на смену караульных, а вы обходите сзади и… работаете.
– Понятно. Кирдык!
– Да, Вадик, болезнь у тебя точно опасная! – усмехнулся Гера. – Кровожадная! А у меня вот другая напасть: слух превосходный. Оригинально подстраховалась, Галчонок!
Девушка потупилась и, не говоря ни слова, быстро зашагала в обход к входу в лабораторию. За ней тут же двинулся Аракчеев. Потом он остановился на секунду, обернулся и заметил:
– А кольчужка-то коротка, командир!
И исчез в темноте.
Журналист одернул кургузую форменную курточку «миротворца», потянул за короткие рукава:
– Сойдет!
Вход в помещения тайной лаборатории располагался на очень пологом склоне невысокого искусственного холма. Он выглядел как спуск в какой-нибудь деревенский погреб: почти горизонтально расположенная дверь, обложенная сверху дерном. Она была практически незаметна уже с двух шагов. Особенно в темноте.
Не успели Талеев и его спутник приблизиться на расстояние десяти метров, как дверь приподнялась, и наружу один за другим неторопливо выбрались двое сменных караульных. Они остановились, давая глазам привыкнуть к полумраку после искусственного дневного света внизу. Наконец, один из них заметил две «миротворческие» фигуры и что-то громко и недовольно спросил по-эстонски. Ему коротко ответил пленник, в спину которого упирался пистолет Геры.
«Свежие» охранники, потягиваясь на ходу, двинулись навстречу «сослуживцам». Они не прошли и трети пути, как за их спинами неслышно возникли две фигуры в маскировочных комбинезонах. Аракчеев и Гюльчатай действовали поразительно синхронно: удушающий захват за шею правой рукой, удар стопой ноги в подколенное сухожилие, а затем кратковременное удержание жертвы в таком положении с резким усилением давления в захвате. Расслабленные караульные не успели даже сконцентрироваться. С негромким хрипом оба безвольно опустились к ногам своих так и не увиденных противников.
Талеев подтолкнул «своего» караульного вперед к входу стволом пистолета. Вадик и Галина подхватили потерявших сознание «миротворцев» под плечи и, вслед за командиром, спустили их по крутой короткой лестнице вниз. Здесь все они оказались в центральном помещении для наружной охраны. Талеев приложил палец к губам, призывая к тишине, и рукой указал в угол, куда пока можно положить бойцов. До наполовину застекленной будки контрольно-пропускного пункта, где сейчас, вероятно, отдыхали еще двое «миротворцев» и старший всего наряда, оставались лишь обычная дверь и двухметровый коридор. Вход в будку находился вплотную к электронному турникету, располагавшемуся в конце коридора.
– Пройди к «вертушке» и попроси вызвать старшего, – тихо приказал пленнику Гера. – Мол, надо доложить, что во время своего патрулирования слышал отдаленный подозрительный шум в порту. Вперед!
Боец безропотно повиновался. Рядом с ним, только ползком, прижимаясь к боковой стенке, двинулся Аракчеев. Подойдя к будке, пленник постучал в стекло. Увидев своего сменившегося с поста караульного, вахтенный у турникета открыл запертую изнутри дверь и, выслушав замершего на пороге бойца, что-то громко крикнул, повернув голову назад. В глубине маленькой клетушки за матерчатым пологом скрывалась обычная армейская койка, на которой отдыхал старший
В этот момент с пола резко поднялся Аракчеев и приставил пистолет ко лбу старшего. Тот мгновенно замер на месте. Вадик приложил палец к губам. Этот жест предназначался не столько сержанту, который безо всяких понуканий уже поднимал руки вверх и медленно отступал в глубь КПП, сколько вахтенному, столбом застывшему у стола. «Не надо резких и необдуманных движений!» Похоже, оба «миротворца» очень хорошо его поняли и вели себя разумно.
«Так, а где же еще один боец? – подумал Вадим, быстро обежав взглядом небольшое помещение. – Наш «терпила» говорил о трех человеках. Надо было поинтересоваться, где у них туалет!»
И тут боковым зрением Аракчеев зафиксировал чуть заметное колыхание занавески, отделяющей угол с койкой. «Сквозняк или почудилось? Ах, ты…»
Занавеска резко отодвинулась в сторону, и Вадик наконец увидел недосчитанного охранника. Он стоял в трех метрах, широко расставив ноги и прижимая к животу компактный штурмовой автомат. «Миротворец» громко прокричал какую-то очень короткую команду. Впрочем, команда, возможно, была бы и не столь краткой, если бы боец докричал ее до конца. Но… такой возможности Аракчеев ему не предоставил. Неуловимым движением кисть его свободной левой руки скользнула к поясу комбинезона. Там, в кожаном специальном чехле, как в обойме, Вадик держал несколько метательных ножей. Они были гораздо меньше по размеру, чем его цирковые кинжалы, зато чрезвычайно удобны в таких вот… непредвиденных ситуациях. Пальцы ухватили короткую плоскую рукоять, и тут же последовал плавный, но сильный кистевой бросок прямо от пояса. Вахтенный поперхнулся на полуслове, выронил автомат и обеими руками ухватился за пронзенное ножом горло.
Зато его напарник у стола тут же воспользовался мгновенной заминкой. И ему не успел помешать даже появившийся на пороге Талеев. Гера сразу заметил подозрительное движение охранника и попытался из-за спины Аракчеева достать «миротворца» широким выпадом ноги, но ему не хватило буквально нескольких сантиметров. А вахтенному удалось дотянуться рукой до небольшого пульта на столе и, откинув защитный стопор, перещелкнуть аварийный тумблер…
Тишина подземного убежища взорвалась воем сирены. Где-то под потолком замигала яркая красная лампочка. Уже в следующее мгновение Талеев мощным нокаутирующим ударом кулака в челюсть отбросил шустрого охранника в угол, потом выхватил пистолет и несколькими выстрелами в упор вдребезги разнес сигнальный пульт. Сирена смолкла. Последним выстрелом журналист разбил красную лампу.
Теперь он резко обернулся к пленнику. Тот был бледен как мел и инстинктивно пытался вжаться всем телом в металлическую переборку коридора.
– Куда заведены сигналы с этого пульта?! – прорычал Гера.
Боец лишь часто-часто отрицательно мотал головой и продолжал вжиматься в стену. Губы его прыгали. Талеев быстро взял себя в руки и почти спокойно переспросил:
– Не знаешь?
Пленник молчал и трясся. Гера ухватил его за шиворот и встряхнул так, что клацнули зубы.
– Не знаешь?! – повторил он.
– З…з…з…на-а-ю…
Талеев понял, что страх за свою жизнь полностью затмевает рассудок бойца.
– Слушай меня! – Он еще раз встряхнул пленника. Не сильно, а чтобы привлечь его внимание. – Что тебе обещала наша девушка?
– Ж…ж…жик!.. Ж..ж…изнь…
– Я подтверждаю это, понятно? Ты не виноват. И будешь жить. Успокойся и ответь мне: куда заведены сигналы с пульта?
Свой вопрос Гера произнес громким голосом и по слогам.
– В Ц…ц…центр! – Парень понемногу успокаивался. Он понял, что от него хотят. – Группа быстрого реагирования будет здесь через четырнадцать минут. Еще этот сигнал звучит во всех помещениях лаборатории. И лампы мигают.
Талеев отпустил пленника и задумался. Аракчеев и подошедшая Гюльчатай молча смотрели на своего командира. Решение должен принять он. Секунда… две… три… Гера шагнул к сержанту:
– Быстро давай пластиковый ключ от бронированных дверей!
Старший наряда не стал притворяться не понимающим. Он поспешно вытащил карточку из нагрудного кармана и протянул журналисту. Талеев кивнул и тут же нанес сержанту короткий удар в висок рукой, в которой продолжал сжимать пистолет. Как подкошенный «миротворец» рухнул на пол. Гера сделал шаг к двери, но остановился и спросил пленника:
– Ну что, так и не вспомнил, где здесь могут прятать арестованного?
Парень потупился:
– Нас никогда не пускали внутрь. Но однажды я слышал, как местный Хозяин, проходя мимо, говорил что-то о карцере. Мол, надо подержать там какого-то провинившегося, из своих. Для назидания. Вот и все.
Талеев повернулся к друзьям и распорядился:
– Будем работать всей группой в лаборатории и по ходу искать Виталия. Ясно?
Алексеева кивнула, а Вадик добавил:
– Может, Неофитыч с ребятами своими стараниями добавят нам чуток минуточек.
– Хорошо бы, – отозвался Гера и огляделся напоследок. – Ну что ж, тут нам теперь никто не устроит пакости исподтишка и не выстрелит в спину. Вперед, друзья, поторопимся!
И он первый шагнул к бронированной двери, ведущей в раздевалку.Пластиковый ключ сработал безупречно. Хотя в душе Талеева были подозрения, что после включения аварийной сигнализации некоторые или даже все функции защитной системы окажутся заблокированными. Значит, в автоматике на такой случай предусмотрена какая-то временная задержка. Вполне логично. И очень на руку сейчас КОМАНДЕ!
Вся троица прошла внутрь. Раздевалка была маленькой, с одним рядом закрытых на замки шкафчиков вдоль стены, и больше походила на проходной коридор. Видно, ею действительно нечасто пользовались по назначению. Гера вставил «ключ» в специальную прорезь на выходной двери. Дважды мигнула контрольная лампочка и вновь загорелась постоянным красным цветом. Талеев повторил операцию. Результат был тем же. Бронированная дверь не открывалась!
Гюльчатай метнулась обратно к входу. Но на гладкой внутренней поверхности той двери не было предусмотрено никаких механизмов открытия. Она беспомощно оглянулась на своих друзей. Талеев уже выхватил пистолет и дважды выстрелил в район щели и лампочки. С таким же успехом можно было стрелять в танк. Неужели…
Послышалось негромкое шипение, и откуда-то из-за шкафчиков в раздевалку начал просачиваться белесый дым. Причем он интенсивно шел и сверху, и снизу, и с обоих боков, поэтому в считаные секунды заполнил все небольшое помещение. Но к этому моменту на ногах не осталось уже никого: оба мужчины и девушка в расслабленных позах лежали на полу.