Тайна опустевшего причала
Шрифт:
Приподняв штанину, Гюльчатай вытащила из специальных ножен на голени средних размеров кинжал. Это был боевой нож спецназа «Катран» с темным антибликовым лезвием. Сначала она поднесла нож к самым глазам пленника, потом опустила острое лезвие на его грудь и стала медленно перемещать вниз. Вот клинок миновал грудную клетку, чуть задержался на животе и юркнул еще ниже. Тут же раздался треск распарываемой ткани и щелчок отлетевшей пуговицы.
Почувствовав холодную сталь у себя между ног, парень не только замер неподвижно, а и дышать перестал! Галина, медленно надавливая на рукоять ножа, воткнула его в землю под таким углом, что… э… все обнаженное мужское достоинство «миротворца» оказалось плотно зажато между упругим дерном и острой режущей кромкой.
– Так, мне кажется, будет справедливо. Ты не превратишься в «овощ», а останешься человеком. Хотя уже и не мужчиной.
Девушка легонько постучала ноготком по рукояти ножа. Пленник утробно замычал сквозь кляп и часто-часто заморгал глазами.
– Будешь говорить? – Парень снова заморгал. – Хорошо. Я вытащу кляп. Только не делай никаких резких движений: порежешься.
«Странные существа эти мужчины, – подумала Алексеева. – Готовы геройски
К тому моменту, когда на территорию «3-й площадки» в предусмотрительно приоткрытые девушкой ворота проник Талеев, Гюльчатай знала абсолютно все, необходимое для следующего этапа операции.
Из широко распахнутых ворот Центра подготовки и обучения миротворцев, натужно ревя мощными моторами, выехали одна за другой четыре крытые грузовые автомашины. За пять минут до этого в Центре пронзительно прозвучала аварийная сирена. Это была тревога высшего, четвертого уровня. Только с двух объектов мог поступить подобный сигнал: «3-я площадка» и Северный морской порт. На этот раз «виновником» оказался порт.
Пока на центральный плац из специальных депо выкатывались спасательные автомашины, а из казарм стремительно выбегали одевающиеся на ходу «миротворцы», последовал отдаленный раскат мощного взрыва, и в ночное небо на юго-западе взметнулся огненный смерч. Топот десятков ног по бетонному настилу заметно участился, отрывистые команды младших командиров стали громче, а свистки сержантских дудок пронзительнее.
Посередине плаца на невысоком помосте типа трибуны стоял грузный мужчина средних лет в защитном камуфляже. Его голова с коротким ежиком седых волос была непокрыта. Он молча выслушивал доклады то и дело подбегавших к трибуне командиров, отдавал короткие распоряжения и снова устремлял напряженный взгляд в сторону зарниц на юго-западе. Вот он повернулся к стоящему рядом заместителю и отдал какое-то распоряжение. Тот стремглав кинулся к помещению арсенала. Ясно: командир посчитал, что обычного стрелкового оружия, хранящегося в казармах «миротворцев», будет недостаточно, и распорядился выдать усиленный боекомплект.
Теперь машины преодолели уже почти половину восьмикилометрового пути к порту. Большая часть дороги проходила вдоль залива, но в некоторых местах мелкий прибрежный песок становился труднопреодолимой преградой, и тогда трасса ненадолго отворачивала влево, туда, где на смену зыбкой песчаной поверхности приходил твердый грунт. Здесь трасса пересекала даже оконечность значительного лесного массива, тянущегося далеко на северо-восток.
Вот на такую лесную дорогу, не снижая скорости, и повернули сейчас все четыре автомашины. Длинные низкие ветви деревьев заскребли по туго натянутым брезентовым кузовам, где разместились вооруженные бойцы. Прошло минут пять, как вдруг правое переднее колесо ведущей машины наскочило на какую-то невидимую преграду. От резкого толчка кузов и кабина наклонились влево. Опытный водитель быстро справился с возникшим креном и рывком вернул колеса на дорогу. И тут же последовал удар снизу в левое колесо. Машину бросило на обочину…
И здесь ее поджидала главная беда: оба передних колеса рухнули в… пустоту! Послышался жуткий скрежет. Это до предела вывернулся передний мост, ломая крепеж и срывая диски. Кабина села «брюхом» на самый край неизвестно откуда взявшегося обрыва! Грузовик встал. На землю попрыгали бойцы. Несколько человек, не усидевшие на деревянных скамьях, еще раньше оказались сброшены на пол кузова и получили травмы.
Рядом с шофером в кабине сидели двое: седоволосый командир и его заместитель. От удара заклинило обе двери, и им пришлось ждать помощи снаружи. Наконец бойцы выломали пассажирскую дверь и освободили своего начальника. Спрыгнув с подножки, он сразу устремился к непонятной яме на дороге. Одного опытного взгляда было достаточно, чтобы понять: никакой случайностью здесь и не пахнет! В свете мощного фонаря четко обозначились явные следы рукотворной работы штыковой лопатой. Кроме того, выкопанный ров был чрезвычайно аккуратно прикрыт широким куском прочного брезента, который создавал полную иллюзию естественного покрытия трассы.
Командир задумался лишь на секунду и тут же приказал заместителю организовать круговую оборону обоза и выслать боевые дозорные группы по всем направлениям с целью обнаружения и ликвидации противника. Сам он бегом бросился к остальным трем машинам. Однако не успел преодолеть и десяти метров, как услышал громкий треск ломающихся деревьев.
– Покинуть машины! Занять круговую оборону!! – громко закричал он.
Половина «миротворцев», следовавших в других трех грузовиках, и так уже выскочили из кузовов, остальные поспешно выполнили приказ и рассредоточились по всему периметру, выставив свое оружие в сторону угрюмого темного леса. Снова раздался протяжный, рвущий ухо треск со стороны замыкающей машины. Бойцы открыли беглый огонь в том направлении.
– Прекратить огонь!!!
Командир боялся, что в условиях плохой видимости его подчиненные могут запросто перестрелять друг друга. Надо было сначала разобраться в происходящем. Он отправил в разведку двух лучших бойцов.
Скоро стало понятно, что атаковать «миротворцев» никто не собирается. Хотя бы уже потому, что ни одного «вражеского солдата» обнаружить не удалось! Зато полдюжины поваленных позади последней автомашины деревьев надежно блокировали выезд из леса всей колонны. Впереди же перегородил дорогу провалившийся в ловушку «флагманский» грузовик.
Командир приказал своему заму организовать разбор «деревянного» завала, а сам взялся руководить извлечением из ямы пострадавшего «флагмана». И вот тут он на практике получил подтверждение своим тайным «крамольным» мыслям о том, что элитные части эстонского Центра миротворческих операций малопригодны для практического решения, в общем-то, элементарных задач и проблем, так сказать, бытового, хозяйственного характера.
Да, его бойцы умели стрелять из самого современного оружия. Могли виртуозно пользоваться компьютером и всеми «продвинутыми» средствами связи. Запросто работали с пластиковой взрывчаткой и назубок знали латинские названия сложнейших медицинских препаратов из индивидуальных аптечек… А вытащить грузовик из канавы, пусть и глубокой, не могли. Как же тут без эвакуатора?! А вот руками не могли! Или подсобными средствами. Как не могли обходиться без регулярного горячего душа, свежих хот-догов, антимикробного мыла, очищающей и отбеливающей противокариесной зубной пасты и… мягкой трехслойной туалетной бумаги! Тьфу!
Невозможно научить солдат тому, чего не умеют сами учителя. А главными наставниками в корпусе были американские инструкторы. Сколько рапортов написано им, командиром, в самые высокие инстанции! Сколько сделано бесплодных попыток изменить систему подготовки. Все без толку! Вот и замолчал он, бывший десантник из Псковской дивизии. Авось и не понадобится. Авось пронесет. Сегодня не пронесло!
Пока два десятка дюжих парней бестолково и безрезультатно суетились вокруг поверженного грузовика, сзади послышались истошные человеческие вопли. К командиру подбежал офицер, оставленный разбирать завал, и доложил полным паники голосом, что стволы и ветки поваленных деревьев опутаны многими рядами колючей проволоки, которую абсолютно незаметно в темноте. Несколько бойцов уже получили серьезные рваные раны. А растащить завал просто невозможно! К тому же неизвестно куда уже пропали четверо из назначенных на работу бойцов. Чуть углубились в лес – и пропали. Что дела-а-ать?!
И такая тут злость волной накрыла седого командира! Да не десантник он, что ли?! Пусть и бывший! Перейдя на великий и могучий, а главное, многообразный и понятный в этом плане русский язык, он несколькими фразами объяснил опешившему эстонскому офицеру, куда тому следует пойти и каким конкретно местом там поработать. Не дожидаясь ответной реакции, командир громовым голосом подозвал к себе офицеров двух других взводов и поставил конкретную задачу: немедленно выступить во главе своих подразделений в направлении Северного порта! Движение осуществлять в режиме ускоренного марш-броска с максимальной нагрузкой всеми видами имеющегося вооружения! Группу поведет лично он.
Что-то не ясно?! Есть вопросы? Засуньте их себе в…!
Вперед, бегом марш!!– Угу, значит, снаружи имеется только один подвижный пост из двух человек, который ты уже ликвидировала. Хм, маловато будет…
– Зато не привлекает внимания. К тому же есть еще внешний забор и… сторожихи. – Поняв, что это не аргумент, Алексеева добавила: – Да ведь и место само по себе такое, куда обычные люди добровольно не забредают – все же знают, что саркофаги на «3-й площадке» «фонят», и стараются держаться отсюда подальше.
– Допустим. А внутри?
Гюльчатай развернула перед Талеевым небольшой лист бумаги – вырванную страницу из блокнота с наспех изображенной схемой:
– А вот там все солиднее и надежнее организовано. В центре – помещение для наружной охраны. Караульные разбиты на две пары. Пока одна патрулирует, другая отдыхает. Через сутки смена. Влево, после короткого коридора, что-то вроде контрольно-пропускного пункта перед входом в помещения лаборатории. Там постоянно дежурят еще трое «миротворцев». Один – старший над всем нарядом, двое других бодрствуют, чередуясь, у электронной «вертушки». Следят за допуском внутрь персонала строго по индивидуальным пластиковым «ключам». Кстати, связь с Центром осуществляется по рации. Но очень ненадежна из-за постоянных сильных помех, часто и не разобрать, о чем говорят. На экстренный случай предусмотрена «красная кнопка» – сигнал тревоги. Пока еще ей ни разу не пользовались. Дальше следует небольшая раздевалка со шкафчиками и постоянно обновляемыми комплектами спецодежды. Переодевание обязательно! Входная и выходная двери раздевалки бронированные, снабжены кодовыми электронными замками и устроены по принципу взаимоблокировки. Пока одна не закроется, другая не откроется. Работа для охраны – не бей лежачего: поток через это КПП и раздевалку минимален и краткотечен…
– Не понял!
– Практически ни один сотрудник лаборатории здесь не проходит!
– Как это? Есть другой вход?
Девушка отрицательно покачала головой:
– Они ТАМ живут! Понимаешь, командир, «наших» «миротворцев» используют втемную. Они уверены, что охраняют государственный научно-практический центр по осуществлению каких-то сверхсекретных экспериментов на «остатках» бывших советских реакторов! Поэтому и устрашающие знаки радиации на всех углах, и спецраздевалка с дозиметрическим контролем, и толстые бронированные двери. Чтобы ни один нейтрончик ненароком наружу не вылетел! Поэтому – ну и, наверно, еще с целью максимального обеспечения секретности – для инженеров и ученых «лаборатории» оборудованы внутри шикарные апартаменты, где они отдыхают, питаются, расслабляются…
– Глупость какая!
– Не скажи, командир. Ни один «миротворец» никогда не проходил дальше раздевалки и ничего этого не видел. Как не видел и самих «лаборантов».
– Так кто же тогда вообще ходит через это «КПП»?!
– А вот это уже наш контингент! Исключительно люди извне. Нечасто и ненадолго. Причем с грузом! Я уверена, что, если подобные визиты соотнести с временем прохождения по балтийской акватории интересующих нас рейсов и с подходом катера-невидимки к причалу Северного порта, мы получим полное совпадение. Еще бывают проверяющие. Один – вероятно, главный – всегда с охраной. Обращаются к нему «Хозяин». Второй – сошка помельче. Впрочем, они никогда не задерживаются в помещениях охраны, сразу проходят в лабораторию…
В это время где-то рядом послышался негромкий сигнал вызова переносной рации. Гюльчатай сделала успокаивающий жест – «все под контролем!» – и быстро шагнула в сторону невысокого холмика метрах в пяти в глубь территории. Там лежал оставленный ею караульный. Звук шел из его нагрудного кармана. Парень сам настойчиво показывал на него глазами: руки его были связаны, а рот заклеен скотчем.
– Понятно, понятно! Не дергайся! – Девушка оторвала скотч. – Что это за вызов?
– Это наши напарники. Мы всегда связываемся друг с другом, когда приближается время смены. Ну, чтобы караульные сами подходили к входу. А может, они там грохот услышали. – И «миротворец» подбородком указал в сторону причалов Северного порта.