Тайная история Marvel Comics. Как группа изгоев создала супергероев
Шрифт:
Ромита предпочитал работать над «Сорвиголовой». Несмотря на то что он был командным игроком, непревзойденным профессионалом, радостно заходящим в офис, всегда одетым в белоснежную рубашку и галстук, Джон полагал, что ограничение было временным. «Я не мог поверить, что парень откажется от успешного комикса, который был вторым по величине продаж в Marvel, – объяснял Ромита Томасу годы спустя. – Я не знал Дитко. Я предполагал, что он сделает то, что сделал бы я, – подумает о том, что бросил главного героя, и вернется. И как я, подсчитывал бы дни, пока не сможет вернуться к Сорвиголове». Ромита старался сделать плавный переход, копируя стиль Дитко как можно лучше, даже используя чертежную ручку для максимально точной мимикрии.
Ему не удавалось воспроизводить стиль Дитко. Но опыт Ромиты с романтическими комиксами
«Сорвиголова» теперь принадлежал выходцу из Atlas Джину Колану, беспокойному светловолосому любителю кино, которого Ли переманил с удушающей работы – съемок образовательных кинолент. Меланхоличная визуализация в стиле кьяроскуро придавала персонажу вес, которого не было у Вуда или Ромиты, и, что более важно, окончательно дистанцировала Сорвиголову от Человека-Паука. Верстка макетов была не самой сильной стороной Колана – у него была опасная привычка рисовать захватывающие дух сцены на огромных разворотах только для того, чтобы после понять, что ему нужно втиснуть вторую половину истории в последние несколько страниц. Но для Ли выигрыш в драматическом диапазоне перевесил головные боли из-за логистики. В «Тревожных историях» (Tales of Suspense) Колану даже удалось изобразить Железного Человека более эмоциональным, изменив угол отверстий для рта и глаз и создав из металлического шлема нечто более или менее напоминающее выражение эмоций.
Другим ветераном Altas, воссоединившимся с Marvel, был Джон Бушема, грубый, сорокалетний, напоминавший Роберта Митчема. Так же как Колан и Ромита, Бушема страшно ненавидел работу на Мэдисон-авеню, которой посвятил последние годы. Он не мог удержаться, чтобы не выразить свое безразличие к супергероям, иногда в довольно комичной манере. Его больше заботили очертания человеческих фигур и открытые пейзажи, нежели цветные костюмы и гаджеты. Он хотел транслировать древнее и фантастическое и ненавидел «проклятые автомобили и небоскребы», конечно же, неотъемлемые в Marvel Comics.
Рой Томас, который работал с ним над «Мстителями», был настолько увлечен богатым художественным стилем Бушемы, что подгонял под него свои сценарии, что привело к череде мифологических приключений Алой Ведьмы, Ртути, Соколиного Глаза и Голиафа.
К сожалению, теперь Колан работал над «Железным Человеком», а Бушема над «Мстителями», которые когда-то принадлежали Дону Хеку, одному из главных художников первых комиксов про супергероев. Постепенно Хек был освобожден от работы над обоими комиксами и превратился в среднестатистического сотрудника, продающего «Людей Икс». Работа была работой, но ни один персонаж уже не вызывал сильных эмоций, и он чувствовал, что что-то поменялось. Хек, старейший профессионал, нарисовавший самых красивых женщин Marvel, теперь смущенно стучался в дверь дома Джека Кирби с просьбой дать ему творческий совет [44] . С этого момента стало ясно, что Marvel Comics движется вперед независимо от личности художника.
44
В 1967 г. Сид Шорс, художник, работающий над «Капитаном Америкой», должен был освободить Кирби от работы над комиксом, после того как непродолжительное время раскрашивал карандашные наброски Кирби. Но Ли не был удовлетворен попытками Шорса следовать Методу Marvel, и Кирби снова вернулся на роль вдохновителя и наставника для своих коллег.
Тем временем Джим Стеранко наслаждался роскошью, которую Хек (и если уж на то пошло, и Кирби, и Дитко, и Вуд, и все остальные в Marvel) не мог себе позволить: он уже хорошо получал на высокооплачиваемой работе на полную ставку, не связанной с комиксами. Создание комиксов было его хобби, что, соответственно, означало невысокий уровень финансовой компенсации. Но ему не нужно было содержать семью и проводить время с детьми. Работа и романтические представления о жизни художника заменяли ему все. «Я верю, что счастье – ничто, – сказал он в одном интервью. – Я не думаю, что люди были помещены сюда, чтобы быть счастливыми. Я думаю, что, если вы решили стать художником или писателем, вы автоматически принимаете на себя ответственность быть одиноким. Однако когда вам исполнится 50 или 60 лет, вы сможете оглянуться назад и увидеть результат своего труда, который останется еще надолго после того, как вы уйдете, и будет продолжать занимать умы миллионов людей».
Итак, сначала постепенно, затем набирая обороты, Стеранко начал экспериментировать с формой. Он подхватил идею Кирби с коллажами, которые он дополнил стробирующими и мерцающими эффектами в стиле новаторского Op Art. Он подходил к созданию страниц больше как дизайнер, нежели иллюстратор, уделяя особое внимание раскадровке и пространству. Концентрические круги, плоскостные диаграммы, перспективы и другие геометрические хитрости объединились вместе, чтобы превратить «Ника Фьюри» в самый психоделический комикс со времен «Доктора Стрэнджа» Стива Дитко. Стеранко черпал вдохновение в хоррор-комиксах Уилла Айснера и Джонни Крэйга из EC Comics, а футуристическая изюминка этой истории позволяла на каждой странице создавать высокотехнологичные игрушки, детально прорисовывая их в стиле Кирби. Если Кирби делал полностраничные рисунки, то у Стеранко были развороты на две, а затем и на четыре страницы, и если вы хотели получить полную картинку, то нужно было купить две копии журнала и сложить их вместе. Также в его работах можно было найти отсылки к Сальвадору Дали, Эдварду Мейбриджу, Ричарду Аведону и фильмам Роберта Сиодмака и Майкла Кертиза, а также современным коммерческим художникам, таким, как Ричард М. Пауэрс и Боб Пик. Это был позитивный постмодернизм в стиле Merry Marvel.
Казалось, комбинация всяческих уловок и поражающего воображение, математически совершенного произведения искусства может вызвать определенную эмоциональную отстраненность, но работы Стеранко никогда не стояли особняком. Однако не было при этом и грандиозных продаж. Для преданных читателей – техногиков, любителей травки, студентов творческих профессий – «Ник Фьюри: агент ЩИТа» был вершиной искусства. И, несмотря на появление в первых выпусках гостей из «Капитана Америки», мир, придуманный Стеранко, существовал сам по себе, независимо от других персонажей.
Все чаще Джек Кирби чувствовал себя «героем-одиночкой», хотя никто не мог его в этом заподозрить. Каждую неделю он с наслаждением приходил в офис, где его приветствовали как героя, общался с новыми «аквариумными» сотрудниками – Хербом Тримпом, Стю Шварцбергом, Линдой Файт, которые им восхищались. В «Веселом Вестнике Marvel» (Merry Marvel Messenger) он рассказывал, что ему и этому «негодяю» Стэну Ли нравится «обмениваться идеями, шутками и коротенькими сигарами». «Все в Marvel очень добры ко мне, и мне нравятся эти люди, – поведал он в своем выступлении на Нью-Йоркской конвенции комиксов в 1966 году. – Я работаю там семь лет и очень счастлив этому».
Но в частном порядке он все больше раздражался, когда Ли проводил много времени в турне по колледжам, в то время как Кирби семь дней в неделю проводил дома за письменным столом, стоявшем в подвале с единственным окном, который он прозвал «Подземельем».
Когда в Marvel приходили новые художники, им вручали стопку комиксов Кирби или, еще лучше, стопку макетов с его набросками. По сути, он обучал других, чтобы не стать слишком ценным для компании. Кирби ждал, когда Гудман предложит часть прибыли, которую приносили его творения. Но Ли разводил руками и говорил, что не может принимать подобные решения. Гудман тянул время.