Тайная Миссия
Шрифт:
— Иди с миром, — прервал его Триффан.
В это время грайки снова начали пробираться по трубе в их сторону, а бойцы продвигаться им навстречу. Крот Трифт ушел. Дойдя до своих, он оглянулся и посмотрел на Триффана удивленно, но как-то странно спокойно. Тогда Триффан повернулся, пошел и вскоре присоединился к друзьям. О том, что произошло, он не сказал ни слова.
После полудня Триффан оставил Смитхиллза на передней линии, чтобы тот помогал Алдеру, а сам отправился обратно вверх, сопровождаемый двумя бойцами. Триффану нужно было вернуться в Главную систему и узнать, как
— Смитхиллз велел не пускать тебя на поверхность одного, — запротестовал один из бойцов.
Триффан улыбнулся.
— Смитхиллз и не пустил бы, — произнес он. — Но я только на минутку.
Бойцы не стали спорить, чувствуя, что их вожаку необходимо побыть одному. И Триффан выбрался на поверхность, на свет послеполуденного майского солнца, и остановился. Он знал, что у него в лапах — будущее Данктона, а может быть, и всего кротовьего мира.
Триффан думал о Комфри и Монди, об Алдере и Смитхиллзе, бок о бок с которыми сражался и за судьбу которых продолжал волноваться, о Мэйуиде, который сейчас, должно быть, находится внизу, в Болотном Крае, о Спиндле, которого любил и который обязательно найдет его, Триффана, еще до наступления ночи. Триффан знал, многие, кто сейчас доблестно сражается с грайками, не доживут до того дня, когда Данктон снова станет свободным. И среди гвардейцев многие погибнут.
В такие моменты вожак всегда чувствует одиночество. Так было и с Триффаном, и он мог только молиться, чтобы Камень хранил его кротов, как он хранил весь кротовий мир, а его последователи будут внимательно слушать его зов.
— Триффан! — закричал в беспокойстве один из бойцов. — Пожалуйста! Тебе пора возвращаться!
Триффан бросил последний взгляд вниз, где у подножия холма продолжали сражаться бойцы, и вернулся в тоннель, вернулся к своей задаче — спасти кротов своей любимой системы.
Глава двадцать шестая
Поздним вечером следующего дня грайки в конце концов овладели коровьим тоннелем и прорвались ко второй оборонительной линии Алдера. Произошло это в результате искусно проведенной атаки одновременно в трех местах: у самого тоннеля, у большого рва и у канавы, в защите которой накануне принимали участие Триффан и Смитхиллз.
Однако еще до этого множество групп ожидавших эвакуации кротов были отведены вниз по склону в сторону Болотного Края, причем все прошло без особых затруднений и паники. Кротов провели в ходы, заброшенные с того времени, когда пришла чума.
Теперь кроты вернулись, и Бэрроу-Вэйл, некогда сердце всей системы, вновь огласился многоголосыми звуками — разговорами, шумом играющей детворы, голосами взрослых. Однако звучали голоса глухо, так как кроты чувствовали себя подавленными, да и в тоннелях полно было пыли, а в некоторых местах они даже заросли травой или оказались перегорожены обвалами. И все же эти ходы стали местом, где кроты ждали распоряжений, переглядываясь при виде гонца, торопившегося наверх, в нору старейшин возле Камня, откуда новости о сражении потом снова распространялись вниз.
Малыши заснули, взрослые бодрствовали; наступила ночь, в ходах стало совсем темно.
Незадолго до полуночи усилился ветер, и по полуразрушенным ходам стали гулять сквозняки, наполняя их странными шорохами, что сильно беспокоило любящих уют и порядок кротов. Внезапно даже крепко спавшие дети были разбужены прокатившимся над лесом ударом грома. Сверкание молнии на мгновение высветило кротов, собравшихся в кучки, прижавшихся к стенкам ходов. Потом хлынул дождь, снова молния, снова гром, дождь превратился в ливень, тут и там в ходах стало капать, и кротам приходилось передвигаться с места на место.
Поздно ночью, когда дождь продолжал равномерно лить, по лесу торопливо бежал одинокий крот. Он хорошо знал дорогу и двигался быстро, искусно петляя и выбирая тропинки, где ему не грозила опасность быть пойманным совой, — ведь совы, как известно, нападают на неосторожные создания, опрометчиво считающие дождь надежным укрытием.
В Бэрроу-Вэйле этот крот заскочил в ход, пробежал мимо любопытных рылец, которые отшатывались, когда видели, как странно он выглядит, какой у него пристальный взгляд и непривычная улыбка, отталкивающая поначалу тех, кому она не была знакома.
— Извините, благодарю вас, очень мило, удивительно любезно с вашей стороны, да-да-да, нет-нет, вы мне ничуть не мешаете… — бормотал Мэйуид, пробираясь в тесной толпе. Потом он заспешил дальше, только изредка останавливаясь, чтобы с беспокойством прислушаться к шуму дождя.
Тем временем у линии оборонительных нор в Истсайде, в темноте, под проливным дождем, данктонцы жестоко сражались с грайками. Гонцы один за другим приносили новости Алдеру на позицию чуть выше по склону. Эти новости, доставленные из разных точек боя, показывали, что отступление, хоть и организованное, продолжается. Более того, потери среди кротов Данктона росли, и Алдеру приходилось уже брать резервы из дальних точек, где были посты на случай прорыва грайков с флангов.
Триффан ждал сообщения о введении в дело резервов, чтобы начать эвакуацию. Нельзя было рисковать и допустить грайков в систему, когда кроты еще не ушли. Более того, мог быть обнаружен ход, по которому намечалась эвакуация, и тогда таинственность «исчезновения» кротов Данктона была бы нарушена. Грайки теперь не только удерживали коровий тоннель, но и начали предпринимать систематические атаки на фланги линии оборонительных нор. Пока еще они не послали туда крупные боевые отряды, но Алдер не хотел испытывать судьбу, и с приближением рассвета, когда ливень, вместе с ураганным ветром обрушившийся на Данктон, перешел в мелкий дождичек, дал приказ отступить.
При этом одна группа кротов Данктона продолжала скрываться в глубоких ходах, под самым скоплением грайков. Эта группа под командованием Рамсея должна была последней неожиданно атаковать грайков, чтобы замедлить их продвижение, а потом отступить в такие глубокие ходы, что грайки не смогут обнаружить их. Увы, дело шло к концу, и Алдер, усталый, с двумя царапинами на голове и более серьезной раной на плече, послал еще одного гонца предупредить Триффана, что момент последнего отступления приближается.