Тайники души
Шрифт:
— Но ведь твоя фамилия — Харрингтон! — Робин никак не могла сопоставить то, что сказала ей Дотти, со словами, произнесенными Люком сегодня утром. Он ведь ясно дал понять, что не приходится Дотти братом!
— Конечно, — кивнула та. — Дело в том, что на самом деле Люк — мой кузен. Наши матери были сестрами, но моя умерла, когда я была совсем маленькой. Семья Люка приняла меня, но это было так давно, что я привыкла считать мистера и миссис Бланшан папой и мамой, а Люка — братом.
Вот и разъяснилась еще одна терзавшая Робин загадка! Дотти была
Свою единственную подругу.
— Отец Люка — француз, и он, естественно, носит его фамилию, — рассказывала меж тем Дотти. — Когда Люк был маленьким, вся семья жила в «Медвежьем углу». Потом, когда умерла мама, они перебрались в Англию, но меня все равно вырастила няня-француженка, та же, которая воспитывала Люка. Мы все часто приезжали в «Медвежий угол» на лето. Многие в Этрета до сих пор считают Люка французом. В этом маленьком городке никто и не подозревает, что Люк писатель, тем более что пишет он на английском. Поэтому он и приехал жить в Нормандию, когда… Послушай, Робин, — решительно сказала она вдруг, — я хочу, чтобы ты знала: я не позволю грязной лжи, придуманной Джинни Стилуотер, во второй раз разрушить счастье Люка!
— О чем ты, Дотти?
Упоминание о Джинни Стилуотер было неприятно Робин. Но разговор о Люке, который так настойчиво заводила Дотти, ранил ее в самое сердце.
— Неужели ты еще не поняла, почему я пригласила тебя во Францию вместо того, чтобы встретиться с тобой в Лондоне? — безнадежно вздохнула Дотти. — После смерти Теренса ты так долго сторонилась других мужчин… Словом, я надеялась, что ты обратишь внимание на Люка.
Да, Дотти не ошиблась в своих надеждах. В некотором смысле. Трудно не обратить внимания на мужчину, с которым проводишь все свое время. Особенно если речь идет о таком мужчине, как Люк. Но это же не значит…
— Дотти, — медленно проговорила Робин, потрясенная неожиданно пришедшей ей в голову мыслью. — Скажи, это не из-за чувства вины, о котором упоминала, ты так задержалась с приездом в «Медвежий угол»? Ты хотела дать нам с Люком возможность получше узнать друг друга, не так ли? — Предположение казалось невероятным, абсурдным, и все же… — Ты надеялась, что Люк сможет заменить мне Теренса?
— Это было бы глупостью с моей стороны, да? — отозвалась Дотти. — И потом, мне пришлось бы заручиться поддержкой Люка. Неужели ты недостаточно разобралась в его характере за это время, чтобы понять: никакая сила в мире не могла бы заставить его ввязаться в подобную авантюру!
Это было правдой, не могла не признать Робин. Но это не было ответом на ее вопрос.
Дотти всегда мечтала, чтобы окружающие любили друг друга так же, как она любила всех вокруг!
— И все же, Дотти…
— Я же сказала: мне было бы очень приятно, если бы мой любимый брат и моя лучшая подруга нашли друг друга привлекательными, — прервала ее Дотти. — И кстати, — добавила она, проницательно глядя на Робин, — кое-что, что я заметила вчера, заставляет меня предположить, что так оно и случилось!
Робин почувствовала, что у нее горят щеки. Действительно у Дотти было немало возможностей, чтобы уловить возникшую между ней и Люком близость. И не далее чем несколько часов назад она застала Люка в спальне Робин!
— Это было сродни… физическому притяжению, — сбивчиво принялась объяснять она. — И пожалуйста, Дотти, не нужно видеть в этом нечто большее. Я живу в Лондоне, целыми днями занята в галерее. А когда удается выкроить пару свободных часов, собираю материал для очередной публикации в журнале…
— Только не говори мне, что ты настолько занята, что у тебя нет времени для мужчин, — быстро сказала Дотти. — Ведь ты делала то же самое, когда была замужем за Теренсом!
— Я совсем не это имела в виду, — возразила Робин. — Я говорю о невозможности каких-либо отношений между мной и Люком. — И Люк со всей беспощадностью доказал ей это! — Моя жизнь и его — несовместимы!
— Но…
— Давай закончим наш разговор, Дотти. — Робин мягко, но решительно остановила подругу, у которой, без сомнения, еще нашлось бы, что сказать.
Дотти скорчила недовольную гримасу.
— Люк просил меня позвонить ему, когда мы доберемся до Лондона, — сказала она.
— Ах вот как? — с деланным равнодушием заметила Робин.
Какой заботливый брат этот Люк! Заботливый двоюродный брат.
Робин еще ощущала некоторую неловкость из-за своих заблуждений относительно Дотти и Люка. Хорошо еще, никто никогда не узнает, куда было готово завести ее больное воображение!
И все же в жизни Люка была женщина, та самая Шарлотта, которую он называл «дорогая» и которой говорил, что соскучился по ней! Известно ли о ней Дотти? Робин сомневалась в этом.
— Люк просил, чтобы я обязательно сообщила ему, все ли с тобой в порядке, — продолжила Дотти.
— А что со мной может быть не в порядке? — спросила Робин чуть резче, чем следовало.
Дотти смешалась.
— Этого он не сказал. Сказал только, что я должна позвонить ему.
— Какое ему до меня дело! — гневно воскликнула Робин. — То, что он два раза поцеловал меня, еще не дает ему права…
— Ага! — торжествующе вскричала Дотти.
— Ничего не «ага»! — отрезала Робин. — И на этом кончим наш разговор.
— Ладно, — покладисто кивнула Дотти.
Робин смерила ее подозрительным взглядом.
— Что-то ты больно легко сдаешься.
— Я просто устала, — засмеялась подруга. — Вот отдохну немного и с новыми силами возьмусь за тебя!
Она подобрала под себя ноги, склонила голову на плечо Робин и притворилась, что дремлет.
Робин вздохнула. Похоже, ей еще не раз придется объяснять Дотти, почему между ней и Люком ничего быть не может.