Тайники души
Шрифт:
Робин захлопнула за собой дверь и привалилась к ней спиной. По щекам ее текли слезы. О, Теренс! Как могла она влюбиться в человека, так непохожего на него! Более того, в человека, который наверняка не понравился бы Теренсу!
Впрочем, Теренс жил в этом доме, а значит, был знаком с Люком. Интересно, как они относились друг к другу?..
Хотя главное сейчас не это, а то, что она, как выяснилось, была способна влюбиться как в одного, так и в другого. Но она вовсе не хотела влюбляться. Не хотела
Что же за человек этот Люк? Десять лет назад, читая сообщения в газетах, она составила себе представление о нем как о жестоком и хладнокровном негодяе. Но много ли из того, что пишут в газетах, на поверку оказывается правдой?
Теперь она знала, что, несмотря на суровый вид, в нем таятся запасы любви и нежности, которые он пытается скрыть под маской высокомерия. Должна ли она предположить, что Люк обладал этими качествами и раньше, ведь в действительности характер человека редко меняется с годами?
Впрочем, к чему мне разбираться в характере Люка? — одернула она себя. Ясно, что ни одна женщина не сможет быть рядом с ним постоянно, а для нее, Робин, никакой другой путь невозможен…
Сильный удар сотряс дверь. И она распахнулась, толкнув Робин так сильно, что молодая женщина, не удержавшись на ногах, отлетела к стене. В открывшемся проеме стоял Люк.
— Что с вами творится? — без всякого вступления спросил он.
— В данный момент, — произнесла Робин, продолжая сидеть на полу, — я пытаюсь собрать себя по кусочкам. Если вам неважно, что будет со мной, пожалели бы хоть дверь!
— Хватит вилять, Робин! — приказал Люк, входя в комнату и осторожно закрывая дверь за собой: видимо, замечание Робин все же возымело свое действие. — Дотти сказала, что вам дурно!
— Она преувеличивает.
— У Дотти, безусловно, есть свои недостатки, но этот в их число не входит. Так что я еще раз спрашиваю: что с вами творится?
Робин смотрела на него, не пытаясь ответить. Да и что она могла бы сказать? Она любила этого человека, любила вопреки тому, что подсказывали ей здравый смысл и интуиция. И она не могла бы перестать любить его, даже если бы это убило ее.
Люк подхватил ее за талию и помог подняться. Его крепкие руки надежно держали ее, темные глаза смотрели пытливо и с какой-то затаенной нежностью.
— Ничего не получится, — вполголоса произнес он.
— Ничего, — эхом отозвалась Робин.
— И было бы просто глупо надеяться, что это не так.
— Верно.
— Ты живешь в Лондоне, а я не собираюсь покидать Францию.
— Да.
— Все эти годы я мечтал и боялся встретить такую, как ты. Ты воплощаешь в себе все, чего я должен избегать.
— Да… да… да…
Он судорожно сжал руки.
— Тогда какого дьявола я здесь делаю?
— Я не знаю…
— Нет, знаешь! — Люк говорил тихо, но в голосе его звенело отчаяние.
Да, Робин знала. Знала, что он сейчас так же, как и она, беспомощен перед лицом захватившей их головокружительной и непреодолимой страсти. Страсти, которой не желали ни он, ни она.
Робин мягко коснулась его руки.
— Я очень любила моего мужа, Люк, — сказала она, не замечая, что впервые говорит об этом в прошедшем времени.
— Да, — кивнул он.
— И я не хочу связывать мою жизнь с кем-то еще.
— Я понимаю.
— Скажи мне, — попросила она, — когда Теренс жил здесь… как это было?
— Хочешь узнать, стали ли мы с ним приятелями? Делился ли он со мной своими мыслями и чувствами? — Робин кивнула. — Должен тебя огорчить: этого не было. Да никто из нас и не стремился к подобной доверительности. Я провел с ним всего два дня до своего отъезда, показал ему, что и где находится, вот и все. Но если ты спросишь, понравились ли мы друг другу, я отвечу «да». Твой муж был славным парнем, Робин.
— Да, он был таким, — прошептала Робин, проглотив слезы. Теренс был славным парнем, но про Люка такого не скажешь. У него слишком много шипов.
Люк печально улыбнулся, словно услышав ее мысли.
— Можешь мне не верить, но у меня никогда не было проблем в общении с другими мужчинами, — сказал он.
Вероятно, потому, что он никогда не воспринимал мужчин как своих врагов — в отличие от женщин. По крайней мере, большинство их. Дотти в этот список не входила.
— Я верю тебе, — сказала она. — Но куда нас это приведет?
У них не было и не могло быть совместного будущего, будь то кратковременный флирт или более серьезные отношения. Не будет долгих прогулок и совместных обедов. Не будет тех невыразимо сладостных минут, когда два человека просто наслаждаются обществом друг друга, не требуя большего. Не будет зеленых холмов Нормандии. Не будет Па-о-Сьель…
Робин осторожно отстранилась.
— Мне действительно нужно уехать, Люк, — тихо, но твердо сказала она.
Вместо ответа он наклонился и коснулся ее губ своими. Головокружительное, опустошающее чувство захватило ее, усиливаясь по мере того, как губы Люка становились все настойчивее.
Безумие — вот что это было. Но в тот момент Робин была счастлива, что Люк разделяет это безумие с ней.
Ее пальцы ласкающим движением скользнули вверх по его плечам, легко коснулись шеи, зарылись во влажные от испарины волосы. Она изогнулась в его объятиях так, что не осталось ни малейшего зазора между ее трепещущим телом и напряженными мышцами его сильной груди и бедер. Казалось, они слились в единое, нераздельное целое. Слились, чтобы никогда не разлучаться.