Тайники души
Шрифт:
— Мы же взрослые люди, Люк, — притворно засмеялась она. — Не будем придавать слишком большого значения этому короткому эпизоду. В конце концов, это были не первые поцелуи в моей жизни, и в вашей, я уверена, тоже. Всего лишь физическое влечение, не более того.
— Всего лишь физическое влечение? — яростно повторил Люк, и его дыхание обожгло ее щеку. — Неужели я произвожу впечатление человека, который бросается целовать каждую попавшуюся ему на пути привлекательную женщину?
— Откуда мне
— Проклятье! — Он невольно отступил назад. — Вы прекрасно понимаете, что это не так! Я даже не помню, когда в последний раз… Впрочем, неважно. Но вы… увидев вас, невозможно не захотеть вас поцеловать!
— Звучит как извинение, — заметила Робин, к которой возвращалось самообладание по мере того, как Люк, казалось, все больше его терял.
Он не помнит, когда он в последний раз — что? Целовал женщину? А как же таинственная Шарлотта? Не говоря уже о его более чем странных отношениях с Дотти.
— Я не извиняюсь, Робин! — Люк в бешенстве стукнул кулаком по столу так, что зазвенела посуда. — Меньше всего мне хочется извиняться за то, что я целовал вас!
— Я и не прошу вас делать это, — насмешливо заметила она.
— Нет, но… — Люк понемногу успокаивался. — Я должен просить у вас прощения за то, что сказал сегодня утром… что не хочу видеть вас здесь…
— Я сама виновата, — ответила Робин. — Не надо было подслушивать. — Она вздрогнула, вспомнив, как от потрясения не могла сделать ни шагу.
— Вы позволите мне закончить? — нетерпеливо воскликнул он. — Вряд ли вы еще когда-нибудь услышите от меня то, что я собираюсь сказать сейчас.
Робин понимала, что Люк не из тех, кто привык брать свои слова обратно. Ее удивляло уже то, что он вообще начал извиняться.
— Если вам от этого будет легче, что ж, я слушаю вас.
— Дело не в том, чтобы мне стало легче… — Люк принялся расхаживать из угла в угол, сжимая и разжимая руки. — Робин, вам когда-нибудь говорили, что вы можете свести с ума кого угодно?
— Что-то не припомню, — покачала она головой, но уголки ее рта дрогнули в подобии улыбки.
— Так оно и есть. — Люк засунул руки в карманы джинсов. — Но все дело в том, Робин Пауэр, что я не хочу, чтобы вы уезжали.
— Прошу прощения? — Робин даже рот открыла от изумления.
— Я сказал, что не хочу, чтобы вы уезжали! — Во второй раз эти слова, видимо, дались Люку немного легче, потому что он опустил плечи и расслабился.
— Большинством голосов — два против одного, — ты остаешься, Робин! — радостно заключила Дотти, появляясь в дверях. Гарм неспешно трусил за ней. — А тебе, Люк, совсем не обязательно так кричать на нее. У Робин отличный слух.
— Я это заметил, — мрачно отозвался Люк и, резко повернувшись, вышел из кухни своей обычной стремительной и бесшумной походкой.
— Что это с ним? — спросила Дотти, обращаясь к подруге. — Чего ты ему наговорила?
Робин вовсе не считала, что сказала Люку что-то, что можно было принять так близко к сердцу. Разве что — если интуиция ее не обманывает — упомянутые поцелуи значили для Люка несколько больше, чем просто физическое влечение. Но если ей сейчас нужно о чем-то подумать, то вовсе не о его задетых чувствах. Потому что сама она…
— Что с тобой, Робин? — встревожилась Дотти. — Ты вдруг побледнела…
Побледнела! Чудо еще, что не потеряла сознание, когда перед ней с ослепительной ясностью предстала страшная истина.
Она влюбилась в Люка Бланшана!
Ноги подкосились, и Робин с тихим стоном опустилась на стул. Что она наделала… Что она наделала!
— Робин? — Дотти выглядела не на шутку испуганной. Она присела на корточки, заглядывая снизу в лицо Робин и пытаясь согреть ее ледяные ладони своими.
Робин тряхнула головой, словно желая отогнать навязчивые мысли. Ей даже удалось слабо улыбнуться Дотти, что вызвало у той новый прилив беспокойства.
— Не возражаешь, если я поднимусь в свою комнату и прилягу? — спросила Робин. — Вы можете съесть ланч без меня. Все уже готово.
— Бог с ним, с ланчем, — нетерпеливо отозвалась Дотти. — Скажи, что с тобой происходит.
Дотти была ее ближайшей подругой, и Робин с детства привыкла поверять ей все свои тайны, но эту… Как она могла сказать Дотти о своих чувствах по отношению к ее брату, тем более что, возможно, он ей вовсе и не брат!
— Думаю, я просто устала, — проговорила она. — После Лондона у меня кружится голова от здешнего свежего воздуха. Немного полежу, и все пройдет.
Как раз в этом-то Робин и сомневалась. Более того, была убеждена в обратном!
— Хорошо, — сказала Дотти, вставая. — Но я все-таки считаю, что тебе не стоит уезжать в Лондон сегодня же. Тебе, на мой взгляд, вообще пока не стоит возвращаться к работе. Пожалуйста, обещай мне хотя бы подумать об этом, когда будешь отдыхать.
— Все будет в порядке, — заверила подругу Робин, зная, что теперь уже ничто не сможет удержать ее от отъезда. — Я подумаю над твоими словами. А ты пообещай мне, что вы с Люком съедите ланч, который я приготовила. Будет жаль, если пропадет столько хорошей еды.
— Я зайду к тебе попозже, — сказала Дотти, следя за тем, как Робин поднимается по лестнице.
— Хорошо, — рассеянно ответила та.
Сейчас ее больше волновала опасность встретить Люка по пути к своей комнате, чем планы Дотти. Но ей повезло, и она спокойно добралась до своей комнаты.