Тайной владеет пеон

Михайлов Рафаэль Михайлович

— Не забывайтесь, Чако! — вскричал Фоджер.

Но Аугусто Чако, смотря вперед широко раскрыты­ми глазами, в которых застыл ужас, кричал:

— Вот он... Карлос Вельесер... Хватайте его, я не могу выносить этот взгляд... Почему вы его не хва­таете?

Офицеры в недоумении переглянулись. Полог па­латки приподнял подросток, которого все знали как сына Орральде, и в изумлении смотрел на беснующегося человека.

— Десять лет под чужим именем! — бормотал Ча­ко. — К дьяволу... Теперь твоя очередь... Не упустите Вельесера... Не надо часовых — у старого Наранхо есть слабая струнка.

— Лихорадка, — сказал Фоджер. — Уложите и дай­те хинин.

Чако увели.

— Что тебе, Хусто? — нетерпеливо спросил полков­ник.

— Дон Леон, — сказал мальчик, — мы обшарили с солдатами весь лагерь. Следы ведут к болоту, — он за­мялся, — но близко не подойти. Минеры в этих усло­виях не берутся работать. В бинокль я рассмотрел не­сколько соломенных шляп и курток...

— Ты хорошо поработал, Хусто, — одобрительно сказал полковник, — а теперь пригласи сюда минного капрала.

Капрал подтвердил слова мальчика. В его команде самые искусные минеры. Но в этих чертовых джунг­лях каждая лиана — пороховой погреб. Он просит изви­нить его, но он и его люди бессильны.

Фоджер кивнул головой и вышел из палатки. Офи­церы последовали за ним. Они долго всматривались в бугристую поверхность болота, которое словно вобрало в себя отряд.

— Передайте солдатам, — вдруг приказал Фоджер. — Пятьсот долларов тому, кто доставит мне хоть один платок с болота. Или его семье... в случае не­удачи.

— Бросьте, Фоджер, — попробовал его урезонить капитан. — Мало мы потеряли людей в Ливингстоне?

— Пятьсот долларов не жалко выбросить, — как бы не слыша его, объяснил Фоджер, — лишь бы убедиться, что там и ящерица не пролезет.

— Как вам будет угодно, — холодно сказал капи­тан.

Желающих не нашлось. Фоджер прибавил еще пятьсот долларов. Наконец два солдата приблизились к группе офицеров и сообщили, что за тысячу долларов на каждого они согласны рискнуть. Вот адреса родных. Каждый обвязался длинной веревкой и конец ее оста­вил своим товарищам.

— Зря ты лезешь, Педро, — тихо сказал один из солдат смельчаку. — У тебя жена молодая.

— В молодости и нужны деньги, — блеснул зубами Педро.

Они шли к группе зарослей, держась в десяти — пят­надцати метрах друг от друга. Педро осторожно раз­двинул высокую, в свой рост, траву и ступил в нее. Второй полз напрямик к болоту и вдруг зацепил ногой и потащил за собой лиану.

— Отпусти ее! — крикнул капрал.

В ту же секунду раздался грохот, и облако дыма, земли и листьев закрыло ползущего человека. Когда облачко рассеялось, солдата уже больше не увидели, и только веревка оставалась в руках его товарищей.

— Пошлите ее родным, — тихо сказал капрал. Теперь все смотрели в ту сторону, где залег Педро.

Вот его голова поднялась над травой; он сделал шаг к трясине, еще шаг, потом еще... Как видно, он долго целился, прежде чем нащупал устойчивую кочку. Шаг­нул — и по щиколотку опустился в вязкую массу.

— Здесь не затянет, — донеслось до солдат. Педро двигался осторожно и плавно. Ему удалось по колено в грязи пройти шагов десять. До ближайшей куртки оставалось еще столько же. Но вдруг он покач­нулся, что-то крикнул и оказался в болоте по пояс.

Солдаты дернули веревку. Она натянулась, как струна, но Педро не двинулся с места.

— Тяните! — кричал он. — Меня заносит!

Десять человек тащили веревку к себе, и, когда по­казалось, что вот сейчас черная масса выпустит тело человека и оно, как пуля, пролетит к берегу, — веревка лопнула. Педро продолжал барахтаться и погружаться. Потом протянул руку к куртке и снова что-то крикнул.

— Десять долларов тому, — взволнованно бросил Фоджер, — кто услышит, что кричит этот парень.

— Дайте мне эти десять долларов, майор, — раз­дался голос Вирхилио Аррьоса. — Парень желает и вам задохнуться в такой жиже.

Фоджер резко обернулся. Пленных держали невда­леке, у пригорка. Американец махнул рукой конвоирам и зашагал к палатке. Проходя мимо группы солдат, так и застывших с веревкой в руках, он громко сказал:

— Слово остается в силе. Пятьсот долларов родне каждого.

Когда он отошел, капрал усмехнулся:

— Все-таки экономия... Каждый шел на смерть за тысячу долларов.

Приступили к допросу. Фоджер показал взглядом на мальчишку, но полковник запротестовал:

— Пусть приучается, Генри. Орральде хотел, чтобы сын был воспитан в нашем духе.

— Я хочу видеть убийц отца, — сказал мальчик.

Фоджер нехотя разрешил ему остаться. Первым ввели Чиклероса.

— Малый давно просится к вам, — заметил кон­воир.

— Ты кто? — спросил Фоджер.

— Я «Сейба в квадрате пять», — сказал Чиклерос. Офицеры зашумели. Брови мальчика взлетели вверх; он с удивлением посмотрел на Чиклероса и отвернулся.

— Попрошу тишины, джентльмены, — холодно ска­зал Фоджер. — Сейба в квадрате пять — пароль нашего осведомителя. Ты, кажется, из Науаля, дон Диего?

— Я не Диего, — сказал Чиклерос. — Диего не уда­лось остаться, последние передачи вел я.

— Твое имя?

Чиклерос только сейчас заметил Мигэля. Он уже придумал себе имя и хотел его назвать, но присутствие Мигэля сковывало его.

— В отряде меня звали Чиклерос. Я из Петена. [32]

Он старался не очень далеко отходить от истины: кто знает, — зачем здесь Мигэль?

— Что тебя заставило помогать Диего?

— Он обещал мне много денег. Я хочу выучиться на механика, сэр. И потом я не верю, что наши могут устоять.

— Ты говоришь складно. На какой волне ты вел прием?

— Сто один и шесть... В пять утра и в девять ве­чера.

— Где рация?

— Сейчас в дупле.

32

Департамент на севере Гватемалы.