Тайной владеет пеон
Шрифт:
Через час показания были сняты. Диего признал, что работал на армасовцев. Он связывался с ними трижды, в четвертый раз пытался вызвать сегодня. Артуро помешал. Каратели интересовались, куда отступает отряд. Диего не знал этого, а штабисты как воды в рот набрали. Диего и верно науалец, но в селении своем не был уже много лет. Окончил офицерскую школу и был замешан в мятеже против президента Арбенса. Бежал в США. Недавно его закинули в Ливингстон, здесь он работал на подноске грузов. Убил жандарма. Это тоже планировалось разведкой. Бежал к партизанам. Если его отпустят живым, он клянется...
На этом его прервали. Клятв не нужно. Нужны позывные. Нужен шифр.
...И рация заработала.
А перед самым отходом отряда товарищи хоронили Артуро. По древнему обычаю этой земли, все друзья покойного слагают о нем рассказы. Артуро мало знали, и рассказы эти были коротки.
Чиклерос сказал:
— Он собирал кофейные зерна для гринго. Он захотел собирать их для себя. И он пришел к нам. Он не уйдет от нас. Он будет с нами.
— Он боялся смерти, — сказал команданте, — а жизнь отдал за нас.
И снова — путь. Отряд растянулся цепочкой. Первым шел старик Наранхо, последним — Карлос.
Там, где начиналась болотистая почва, Наранхо предупредил:
— Ступать след в след.
Отряд шел. Трое остались.
И вдруг сотни рук взметнулись вверх, сотни головных уборов полетели в трясину.
Может быть, это и был последний привет трем товарищам.
8. БОЛЬШОЙ КОНВЕЙЕР
Главный капатас был не в духе. Тропическая лихорадка скосила за два дня десяток пеонов. Это были лучшие сборщики бананов. Где таких найдешь? Компания задержала доставку хинина. Капатас звонил в контору, но ему намекнули, чтобы он не совался не в свое дело. Американцы обещали днями прислать. А ему лучше заботиться о том, чтобы пеоны не строили из себя коронованных особ и брали в лавках то, что компания присылает. И почему уменьшился сбор?
— Я только что объяснял, — заикнулся капатас.
Но из конторы ответили, что это не объяснение и что при желании спад грузооборота на его участке можно приписать саботажу.
Главный пришел в отчаяние.
Как раз в этот момент заявился негр, назвавшийся разорившимся кабатчиком из Ливингстона, и предложил услуги повара. С ним была маленькая помощница.
— Повара нам не нужно. — Капатас отметил про себя широкие плечи негра и его сильные руки и предложил: — В сборщики пойдешь? Тогда девчонка могла бы помогать на кухне.
— Можно и в сборщики, — весело отозвался негр. — Приходилось и бананы срезать. Только пусть капатас прикажет выдать парусиновые туфли. Робби страшно боится змей.
— Ладно, туфли выдадим, — сказал капатас. — Но смотри, работай покрепче, болтай поменьше.
— О, Робби не из болтливых — ухмыльнулся негр.
Он действительно работал сноровисто и молча. Разговаривать наш старый друг Роб предпочитал в бараках, наедине с рабочими.
Незадолго до этого Роб встретился с Риверой, который предложил ему перебраться в район столицы, а по дороге чуточку поработать на партизан. Одной забастовкой больше — одной карательной экспедицией меньше. Роситу можно взять с собой. Но девочку надо поберечь. Она порядком устала, да и в столице ей найдется дело.
Так Роб и Росита очутились в гватемальском аду, как назвали пеоны район плантаций в долине реки Мотагуа. Зной днем и холод ночью. Тропическая лихорадка и укусы москитов. Крики надсмотрщиков и удары хлыстом. Жулики-весовщики и гнилые продукты в лавках. Все это выработало в пеонах какое-то безразличие к жизни. Оно было нарушено реформами правительства Арбенса. Оказалось, достаточно бросить спичку, чтобы пеоны откликнулись пламенем. Волнения охватили гватемальский ад.
Но пришли армасовцы и начали с того, что на каждой плантации воздвигнули десяток виселиц. Пеоны, к которым попал Роб, не выдали вожаков. Тогда армасовцы стали обыскивать бараки. У одного нашли газету с реформой — его вздернули в ту же минуту и объявили самым опасным врагом республики. А соседи по бараку отлично знали, что «самый опасный» был самым тихим рабочим, который всего боялся и даже не знал, в какую газету обернул свое единственное достояние — крест, полученный от матери.
У другого нашли портрет бывшего президента Арбенса. Владельца портрета постигла та же участь.
Когда армасовцы уходили, они приколотили к воткнутому в землю шесту портрет своего президента — дона Кастильо.
— Смотрите и молитесь! — приказал офицер. — Этот человек научит вас жить.
С плаката на пеонов смотрели наглые глаза, жесткие, слегка вздернутые усы и портупея, натянутая грузом тяжелых пистолетов. Казалось, губы истерично вздрагивают и вот-вот с них сорвется вопль: «Молитесь на меня, не то начну стрелять!»
У пеонов и без молитв были свои заботы. Весовщики наглели с каждым днем и обсчитывали сборщиков бананов. В лавку завозили гниль. Даже от бобов несло затхлостью. Одной ночью пеоны не спали; они проделали путь в тридцать миль, но принесли из ближайшего городка Тенедор запас продуктов на месяц: маис, фасоль, лук, тыквы-чайоты, пальцевидные кактусовые плоды в кожуре с шипами (очищенные от шипов они стоят дороже) и, конечно, яркие стручки перца, без которых не обходится почти ни одно местное блюдо. Лавка компании терпела убыток. Главный капатас получил нагоняй. У ворот плантации выставили охрану, в город больше не отпускали. Не хочешь брать гниль — голодай.
В один из таких тревожных дней Роб с Роситой и оказались на плантации. У Роба были свои дела, у Роситы — свои. В обеденный перерыв она доставляла на участки кофе и маисовые лепешки. Вот и сейчас она погоняет мула и весело напевает ему под смех пеонов:
Ждут нас знатные сеньоры. Торопись! О-хо! Мы везем им помидоры — Больше ни-че-го! Накормить их рады, право. Торопись! О-хо! Но у них всего сентаво — Больше ни-че-го!Бидоны бьют по жестким бокам мула. Росита аккомпанирует себе, ударяя по бидонам, и рабочие выходят из банановых рощ, чтобы поздороваться с девочкой. Она успевает одному кивнуть, другому помахать рукой, третьему спеть:
Нынче новые порядки. Торопись! О-хо! Жизнь горька, а перец сладкий — Больше ни-че-го!У поляны, где висит большой портрет Кастильо Армаса, девочка задерживает мула, привязывает его к шесту. Нарочито долго всматривается она в портрет: жди шутку.