Тайной владеет пеон

Михайлов Рафаэль Михайлович

Вторым вытянул спичку Чиклерос.

— Меня здесь мало кто знает, — беспечно говорит он. — Что взять с простого чиклероса!

Но все понимают, какого напряжения стоит ему сейчас каждое слово.

Остаются четыре узла. Как хочется Карлосу освобо­дить всех этих людей от страшного ожидания и при­нять удар на себя. Но он — команданте, он коммунист, и слово партии для него закон.

Три узла пустые. Последний развязывать Мануэлю. Зачем, когда и без того все ясно! Он бросает рубаху владельцу и сурово говорит Карлосу:

— Если что, — Роситу береги.

Выбор сделан. Одиннадцать тянувших жребий мол­чат, двенадцатый, Карлос, — тоже.

В палатку без предупреждения врывается радист:

— Мой команданте... Я, наверно, сошел с ума... Отсюда ведут передачу! Какая-то «сейба». [27]

— Из лагеря? Чушь! — кричит Карлос.

— Я перехватил вызов... Но в этом районе нет ни­кого, кроме нас, мой команданте!

— Связных сюда!

Карлоса редко кто видел разгневанным, но сейчас его исступление, ярость, опасение того, что из-за глу­пой случайности весь глубоко продуманный план может рухнуть, стремление немедленно отыскать предателя, быстрота его действий, сила голоса передаются всем окружающим.

27

Дерево, особо почитаемое гватемальскими индейцами; здесь — позывной.

— Сменить все караулы. Вернуть всех отосланных из лагеря. Просмотреть кроны ближних деревьев. Обы­скать каждый шалаш, каждый рюкзак.

Связные разбегаются. Карлос обращается к членам штаба:

— Людям объяснить, что под удар ставится их жизнь!

Расходится и штаб.

— Вирхилио, что-то я хотел спросить?.. Ты при­глядывался эти дни к Артуро?

— Да.

— Твой вывод?

Вирхилио пожимает плечами:

— Парень, как все остальные. Задерган. Любит одиночество. В биографии, правда, есть провалы...

— Нет, не то, мне не то от тебя нужно...

Связной докладывает:

— Дон Наранхо вернулся.

Старик тяжело дышит, но глаза его блестят молодо. Карлос обнимает его; ответа не нужно, он виден в тво­их глазах, дон Наранхо.

— Зачем прислал гонца, лесной сеньор? — сердится старик. — Я и без него дорогу отыскал.

— Разве он не с тобой?

— Твой вестник побежал вперед...

Карлос стремительно поворачивается к Вирхилио:

— Вспомнил! Ты видел науальцев. Что, Армас дей­ствительно пригнал к ним солдат?

— Ерунда. Армасу не до них. И притом в Науаль не взобраться в дождливый период.

— Вирхилио, пока не поздно...

Часовой южного входа сказал, что не возвращались только мальчишки, которые погнались за бабочкой с гигантскими красными крыльями, и Диего. До него де­журил Артуро — он побежал разыскивать Диего.

Звук выстрела привел их к непроницаемой стене деревьев. Навстречу, шатаясь, шел Диего.

— Кто стрелял? — быстро спросил Карлос.

— Я, команданте. Там лежит Артуро. В дупле — рация. Он пытался связаться... Не знаю с кем.

— В районе лагеря запрещено стрелять.

— Знаю, команданте. Но тысяча жизней дороже одного подлеца. Он мог успеть передать наши коорди­наты.

— А что, если я поручил Артуро связаться с наши­ми? — пытливо спросил Карлос.

Диего усмехнулся.

— Это не так, команданте. У тебя одна рация... — И добавил со злостью:

— Он ударил меня сверху, по голове... Времени не оставалось.

Снова лицо его стало непроницаемым.

Тело Артуро перенесли в лагерь. Карлос созвал штаб. Радист осмотрел портативную рацию. На ней ра­ботали: еще не остыл кожух. Вызвали Диего.

— Положи автомат на стол, — приказал Карлос. Отдал молча. Его не в чем упрекать. Он избавил лагерь от предателя. Он нарушил приказ команданте и не довел старика обратно потому, что завидел Арту­ро. Он и раньше ему не доверял.

— Но часовой утверждал, что Артуро побежал за тобой после возвращения Наранхо.

Пожал плечами. Вызвали часового.

— Ты говорил, что старик вернулся раньше, чем ушел Артуро?

— Дело было не совсем так, мой команданте. Когда я заступал на пост, то встретил бегущего Артуро. Он и сказал, что старик вернулся без сопровождающего.

— Впустите мальчишек, — приказал Карлос.

Мальчишки были взволнованы. Они видели издали, как бежали Артуро и Диего. Наранхо уверял, что сна­чала у дерева показались красные штаны Диего. Хосе не заметил этого. Стрелявший находился у самого де­рева.

— Что ты скажешь на это, Диего?

— Ничего не скажу. Глаза человека не могут ви­деть, как глаза кондора.

— Я могу увидеть шлюпку на горизонте, — с оби­дой сказал Наранхо.

— Ты сказал, Диего, — прервал этот спор Кар­лос, — что Артуро начал работать с рацией.

— Я только подумал об этом, команданте. Он был уже возле самой рации.

— Ты поторопился отобрать автомат у нашего хоро­шего солдата, — сказал один из членов штаба Карлосу.

Диего презрительно улыбался.

— Не обижайся, Диего, — тихо сказал Карлос. — Ведь речь идет о тысяче жизней.

— Науальцы не женщины, — отрезал Диего. — Они не держат мелкой обиды.

И тогда Карлос нанес острый удар:

— Ты к нам прямо из Науаля?

Губы Диего дрогнули. Глаза сузились. Он дернулся и осмотрелся вокруг. Вирхилио смотрел на него с на­смешкой. И снова Диего принял бесстрастный вид.

— Я из Науаля, — ответил он.

— Теперь вспомнил, — сказал Вирхилио. — История с продажей рома относится к временам Убико. Сейчас в Науале ни лавок, ни спиртного, ни солдат. Ты нас на­кормил дохлой сказкой, Диего.

— Это нужно доказать, — резанул Диего.

Вошел врач и что-то шепнул Карлосу.

— Артуро очнулся, — громко сказал Карлос. — Он дает показания.

Диего прыгнул к двери, как дикая лесная кошка, и застыл.

— Что, нервы сдали? — осведомился Карлос. — Ко­гда тебя завербовали?