Тайной владеет пеон
Шрифт:
— Мой большой друг говорил, — с лукавством откликнулась Росита, — что в Гватемале дети и фрукты растут быстро. А кроме того, сеньорита, я хорошо знаю все, о чем пою.
Посетителей прибавилось. Крайний отдаленный столик заняла шумная компания офицеров, подъехавшая на «мерседесе». Один из них закричал:
— Дон Леон! Если мне не изменяют глаза и память, здесь готовят изумительное цыплячье филе под перцем!
— Мы сейчас проверим вашу память, — засмеялся полковник Леон. — Хусто, дружок, закажи порцию каждому!
Официантка подошла взять заказ, но тотчас же повернулась и вышла в служебное отделение.
— Сеньор, — обратилась она к владельцу кафе. — Нельзя ли поручить кому-нибудь другому обслужить столик офицеров?
— Ай, ай! — укоризненно покачал головой хозяин. — Может, мне самому пойти? Может, мне повара послать? У тебя хорошая рекомендация брата. Не подводи дона Гарсиа.
— А дон Гарсиа сообщал вам, — нашлась девочка, — что у меня бывает дикая головная боль?..
— Вот что, — сказал хозяин, смотря в сторону. — Подойди к зеркалу. Эта Росита не похожа на ту. Ну, подойди же...
Росита всмотрелась: верно ведь, в завитой и подкрашенной официантке не каждый узнает маленькую горничную из отеля в Пуэрто-Барриосе. Притом полковник был не очень трезв. Пора, наконец, перестать бояться неожиданных встреч. Мало ли их еще будет? Но в зале сидит Мигэль... Как он себя поведет?
— Молодец, — сказал хозяин. — Правильно решила. Не заставляй офицеров ждать.
Росита подходит к столику. Она спокойно встречает напряженный, тревожный взгляд Мигэля и легко, почти воркующе спрашивает:
— Что угодно молодому сеньору и его друзьям?
Полковник смотрит на официантку, которая ожидает ответа, и посмеивается:
— Мой юный друг не привык к столичным темпам. Сеньорита его извинит.
Мигэль приходит в себя.
— Я все сделаю, как надо, полковник.
Он диктует заказ Росите четким и ровным голосом. Мигэль многому научился за последние недели. Он умеет перечислять названия блюд, любимых доном Леоном, повязывать салфетку за едой, пользоваться ножом и вилкой. Случается, он лезет в солонку пальцами, но успевает одернуть себя и сделать вид, что закрывает крышку этой крошечной хрустальной безделушки. Как-то он кусал ногти и перехватил недоуменный взгляд опекуна.
— Мне все еще кажется, что я бреду по лесу, — сконфуженно засмеялся Мигэль и потянулся за ножницами.
Дело идет на лад. Полковник предложил ему заняться английским. Мигэль согласился. Лишь бы не думать о том страшном мире, в который он попал. Когда приходят гости, полковник его представляет, и Мигэль в сотый раз должен повторять свою историю, в которой он выучил наизусть каждое слово и в которой нет ни слова правды.
А главное — он научился терпеть. Терпеть и ждать. Ему скажут, когда он понадобится. Кто? Он не знает, но его найдут. Обязательно найдут.
И, встретив Роситу, он было подумал: «Вот меня и нашли!» Но у Роситы церемонный вид.
«Эх жаль, Росита, мы славно погуляли бы в столице».
— Четыре порции цыплят, сеньорита!
«... И вспомнили бы наших друзей».
— Конечно, с перцем-чиле.
«... И помечтали бы!»
— Затем — по стакану чоколате.
«... Придет наше время, Росита!»
— Полковник предпочитает слегка подогретый.
Заказ продиктован, принят и понят. «Вот сейчас можно улыбнуться самым краешком глаза. Но только — краешком. Затем ты снова станешь церемонной официанткой, а я важным сыном Орральде. Ты останешься здесь, а меня увезет «мерседес» к богатому особняку в центре города».
Но прежде, чем «мерседес» увез Мигэля, случилось еще одно происшествие.
Ливень продолжался, — по выражению гватемальцев, боги не закончили отжимать выстиранное белье. Люди, набившиеся в кафе, отряхивали зонты и сийякали — накидки из пальмовой соломы, прекрасно защищающие от водяных потоков.
Резкие свистки раздались снаружи. В кафе вбежал человек в разодранной рубахе, из плеча его сочилась кровь. Он осмотрелся, увидел офицеров, вскрикнул и бросился к задней двери. Полковник Леон с неожиданной для его тучной фигуры ловкостью перепрыгнул через стул и схватил раненого за горло. Адальберто что-то зашептал Рине.
— Какой позор! — закричала Рина. — И мы будем терпеть?
Она вцепилась в кисть полковника зубами, он со стоном разжал руку, раненый рванулся и сделал еще шаг к двери. Офицеры поспешили к полковнику на помощь, только Мигэль сидел, как пригвожденный к месту. Раненый был бы схвачен, если бы студенты не налетели на офицеров и не заслонили собой беглеца. Началась свалка. Андрес подобрался к Рине:
— В заднюю дверь!
Мигэль услышал, выхватил пистолет и, став между полковником и Риной, выстрелил в стену: рассыпались осколки бра.
— Нагнитесь, полковник! — крикнул Мигэль. — В вас целятся!
В общем гвалте никто, кроме полковника, пригнувшего голову, не разобрал возгласа Мигэля. Секунды оказалось достаточно, чтобы Рина скрылась.
В кафе ворвалась полиция. Четверо студентов были захвачены. Раненого, Рины, Андреса и Адальберто среди них не оказалось. Полковник выслал погоню.
— Поймайте мне девчонку! Она главная заводила.
Потом он повернулся к Мигелю:
— Кажется, они действительно целились в меня. Хусто, ты молодчина. Благодарю.
Полиция оцепила квартал. Офицеры сели в машину.
— К президенту, — приказал полковник. — Инцидент государственного значения. Ты поедешь со мною, Хусто, и будешь представлен дону Кастильо.
Рина и Андрес бежали по глухим переулкам, не решаясь завернуть ни в один подъезд.
— Не могу больше! — с отчаянием сказала Рина. — Все из-за меня! Беги сам.
— Ты очень странная, — задыхаясь, произнес юноша. — Я люблю тебя — и вдруг оставлю.
— Что?
Рина остановилась и снова побежала. Снова остановилась.