Тайны подмосковных лесов
Шрифт:
– Так он вас убьет за то, что вы выпустили меня...
– Ты обо мне не беспокойся, - улыбнулся Хряк.
– Я его не боюсь. Он не по правилам играет. Мы мужчины, мы разберемся. И, кстати, почему ты думаешь, что это он меня убьет, а не я его? Ты думаешь, я не могу убить?
– Думаю - нет, - ответила Катя, прямо глядя ему в глаза.
– Ну и правильно, - неожиданно засмеялся Хряк, положил ей руку на плечо и легонько подтолкнул.
– Иди, иди... Туда тебе.
– Спасибо, - тихо сказала Катя и медленно пошла по заснеженной дорожке.
Хряк дымил сигаретой и смотрел ей вслед. Ему было безумно жалко эту семнадцатилетнюю девочку, которая так много пережила за эти дни и которой, видимо, ещё суждено пережить немало. Она казалась такой маленькой и одинокой на этой дорожке среди убогих деревенских домиков, кривых заборов, злобно лающих собак за этими заборами. Унылая пустошь подмосковного поселка, ноябрьский морозец, увядающая природа - и эта девочка, бредущая по протоптанной в снегу дорожке... У Хряка защемило сердце, и в то же время он вдруг почувствовал огромное ощущение облегчения и освобождения от чего-то черного, паскудного, все последнее время мешающего ему дышать...
13.
Когда Андрея Зорича выпустили на свободу, он первым делом решил идти не домой, а к Кате. Будь, что будет! Хуже уже не будет, думал он. Пусть говорят, что хотят, он все вытерпит. Главное, всем вместе найти Катю. Любыми средствами найти!
Когда он уже подходил к её подъезду, где они столь необычно расстались с Катей, ему стало несколько жутковато. Он чувствовал свою большую вину за то, что произошло. Эта их поездка в Ленинград, как же она оказалась некстати! Но кто же знал, кто же мог знать, что может произойти такое?! Он взял себя в руки, поднялся на лифте и позвонил в квартиру.
... На пороге стояла пожилая женщина, морщинистая, седая, с растрепанными волосами, очень бледная. В глубоко запавших глазах стояло огромное горе.
– Здравствуйте, - поздоровался Андрей.
– Здравствуйте, - еле слышно проговорила она.
– Вы кто?
– Я Андрей Зорич, одноклассник Кати.
– Это с вами она ездила в Ленинград?
– с каким-то глубоким укором спросила она, впуская его в квартиру.
– Да, - опустив голову, тихо ответил Зорич и прошел в переднюю.
– Мне звонили ваши родители. Позвоните им. Они очень беспокоятся.
– Это потом. Со мной все в порядке.
– Проходите. Садитесь, - тихо сказала бабушка.
– Расскажите обо всем, что с вами произошло.
Зорич, запинаясь и волнуясь, попытался взять себя в руки и, опустив интимные подробности, подробно рассказал все, начиная от их знакомства и заканчивая похищением Кати около её подъезда. Бабушка слушала молча с каменным лицом. Лишь иногда по её впалой щеке текла одинокая слеза.
– Я уверен, она жива. Все нормально. Ее найдут. Ее скоро найдут, неуверенным голосом пытался обнадежить Андрей, закончив свое повествование.
Бабушка долго молчала, глядя куда-то в одну точку поверх головы Андрея.
– Я верю вам Андрюша, - наконец, произнесла
– А теперь идите домой. Там ваши родители, им тоже очень тяжело. А мне остается только ждать. Мне сегодня звонили из милиции, сказали, что напали на след, и Катю скоро найдут. Со мной постоянно ночует Леонид Петрович, брат моего покойного мужа, а иногда и его жена. Они очень помогли мне в эти страшные дни. Разве мне одной справиться со всем этим?
Она ещё помолчала.
– Три дня назад мы похоронили Машеньку, - каким-то совершенно отрешенным голосом добавила она.
– Это так ужасно... Это... За что мне все это?! За одно я благодарю Бога - за то, что Ростислав Петрович не дожил до такой минуты. Я просто не понимаю, как все это пережила. Не дай Бог никому видеть такое...
Тут она, наконец, не выдержала, схватилась за лицо руками и зарыдала, бросившись на диван. Андрей понятия не имел, как утешить её. Одно ему показалось странным - почему бабушка говорила только о похоронах дочери, и ни слова об отце Кати. Андрей боялся задавать любые вопросы, он опасался малейшего прикосновения к этому безмерному человеческому горю. Видимо, бабушка считает отца Кати виновником смерти её дочери и избегает говорить о нем.
– Чем я могу помочь вам?
– пролепетал Андрей.
– Мне?!
– Она подняла голову с дивана и ужасными глазами, залитыми слезами, поглядела на него.
– Вы одним можете мне помочь - сделайте так, чтобы Машенька ожила, чтобы она снова была со мной. Вы не знали её - это была такая чудесная девочка, такая красивая, такая нежная, ласковая, такая внимательная дочь. Ни у кого не было таких детей, как у нас с Ростиславом Петровичем. Мы были самыми счастливыми людьми на свете, у нас было все любимая дочка, любимая работа Ростислава Петровича, друзья, достаток. А теперь нет ничего, нет доченьки, нет внученьки. Только одно меня утешает, очень скоро я уйду вслед за ними и там - в раю я встречусь с ними...
Андрей сам глотал слезы, преклоняясь перед безмерным материнским горем. Потом вышел на кухню, налил в стакан воды из чайника и принес ей.
– Выпейте воды...
– Меня зовут Полина Ивановна. Спасибо, Андрюша.
– Она выпила воды и с большим усилием поднялась с дивана. Вышла из комнаты, а появилась минут через десять, причесанная, умытая, подтянутая.
Вскоре приехали родственники - пожилой джентльмен весь в черном и сухощавая дама тоже в черном. Вместе с ними приехал и врач.
Полиной Ивановной занялся врач, а пожилой джентльмен сделал знак Андрею выйти с ним в другую комнату.
– Меня зовут Леонид Петрович Полевицкий. Я двоюродный дед Кати. Прошу вас рассказать мне ещё раз о произошедшем. Я, в общем-то осведомлен от компетентных органов, но желательно было бы узнать обо всем из первых, так сказать, рук...
Вошла и его жена, и оба стали внимательно слушать рассказ Андрея.
... Рассказ был завершен эпизодом встречи с Рыжим в коридоре на Петровке.