Тайны полуночи
Шрифт:
— Вы шпион? — сорвалось у нее.
— Нечто в этом роде, — спокойно согласился Стив, не удивляясь, что умница Анна угадала истину. Пожалуй, особого агента можно так назвать. — Выполняю разные задания…
«В том числе и заказы на убийство?» — холодея, подумала Анна.
— Ладно, не будем больше это обсуждать, — сказала она вслух.
— Да и некогда, — согласился Стив. — Я и так потерял время, разыскивая вас. Это увеличило дистанцию между мною и преступниками.
В воображений Стива возник лагерь бандитов с непогребенным телом Чарльза Эвери. Как только он поймает преступников и доставит их властям, он сообщит об этой последней стоянке бандитов, и прах Эвери похоронят. Сейчас он не будет говорить об этом с Анной, чтобы уберечь ее от страшного воспоминания. Он скачет по следу преступников, он точно знает, куда они направились — это не просто догадка, а уверенность.
Джинни заботило другое: как мог Стив, считая, что она — дочь преступника и подозревая ее в сообщничестве, делить с ней любовь сегодня утром? И с такой страстью! И в то же время он признался, что ринулся не спасать ее, а выручать похищенное бандитами сокровище… Сожалел, что потерял время на ее поиски… Он гнался не за ней, а за Чарльзом — участником группы Красные Магнолии, за драгоценностями, за бандитами… он хотел выяснить связи Чарльза Эвери…
— Его имя — Тимоти Грэхем, — вдруг вспомнила она.
— Чье имя? — удивленно спросил Стив, обдумывавший в это время, как ему извиниться перед Анной за нечаянно сорвавшиеся с языка обидные слова о потере времени на ее поиски.
— Человека, которому отец должен был передать драгоценности в обмен на оружие и боеприпасы. Бандиты сказали, что место встречи перенесено из Сент-Луиса в Литтл-Рок; но и я, и отец сомневались, что они везут нас туда: на самом деле они задумали присвоить драгоценности.
«Проклятье тебе, женщина!» — возмущенно подумал Стив, а вслух язвительно сказал:
— Так вы все знали! Да, не очень приятно видеть утонченную леди, замешанную в столь грязные дела.
С тех пор как они стали близки, всякая колкость Стива вызывала в душе Джинни мучительную боль. Как он мог обвинять ее столь беспощадно? Как он мог судить о ней так ложно? И это он, использовавший ее симпатию к нему в интересах своего пресловутого Дела. Он, хладнокровный, жестокий, способный на все для достижения своей цели… Сердце ее словно оледенело, и она сказала спокойным тоном:
— Нет, мистер Карр, я узнала обо всем от отца перед его смертью, на последней стоянке. До этого я ничего не знала.
«Это правда или уловка, Анна?» — подумал он и спросил:
— А зачем вы мне об этом рассказываете?
— Чтобы не дать им ускользнуть, чтобы помочь вам их настигнуть.
— Почему?
— Потому что они творили и творят зло.
— Так ведь и ваш отец тоже?
Джинни не могла признаться ему, что Эвери — не отец ей. Ее возлюбленный обманывал ее, но ей обмана не простит. Она была оскорблена, разгневана, но чувствовала, что должна помочь ему предотвратить чудовищное преступление, и она признала:
— Да, мистер Карр, но он был введен в заблуждение. Кроме того, он был ослеплен жаждой мести, ведь другая его дочь, моя сестра, была изнасилована солдатами янки и умерла. Судебные чиновники из Лояльной Лиги оправдали насильников «за неимением доказательств». Янки захватили наш дом, землю и разрушили бизнес отца. Он жаждал отмщения, требовал справедливости и был прав, как и тысячи других южан с подобной участью. Но он был не прав, связав свое дело с Красными Магнолиями. Насилие нельзя победить насилием, ненависть — ненавистью. Многие члены Клана считают, что борются за правое дело, но слишком много преступников вступают в Клак и творят страшные дела. Это может только повредить нам, южанам. Я не знала, что мой отец — член Клана, о своей «миссии», как он назвал ее, он поведал мне в последний день своей жизни. Я рассказала вам все, что знаю. Больше мне нечего сказать.
Стив надеялся, что она не лжет. В голосе ее звучали тоска и боль, и он не мог ей не верить. Он ответил, осторожно выбирая слова:
— Простите меня за все, Анна. За то, что я обманывал вас. Но это дело, которое мне поручено, — словно пороховая бочка, к которой Красные Магнолии вот-вот подведут запал и зажгут его. Я должен был бороться любыми средствами.
В душе Анны неожиданно вспыхнула ярость. И это все, что он ей может сказать, этот человек, предавший ее любовь? Она надеялась, что его извинение рассеет черное облако обиды, омрачавшее его душу, и посеребрит сиянием надежды небо любви. Но его скупые слова не оставляли сомнений, что превыше всего он ставит свое Дело и не поступится им ради любви.
— И ты думаешь, что это извинение? — гневно вскричала она. — Ни за что не прощу твоего предательства, гнусный ублюдок! «Простите меня» — два словечка, и я должна простить! Да чего и ждать было от ублюдка!
Нервы Стива были натянуты как струны: как больно было услышать ненавистное ему слово, слетевшее с губ, которые он целовал! Слишком много оскорблений и испытаний он перенес в жизни, чтобы отдать себя в ее руки… И он заставил себя сказать холодно и резко:
— Я же предупреждал вас, Анна, что я — ублюдок, и не только в переносном смысле этого слова.
Сердце Анны переполнилось негодованием: значит, он не отрицает, что вел себя как негодяй?
— Да, лучше бы я тогда сразу поверила вашим словам! — вскричала она. — Видно, это был единственный раз, когда вы мне сказали чистую правду. Вы меня арестуете?
— Разве вы были замешаны в этом деле? Ведь вы сказали, что нет.
В его вопросе звучало сомнение. Значит, она не убедила его!
— Нет, я невиновна, но вы этому не верите, сколько бы я ни твердила. Однако не волнуйтесь, я сумею оправдаться.
— Постарайтесь это сделать, Анна, тюрьма вряд ли вам понравится.
— Вы говорите так, словно сами там побывали.
— Побывал. Во время войны, когда янки издевались над южанами как хотели.
Джинни была потрясена. Значит, он был военнопленным. Все знали, какие беды и унижения перенесли эти люди. Эти страдания у Стива наложились на те, что он перенес в детстве и юности, и он ожесточился. Неудивительно, что он замкнут и насторожен. Что у него нет доброжелательства к людям. Она хотела бы понять его, простить его, довериться ему. Но в состоянии ли она это сделать? Или лучше порвать с ним, забыть о нем навсегда? Но сможет ли она?..