Тайны путешествий во времени
Шрифт:
Машина ли машина времени?
Людей, прибывающих в наш мир из прошлого или будущего, ждет незавидная судьба. Все они попадают к докторам, которые пытаются вернуть им здоровый взгляд на жизнь. Машины времени, говорят доктора, не существует, а то, что вы рассказываете мне — параноидальный бред. Вот вылечим вас, голубчик, и все пройдет. Забудете вы о своей машине времени!
А если все ж таки врачи не добираются, то путешественник во времени старается жить, не выдавая себя ни речью, ни манерами, ни знаниями. Таков наш мир — рациональный и не верящий в то, что противоречит его здравому смыслу. Так что, если хорошо поискать, может, и найдутся путешественники во времени. Только разве кто-то поверит свидетельствам человека, запертого на ключ в надзорной палате? Ни за что не поверят! А в эту палату автоматически попадут все, кто захочет сообщить, что воспользовался перемещением во времени.
Впрочем, некоторые на спецлечение не попадают. Это люди, которые случайно были перемещены или не до конца переместились во времени. Их, может, и считают несколько тронутыми, но насильно не
Но нас больше, признаться, интересует сейчас не конструкция машины времени, то есть механизма, аппарата по перемещению, а возможно ли проникать сквозь время, не имея такого приспособления? Как ни странно, по ответ скорее положительный.
Думается, вы и сами уже успели заметить, что перемещения во времени, описанные в главе предыдущей, несмотря на разнообразие ситуаций, имеют нечто общее.
Для этих перемещений характерно особое состояние материи, выражающееся в природных аномалиях, или особое состояние сознания. Вот почему такие переходы будущее — прошлое наблюдают в особых зонах, часто узко локализованных, богатых мощными выбросами энергетики, во время особых погодных условий или странных природных явлений, а также в состоянии, близком к трансовому, то есть совершенно отличному от привычного нам состояния, с другим восприятием, другой энергетикой и другими реакциями нашего тела.
Кажется, для создания временных промоин требуется, чтобы совпало хотя бы несколько условий. Человек должен оказаться в особом месте. Отличить особое место от обычного проще простого: в нем люди иначе себя ощущают, у них происходит что-то непонятное с восприятием. Грубо говоря, время в таких местах для самого человека либо сжимается, либо растягивается. Это сообщают и часы, которые либо замедляют ход, либо убегают вперед. Недаром на электронных часах в зоне могут появиться чудовищные числа —43 часа 70 минут, 68 часов 93 минуты. Это явление распространенное и для зон… обыденное. Показания на циферблате — это сбой электроники? И да и нет. Конечно, в аномальных зонах техника имеет склонность ломаться и портиться, там выходят из строя не только часы, но рации, телефоны, двигатели машин и самолетов, даже возникают проблемы с использованием оружия. Однако все еще сложнее. Сам человек в растянутом или сжатом времени начинает подчиняться законам этого времени. Например, при замедлении времени невероятно возрастает скорость реакций, потому что относительно скорости события они почти молниеносны, хотя сам человек не видит изменений ни в своих движениях, ни в своих мыслях. И это загадка: что меняется — наш метаболизм и возрастающая скорость нашего собственного движения или же течение времени становится почти незаметным, а мы продолжаем двигаться и наш организм производит свои действия в обычном для нас режиме? А при ускоренном времени? В этом случае мы не успеваем заметить изменений, с такой чудовищной скоростью они совершаются вокруг нас (но не в нас, что показательно, хотя имеются и исключения, довольно безрадостные). Чаще всего ускорение времени связано со сжатием пространства. И вот это явление очень часто наблюдается в зонах вроде Бермудского треугольника. А заторможенное время, липкое время характерно не столько для зон, сколько для измененного состояния сознания — нет, я имею в виду не использование специальных средств (наркотиков, транквилизаторов, стимуляторов и т. п.), а совсем другое. Такие моменты кристальной ясности сознания случаются во время опасных для жизни ситуаций, когда организм любой ценой стремится выжить, и тогда на место паническому страху и отчаянию внезапно приходит ощущение отстраненности, когда человек наблюдает за всем происходящим и успевает предотвратить неизбежное.
В таком состоянии можно уклониться от готовой убить пули, спасти свою жизнь при падении с высоты или выпадении из транспорта, увернуться от ножа преступника и т. п. В такие моменты наше сознание воспринимает время события как очень медленную смену картинок — все равно как если бы мы смотрели весь фильм не через проектор, а кадр за кадром. Время для нас становится дискретным. Событие в нем — статичными кадрами.
Но для других людей, не вошедших в такое странное состояние, время течет в этом же месте по самым обычным законам. И летящая пуля убьет невыпавшего из струи времени человека, и нож преступника проткнет живущую в обычном времени жертву. На самом-то деле такие игры со временем, с его скоростью, могут происходить как в аномальной зоне, так и в нормальном мире. Но почему тогда подобные случаи чаще происходят в неправильных местах? Отпет ясен из самого вопроса. В аномальных зонах и человек имеет другие ощущения — времени это тоже касается. Но самое манное — изменяется сознание, по-видимому, ощущая опасность, мы как-то собираемся внутренне, и потому мы становимся… машиной времени. Во всяком случае, мы способны его ускорять или замедлять.
Туг нам помогают и природные особенности аномальных зон. Например, практически по всех случаях, когда люди «тонули» во времени, они сталкивались с некоторым совершенно стандартным набором природных условий: изменение электропроводимости воздуха, появление особых облаков или образование тумана, возникновение странных свечений либо в самом небе, либо вокруг предметов, изменение свойств вещества, появление разного рода объектов, в обычном состоянии макрокосма не наблюдаемых.
Чтобы не быть голословными, обратимся к наиболее изученной в этом плане зоне Бермудского треугольника. Она как раз широко известна не только таинственными исчезновениями кораблей и самолетов, но и целым набором не объясненных даже сегодня явлений. И что нас особенно должно заинтересовать — именно здесь зафиксировано немало фактов, связанных с хрональными отклонениями.
В 1960 году пассажирский самолет, совершая обычный рейс, должен был зайти на посадку в аэропорту Майами. Пилот передал на землю свои координаты, для самолета была приготовлена посадочная полоса, и в этот момент он исчез с радаров. В аэропорту пришли к печальному выводу: разбился. Но через 10 минут самолет снопа появился на радарах! Он заходил на посадку! И благополучно ее совершил. Ни пилоты, ни пассажиры не заметили ничего необычного. Для них ничего не произошло. И когда им объяснили, что десять минут их не было «среди живых» и диспетчеры уже похоронили рейс, они были очень удивлены. Можно было бы посчитать это особенностями Бермудов, ведь потеря летательных аппаратов радарами в этом районе не редкость, если бы не одно «но». Дело и том, что часы у всех, кто был на борту лайнера, показывали другое время — на десять минут назад. И куда девались эти десять минут полетного времени, до сих пор не знает никто.
12 мая 1999 года самолет исчез с радаров, приближаясь к Нассау. Ошеломленные диспетчеры смотрели, как он начинает снижение, вот он перешел нулевую отметку… и исчез. Никакого самолета на посадочной полосе. В такой ситуации остается только вытирать со лба холодный пот. Но это — не конец истории! Самолет вновь появился на радарах… и с нулевой отметки стал подниматься вверх… 100 футов… 200 футов… 500… 1000… 1300 футов… достиг устойчивости… исчез! И это не шутка! По поводу этой «шуточки» 24 июня того же года аэропорту Нассау пришлось давать отчет вышестоящей инстанции! Мы уже имеем счастье знать, как называется появление подобного самолета «с того света» — хрономираж.
11 февраля 1980 года курсант гражданской патрульной службы Питер Дженсен на легком самолете Beechсraft N9027Q совершил взлет на острове Сент-Томас. Сохранились документы, подтверждающие, что взлет ему был разрешен. Механик аэропорта им. Гарри Трумэна видел, как самолет благополучно оторвался от земли. Время взлета точно известно: 4.15. Спустя пару часов, в 8.38, самолет, идущий рейсом 667 в 400 милях от Бермуд, поймал очень странный сигнал бедствия. Пилот назвал номер своего самолета — N9027Q и просил о помощи. Сообщение выглядело так: нахожусь в шести с половиной милях от Майами, потерял оба двигателя, падаю. Пилот сообщил о трагедии на Башню. В 8.53 поступило второе сообщение, сигнал бедствия. Его приняли уже два самолета — все тот же 667-й рейс и рейс 924 (обе машины находились в 300 милях от Бермуд. Это сообщение было еще хуже: нахожусь в 150 футах от земли, заблудился среди облаков. Пилоты растерялись: какие облака в 150 футах от земли? Но передали и второе сообщение на Башню в Майами. Башня попробовала вызвать странного пилота N9027Q. Безрезультатно. В Майами решили, что он все-таки упал. Начались поиски вокруг Майами. Безрезультатно; Никаких облаков — ни высоких ни низких — на Майами не было. Стояла чудесная ясная погода. Береговая охрана проверила океан, куда мог упасть самолет. Никаких следов. Диспетчера ломали голову, почему оба сигнала бедствия поймали самолеты около Бермуд? Может быть, неопытный курсант перепутал Бермуды и Флориду? Перепутал облака с чем-то иным? Но это тоже не конец истории. В 20.05 нее того же дня диспетчер Башни на острове Кайкос (н половине пути между Майами и Ган-Хуаном) принял новое сообщение: нахожусь в 10 минутах от аэропорта, прошу разрешения на посадку, самолет N9027Q! Диспетчеры, которые ничего не знали о поисках N9027Q около Майами, сочли сообщение обычным и подготовили посадочную полосу. Но никакой самолет на нее не приземлился… Было проведено расследование, но что могло это расследование показать? Что у пилота был запас горючего на 5 часов полета, а последнее сообщение было получено через 11 часов после того, как горючее кончилось, точнее, через 10 часов после взлета. От предположения, что самолет может продержаться в воздухе без топлива в течение 11 часов, да еще и без двигателей, у всякого нормального человека становится очень плохо с головой. Тогда — что?! Не были ли сообщения посланы гораздо раньше? Но почему тогда их получали с таким интервалом и и самых разных местах треугольника, там, где пилот не должен был находиться? Вопрос, где он мог находиться и когда радировал о своих трудностях, остается открытым… и необъяснимым. Если бы все эти сообщения не были задокументированы официально, все это вполне сошло было за дурную шутку. Но пилот Дженсен действительно пропал. И ни у кого нет сомнения, что он сообщал о себе.
В 1970 году, 4 декабря, пилот Брюс Джернон взлетел из аэропорта на Багамах. Буквально сразу после того, как он занял свой эшелон, самолет попал в густую облачность. Но с такими облаками ему еще никогда не приходилось встречаться.
Они, как он позже рассказывал, выглядели как «бублик» с «тоннелем» внутри. И он вошел в этот странный тоннель и летел среди облаков, окружавших его «стенами».
«Сразу после налета, — рассказывал потом Джернон, — я заметил небольшое облако, прямо перед нами, где-то на расстоянии мили. Оно висело над океаном очень низко, примерно в 500 футах. Знаете, такое обычное хрусталиковое облако, двояковыпуклое, только так низко я этих облаков никогда не видел. Метеосводка была хорошая, так что нас это облако не испугало, и мы продолжили полет. Но это облако вдруг стало превращаться в огромную тучу, состоящую из кучевых облаков. Мы поднимались на высоту в 1000 футов, и облако тоже поднималось вместе с нами. Оно росло буквально на глазах и мы не могли от него увернуться, оно захватило наш самолет. Мы поднимались еще 10 минут, но уже в нем, прежде чем вырвались на свободу. Высота была 11 500 футов, небо ясное. Я выровнял самолет, выбрал оптимальную для полета скорость 195 миль в час. Тогда я посмотрел назад и был страшно удивлен. Облако, из которого мы вышли, было огромным, оно выглядело как гигантский полукруг, оно тянулось миль на двадцать, я не видел, где оно кончается. Скоро перед нами появилось еще одно облако, оно висело около острова Бимини. Оно напоминало то облако, из которого мы только что выскочили, только это было еще больше, оно уходило до высоты в 60 000 футов. и, когда мы подошли к нему ближе на несколько миль, казалось, оно касается земли. Оно было прямо по курсу, и мы в него вошли. Это было странное зрелище. Сразу все вокруг стало черным, хотя и без дождя, видимость мили на четыре-пять.