Тайны третьей столицы

Шеремет Иннокентий

Первая часть плана удалась. Заводоуправле­ние было занято. А вот обнаружить, где та самая лаборатория Абсента, никак не удавалось.

Тем временем ЧАМ, уразумев, чем для него чревата ситуация с Химмашем, дает команду на мордобой. И начинается штурм. Настоящий: с вы­саживанием окон и дверей, с воплями и членовре­дительством. Для ЧАМа это все тоже было лишь прикрытием. Ему главное замести следы. Группе особо надежных братков дали задание взломать конкретную потайную комнатку и, переломав там все, что нельзя унести, изъять звукозаписи. А заод­но и наказать

слишком разговорчивого Абсента.

Но и ЧАМовцам удалась только первая часть плана. Лабораторию разломали. А вот с записями вышла накладка. Парни оказались не шибко го­ловастые. Они сначала устроили разгром, заодно с комнатой и аппаратурой, разнеся и голову Абсенту. А уже потом стали собирать магнитозаписи. В ито­ге самое главное — исходную, настоящую запись разговора ЧАМа с БАБом и запись фальшивого разговора Россиля с БАБом так и не нашли.

Абсент после избиения долгое время был поч­ти в коме и потерял зрение. Так что ему стало не до электронного монтажа.

Идея с подставной записью завяла.

И стороны остались как бы при своих.

ЧАМ опять отправился на поклон к рыжему благодетелю. Мол, с Россилем обязательно разбе­ремся. Но — позже. А чем бы сейчас угодить ради поддержки в Кремле? И ему подсказали: ЖКХ. Вы, мол, до сих пор только примитивно разворовывали денежки, которые население платит за свет, тепло и воду. Пришла пора банкротить на хрен предпри­ятия города, а самую лакомую собственность от­давать за долги энергетикам. Схема, отработанная в приватизацию: хозяйство приводится в запусте­ние, специалисты разгоняются, а потом недвижи­мость за гроши получает тот, кому больше всех надо.

Друзья рыжего чубчика. Ну, и конечно, они не забудут тех, кто им помог.

Чего у ЧАМа не отнять, так это умения пы­лить в глаза избирателям, и под шумок их грабить. Пока екабевцы любовались подкрашенными фаса­дами, их благодетель завершал разграбление горо­да: брались кредиты якобы на подготовку ЖКХ к зиме под залог городского имущества. Разумеется, деньги брали именно у тех, у кого надо. И конечно, их частью разворовывали, частью пускали на те самые фасады и заплатки на дорогах, но большая доля откладывалась на мэрские выборы.

Принцип ЧАМа: выборы должны оплатить те, кто его выбирает — горожане, за счет городской казны. И плевать, что больные в больницах муча­ются без лекарств и в духоте, помирая от сердеч­ных приступов. Главное, чтобы живые голосовали как надо.

Ведь пока люди голосуют за его подручных вроде Кунгусова, Прыдкова, Окулова и прочих, какие к Барину могут быть претензии?

— Далеко не все понимают, что ЧАМ и его политмерзавцы работают на деструктив, - вступился за земляков Шеремех.

И Быков не выдержал:

— Ой, как это сложно! Это ж два высших об­разования требуется, чтоб понять, кому выгодны долги всех перед энергетиками. Это ж бинокль ну­жен,чтобы разглядеть: мэру выгодно, чтобы дела в Екабе пришли в полный упадок. Это ж только ака­демикам понятно, с чего это жизнь здесь дороже, чем в самых дорогих городах мира! Это ж только профессоры видят: строительство тут дороже, чем в Москве! А грязь по уши? А смертность? А дети бес­приютные? А старики в ночных очередях к врачам? Наверное, геомагнитная аномалия у вас, не иначе...

— Кончайте гнать вторяк! — не выдержал Шеремех. — Вам легко вермишелить на уши. Вам, москвичам, подфартило с Лужковым. И даже не с Лужковым, а с тем, что он Рыжего ненавидит и делает все ему назло. А поскольку Рыжий делает только зло, Лужкову приходится добро творить иногда. Но в этом никакой вашей заслуги нет. Просто так карта легла. Перестаньте. В общем, как я понял, ситуация сложилась в пользу Барина? И что дальше?

— Они пришли к соглашению: сначала про­валивают выдвижение Россиля от партии власти на выборах губернатора, а потом пропихивают в губернаторы ЧАМа или его человека.

И опять все уперлось в то, как бы половчее опорочить Россиля перед Кремлем. Причем, это нужно было сделать срочно: та часть верхушки «Общей России», которую старательно подкармли­вали из городской казны Катеринбурга, внезапно сместили. Там свои игры. А новые начальники «ОбРоса» еще не определились: Россиль им нужен здесь или кто-то другой? Нужен был железный козырь, который бы вогнал Россиля в землю по самое то.И вот именно этот момент в Катеринбург вер­нулась Полина Борисовна Данилова.

Надо сказать, что те диски, на которых Аб­сент держал исходные и фальшивые записи, не погибли при штурме Химмаша. Их вовремя успел скопировать его подручный Димон-Гремлин. Он-то и обратился к бывшему соседу по двору, а ныне депутату облдумы Артему Затовскому, чтобы тот помог их ему выгодно продать своим соратникам-ЧАМовцам. Цену Димон назначил сравнительно небольшую: двухкомнатную хрущевку и некую сумму в долларах.

И Артем согласился выступить посредником. При этом он вознамерился разоблачить ЧАМа. Ведь сами по себе эти диски — не улика. На них же не написано, кто именно заказал фальшивку. А вот переговоры о покупке дисков и деньги за них — это улики. Тем более, что поскольку и Димон, и покупатели друг другу не очень доверяли, то квар­тиру на Шарташской-18 для начала оформили на жену Затовского.

Завершающим этапом должна была стать об­мен денег на диски, которую назначили на 17 июля в той самой квартире. Артем рассчитывал, что за дисками явится сам Кунгусов и ради этого обзавел­ся свидетелем, своим помощником Расчектаевым. А еще он припас видеокамеру, чтобы записать обмен дисков на деньги. Но... кто-то его выдал. И вместо Кунгусова на Шарташскую пришел псих - Кирилл Семенович Илларионов.

Илларионов из тех психически больных лю­дей, которые наряду с периодически вспыхива­ющей в них тягой к убийству, обладают острым умом и поразительным даром убеждения. Благода­ря ему он и прижился в команде ЧАМа. А когда выяснилось, что порой «Семеныч» неадекватен, то Кунгусову пришлось его покрывать: известие, что на мэра работает явный шизик, могло здорово скомпрометировать.