Тайны уставшего города
Шрифт:
Никита Хрущев по настоянию Михаила Суслова ликвидировал Промкооперацию как пережиток капитализма, не догадываясь, что этим самым начинает эру кровавых разборок в теневой экономике. Вместо объединенной государственной структуры артелей появились подпольные цеха.
Нет, не подумайте, они были зарегистрированы вполне официально, как подсобное производство на некоторых крупных предприятиях в колхозах и совхозах. Для нищих колхозов цеха эти стали поистине панацеей. На деньги, полученные от реализации подсобной продукции, строились дома и
Разбросанные по стране цеха занимались всем: художественным литьем, штамповкой «чеканных» портретов Эрнеста Хемингуэя, шитьем обуви, изготовлением мебели… Все делали в этих цехах, и продукция находила сбыт, на нее был огромный спрос, так как в стране ощущался острый дефицит любых товаров.
Жулики из уничтоженных артелей вели свои дела весьма патриархально. Были, конечно, конфликты, когда приходилось выбивать долги или делить дефицитное сырье, но все обходилось малой кровью.
Времена подпольных цехов стали временами жесткой конкуренции, кровавого передела сфер влияния и источников сырья. Все дело в том, что цеховики, организовывая в тихом колхозе подсобную «лавочку», создавали еще одно, подпольное, гораздо более мощное производство, начинавшее гнать товар в промышленном масштабе. Для этого требовалось много сырья и оборудования. А его могли дать только власть имущие.
И тогда нашлись умные, талантливые люди, одним из них и был Борис Гольдин, которые плотно повязали высших чиновников с теневым капиталом.
Но новые веяния требовали прихода в подпольный бизнес людей жестоких и решительных, не боящихся крови, а такими были только уголовники.
Так постепенно образовалась цепочка: правоохранители — партийный советский аппарат — цеховики — уголовники. Та самая цепочка, ставшая кандалами в 1990 году, заковавшая всю страну и принесшая вместо закона уголовные понятия.
Но все это потом. А пока в «Метрополе» Гольдин предложил Сергееву выгодное дело. Более двухсот подсобных цехов по стране выпускали трикотаж. Станки у них были в основном старые, списанные с государственных предприятий, и запчасти к ним стали чудовищным дефицитом.
Гольдин предложил организовать производство по выпуску этих деталей. Леха Кабан решил рискнуть и внес все деньги в новое дело. Решил и не прогадал, через год он не только вернул свои деньги, но и «наварил» вполне прилично.
Гольдин не обманул его, производство процветало, и скоро Сергеев руководил уже тридцатью восемью подпольными цехами. Он построил под Подольском двухэтажный каменный особняк, обнес его забором с лагерной колючей проволокой по гребню.
Дом был выполнен по моде того времени. Комнаты обставлены финской и югославской мебелью, сантехника была привезена из-за границы. Короче, цветные телевизоры, тогдашняя редкость, ковры… В общем, что еще нужно бывшему урке, чтобы встретить счастливую старость!
А нужна была баня. И она появилась. С бассейном, баром, комнатами для интимных свиданий. Там же была сделана практически ресторанная кухня с хорошим поваром.
Эта баня стала местом постоянных встреч не только местного, подольского руководства. Туда любили заглянуть выпить и попариться руководители из Московского обкома КПСС да и чиновники рангом повыше.
Дом в Подольске и баню Гольдин использовал с умом. Он сообщал Кабану, когда надо ждать высоких гостей. Тогда из Москвы привозили дам. Не проституток от «Метрополя», а дикторш телевидения, узнаваемых актрис, балерин, фигуристок.
Все это организовывал Гольдин. Дамы ехали в Подольск охотно, так как встречались там с людьми, стоящими у власти, а значит, с теми, кто мог решить их служебные и бытовые проблемы. Кроме этого, они получали от Бориса Яковлевича ломовое вознаграждение.
Кстати, когда на Лешку Кабана было заведено уголовное дело, ни одна из фамилий высоких клиентов и их подруг не попала на его страницы. Все это легло отдельным рапортом на имя Юрия Андропова.
Именно это дело, правда с некоторой долей домысла, легло в основу сценария фильма «Дом свиданий», который нам удалось снять почти через двадцать лет после описываемых событий.
Борис Яковлевич Гольдин устраивал эти пикники не от хорошего отношения к власть имущим. Там проворачивались крупные дела. Получались нужные резолюции на документах, передавались деньги.
Все недавние истории с министром в бане и человеком, похожим на генпрокурора на квартире в доме на Полянке, были несерьезным подражанием фотоматериалам, полученным людьми Кабана по приказу Гольдина.
Дело процветало и расширялось под высоким покровительством падких до денег и баб советских аппаратчиков.
И неизвестно, сколько бы оно продолжалось, если бы Кабан, обнаглевший от денег и безнаказанности, не обогнал на Рублевке кортеж Суслова. Против главного теоретика коммунизма даже высокие «друганы» Гольдина были бессильны.
Скромным механиком вплотную занялся КГБ. Вместе с ГУБХСС они достаточно быстро разобрались в подпольном производстве.
Но всплыли и другие дела. Кабан, с помощью Гольдина, выкупил с зоны своих подельников и поручил им кровавые разборки с конкурентами.
Всплыло несколько убийств. Сегодня они называются «заказными», но в те годы все делалось не так нагло, без стрельбы и взрывов.
Случайная драка на улице или в ресторане со смертельным исходом, автомобильная авария, наезд на пешехода, или человек утонул на рыбалке.
Такие эпизоды милиция на местах закрывала достаточно быстро «за отсутствием состава преступления». Кому хотелось портить показатели раскрываемости!
Лешку Сергеева арестовали. Забрали и его подельников, и целую роту цеховиков.
Кстати, самоубийство первого замминистра МВД Виктора Попутина связывали именно с делом теневиков. Ведь прежде чем стать генералом, он был первым секретарем Подольского райкома партии, а потом вторым секретарем обкома.