Тайны волхвов. В поисках предания веков
Шрифт:
Чувствуя себя добродетельными после отдания долга Аврааму, мы, несколько озадаченные тем, что его мать выбрала для родов такую мокрую пещеру, прошли к собственно рыбным садкам. Они расположены в небольшом парке и представляют собой одну из величайших достопримечательностей Урфы. Сытые по горло только что виденными источниками, мы бы напились из садков, если в них не сновали бы в поисках пищи тысячи ручных карпов. Паломники и другие посетители вроде нас покупают корм у местных продавцов и угощают им рыб. Поскольку карпы считаются священными рыбами, их никто не ест, и они вырастают до огромных размеров. Парк укрывался в тени платанов, и хотя с одной стороны от озерца Авраама высится мечеть, располагающая к спокойному размышлению, находящееся по соседству озерцо Зульха размещалось посреди чайной. Здесь мы могли насладиться бесчисленными стаканчиками чая, кормить рыб и размышлять
Оставив позади чайную, мы с помощью двух юных проводников последовали к цитадели. Этот внушительный замок господствует над городом. Построенный на естественном возвышении, с колодцами, снабжающими его водой, с очень гладкими стенами, на которые было бы трудно взобраться, — все это объясняло, каким образом он смог выдержать такое количество осад в прошлом. Как на собственном опыте убедился последний франкский правитель граф Джосиелен, запасшийся продовольствием гарнизон мог продержаться здесь долгое время. На вершине осталось несколько руин, имеющих отношение главным образом ко временам Оттоманской империи и Сельджуков, но были и следы греческих или римских построек. На западном краю вершины имеются остатки здания коринфского ордера, перестроенного в прошлом. Самыми же примечательными были две удивительно хорошо сохранившиеся колонны, которые, собственно, мы и хотели посмотреть.
Эти колонны пятнадцатиметровой высоты также символичны для древней Урфы/Эдесы, как Тауэр для Лондона. Надпись на сирийском языке на одной из них свидетельствует, что она была посвящена царице Шалмас, возможной жене Абгара Великого. Он умер в 212 году, будучи последним независимым царем Эдесы перед ее присоединением к Риму в качестве колонии. Таким образом сооружение колонн можно датировать концом второго — началом третьего столетия новой эры. Именно во время его царствования в 201 году случилось сильное наводнение, разрушившее значительную часть города и погубившее более двух тысяч жителей. Абгар повелел народу не строить больше «будок» (вероятно, имелись в виду магазинчики) вблизи от реки и построил новый дворец на горе, хотя и имел уже один дворец внизу, на месте нынешних рыбных прудов и соответствующих им мечетей. Комплекс дворца включал Храм бога Луны Сина и постройку, получившую позже название «Башня Персов». Согласно местным легендам, она была так названа потому, что стала частью здания, в котором размещалась знаменитая «Школа персов» вплоть до того, как в 489 году она была закрыта, а ее наставники изгнаны в Нисиби.
Ассоциация бога Луны с источниками и прудами Эдесы представляется вполне закономерной. В античных цивилизациях Луна всегда ассоциировалась с водой, будь то облака, дождь, реки или даже море. Происхождение источников в пещерах под горой цитадели всегда было величайшей тайной. В отличие от непредсказуемой Дайсан, они никогда не высыхали и давали чистую пресную воду. Неудивительно поэтому, что их воспринимали за дар богов, в частности бога Луны, который правил всеми водами. Я же заподозрил, что здесь скрывалось нечто большее, и мое подозрение лишь укрепилось через несколько дней, когда мы посетили самое знаменитое святилище бога Луны в Харране.
Оставив позади «благоухание» и пыль Урфы, мы отправились на такси в поездку по равнине Северной Месопотамии. В отличие от районов к югу от Дьярбакира, эта равнина весьма богата буроземом и в высшей степени плодородна. И речь идет не о причуде природы, а об усилиях населяющих ее людей. Двумя днями ранее на пути в Коммаген[70] мы сделали остановку и полюбовались плотиной им. Ататюрка — несомненно, одним из чудес современного мира. Огромное бетонное сооружение, построенное с помощью и по технологии США, сдерживает сегодня могучий Евфрат и заполнило водой лежащую выше долину, превратившуюся в огромное озеро. Получение электроэнергии было лишь одной из целей создания водохранилища. Не менее важно и использование воды с помощью акведуков для орошения полей вокруг Харрана. Результаты этих усилий теперь ощутимы в виде высоких урожаев, главным образом хлопка, выращиваемого там, где когда-то легионы Красса умирали от жажды. Весь этот район, который Иаков называет в Библии «Падан Арам», быстро становится новым садом Эдема, и такое превращение, несомненно, поразило бы не только Красса, но и Авраама.
Еще предстоит изучить последствия для Сирии и Ирака уменьшения полноводности Евфрата — быть может, они даже не заметят разницы. Бум же вокруг Харрана лишний раз свидетельствует, как важна всегда была вода для этого изолированного города. Ближайшая к нему река — Балых
И все же, несмотря ни на что, с незапамятных времен Харран был самым известным местом поклонения богу Луны Сину. Во времена Ассирии город пользовался почти уникальной привилегией — не платил дани. И не только это: ассирийские цари проявляли личную заинтересованность в благосостоянии поистине священного города — святая святых богов. В одной из своих булл ассирийский царь Саргон, разгромивший Израиль и изгнавший самаритян, объявляет о том, что Харран находится под его защитой в соответствии с желанием двух высших ассирийских богов — Ану и Адада. Незадолго до того царь Салманасар III — на «Черном обелиске»[72] он изображен получающим дань от израильского царя Ииуя, сына Омри — построил в Харране Храм Сина. Это было, по-видимому, весьма большое и тщательно украшенное здание. Храм был реставрирован Ашшурбанипалом (668–626 гг. до н. э.), нашедшим время для описания не только своих военных побед, но и этих работ:
«В то время начал разрушаться Храм Сына в Харране, который построил /его основания/ Шалманасар, сын Ашшурнасирпала /царя, жившего до моего времени/; он состарился, и его стены осели. Я восстановил храм и подвел под него прочный фундамент… Все стены храма я довел до высоты в 30 типки. Я добавил к нему /придел/ 350 (?) /локтей/ длиной, 72 /шириной/, с восточной стороны…
Это обиталище радости я накрыл крышей из кедров, выросших до огромных размеров на горе Ливан, и благоухающих кипарисов /бревен/, которыми Адад (?) украсил (?) гору Сирара и которые мои вассалы — цари морского побережья повалили… и с большим трудом притащили со своих гор в скучной земле в Харран, и… в дверные проемы вставил большие створки из кипариса, обитые серебряными полосами. В начале моего царствования я закончил восстановление всего здания этого великолепного храма».
При осмотре руин Харрана сегодня же не найти следов Храма Сина или еще каких-либо ассирийских построек. И все же вполне вероятно, что городские стены (самая поразительная достопримечательность Харана) сохранились такими же, какими они видели халифа аль Мамуна, когда он спрашивал сабинян, какую религию они исповедовали. За ними укрывается — ныне скорее от песочных бурь, нежели от вражеских армий — похожее на улей множество хижин и других примитивных жилищ арабского населения города. Хотя они и являются потомками скорее не первородных харранян, покинувших город после его разрушения монголами в 1260 году, а местных бедуинов. Несколько жителей предложили нам свои услуги в качестве гидов и показали нам остатки крепости, караван-сарая и того, что когда-то было очень красивым зданием исламской школы, или медресе.
Бродя по пыльным руинам древнего города, трудно было вообразить, что он был когда-то бурлящей метрополией, хоть территория, окруженная стенами, и свидетельствовала о значительных размерах былого поселения. Расположенное на высоком холме, господствующем над окружающей его равниной, оно могло дать — при условии, что его колодцы не пересохли — уютное убежище для путешественников. Нетрудно понять, почему престарелый отец Авраама Фарра решил закончить свои дни здесь и не идти в Ханаан. Мысль о путешествии миля за милей по полу-бесплодной пустыне отсюда до Леванта могла отпугнуть и самого бесстрашного путника. Предпочтительнее было остаться здесь, среди тех, кто говорил на одном с тобой языке и поклонялся тем же богам, нежели пускаться в неизвестность. Наши гиды полностью разделяли это ощущение и показали нам место — так они утверждали — захоронения Фарры, прежде чем вывести нас за стены города к тому самому колодцу, у которого Ревекка встретила слугу Авраама. Нам пришлось оставить наше представление о живописном колодце из древнего кирпича с цепью и ведром, как только мы увидели его — нечто похожее скорее на долговременную огневую точку времен второй мировой войны, нежели на колодец, прикрытый ныне железобетонным колпаком. Нас же больше интересовало, что скажут наши гиды об арабе-торговце из Урфы, обладавшем необычной статуэткой, которую — как они говорили — он жаждал опознать с нашей помощью. Осмотрев все достопримечательности Харрана, мы взяли его адрес и вернулись в нашу гостиницу в Урфе.