Тайны Зимнего дворца
Шрифт:
Отчего же ты не бжишь, если знаешь, что тебя открыли?
Бжать? сказалъ Достоевскій грустно, улыбаясь. Легко сказать, бжать! Да разв мы съ тобой можемъ бжать? Мы вдь голь, у насъ еле хватаетъ на кусокъ хлба, а чтобы бжать — нужны деньги. А разв у насъ есть деньги? Да кром того до границы далеко, а по дорог расположено боле ста тысячъ войска. Какъ же дойти до границы? вдь меня десять разъ успютъ поймать и привести. Единственный способъ — это достичь непріятеля черезъ Финляндію или спуститься по Нев на лодк,
Достоевскій попробовалъ говорить о постороннихъ предметахъ, но разговоръ какъ-то не вязался, онъ чувствовалъ, что жена слдитъ за нимъ. Онъ поспшно выпилъ свой грогъ и обратился къ Савельеву:
Нтъ, пора, пойдемъ.
Ты, Миша, въ самомъ дл хочешь идти? обратилась къ нему жена, длая удареніе на каждомъ слов.
Разумется, душенька, мн необходимо.
Но… возражала она.
Достоевскій не далъ ей договорить, нжно поцаловалъ и сказалъ:
До свиданіе душечка, я скоро вернусь, приготовь поужинать, я что-то голоденъ.
Жена ничего не отвчала, и взоромъ проводила мужа.
Оба мужчины безъ шума отворили дверь и проскользнули на улицу. Тамъ осмотрвшись во вс стороны, они направлялись сперва къ Таврическому саду и, потомъ успокоились, что никто за ними не слдитъ, вернулись на Ср- гіевскую. Проходя мимо своего дома, Достоевскій на него даже не взглянулъ, боясь быть кмъ нибудь замченнымъ. Но если бы онъ только посмотрлъ, то увидлъ бы, что ворота не были заперты и что женская фигура при ихъ приближеніи быстро тамъ скрылась.
Когда они удалились отъ дома шаговъ на пятьдесятъ, женская фигура скользнула за ними и слдила въ нкоторомъ разстояніи, стараясь какъ можно ближе держаться къ домамъ, чтобы не быть замченной.
Они шли разговаривая, но такъ тихо, что слдившая ничего не могла разслышать. Она охотно бы приблизилась, но страхъ быть узнанной, пересилилъ ея любопытство.
Они избгали большихъ свтлыхъ улицъ и шли, по возможности узкими и темными переулками, а женская фигура неутомимо ихъ преслдовала точно тнь.
Наконецъ они остановились на Обуховскомъ проспект передъ большимъ домомъ казарменнаго вида. Посл нкотораго раздумья, оба вошли въ находящійся тамъ трактиръ.
Преслдовавшая ихъ женская фигура остановилась въ недоумніи. Что ей длать? Слдовать за ними въ трактиръ невозможно, а оставаться на улиц, освщенной фонарями и плошками, такъ же нельзя, не подвергаясь опасности быть узнанной. Она перешла на другую сторону улицы и стала съ волненіемъ расхаживать взадъ и впередъ, не спуская глазъ съ входной двери.
Предоставимъ незнакомк прогуливаться по тротуару, а сами послдуемъ за обоими заговорщиками въ трактиръ.
Они вошли не обративъ на себя ни чьего вниманія.
Надо чего нибудь выпить, сказалъ Достоевскій.
Савельевъ пожалъ плечами.
Это необходимо ради приличія, чтобы намъ можно было выйти черезъ заднюю дверь.
Ладно, отвчалъ Савельевъ съ нетерпніемъ, но поторопимся.
Дв рюмки тминной, приказалъ Достоевскій, бросая гривенникъ на столъ. Половой налилъ имъ дв рюмки.
Опорожнивши по рюмк, они вышли черезъ заднюю дверь во дворъ.
Трактирщикъ привыкъ, что его гости туда отправляются, по этому не обратилъ на нихъ никакого вниманія. За водку они заплатили, а остальное до него не касалось.
Они прошли черезъ темный дворъ и достигли другого маленькаго грязнаго дворика, черезъ который и вошли въ подъздъ.
Достоевскій, повидимому хорошо знакомый съ мстомъ, взялъ Савельева за руку и повелъ по темной лстниц.
На третьемъ этаж слабый лучъ свта пробивался сквозь дверное окошечко.
Достоевскій тихо постучался и за дверью тотчасъ послышался голосъ: Кто тамъ?
Савельевъ вздрогнулъ и нервно сжалъ руку Достоевскаго — онъ узналъ голосъ Наташи.
Дверь отворилась и передъ нимъ очутилась Наташа, но она его въ потемкахъ не узнала.
Какъ она измнилась за послднія дв недли, въ которыя Савельевъ ее не видлъ. Ея круглое полное лицо осунулось, болзненная желтизна замнила свжій румянецъ; вокругъ ея лазурно-голубыхъ глазъ появились синяки; веселая улыбка, отличавшая ее даже въ минуты грусти, замнилась грустнымъ и безнадежнымъ выраженіемъ. Она стояла передъ своимъ другомъ точно вылитая изъ мрамора статуя отчаянія.
Кто тамъ, Наташа? послышался слабый голосъ изъ сосдней комнаты, и послдовалъ безконечный кашель, доказывающій какихъ усилій стоили эти нсколько словъ.
Это я, князь, вашъ другъ, отвчалъ Достоевскій.
Проси пожаловать, Наташа, снова послышался голосъ, я ужь его давно поджидаю.
Достоевскій повлекъ своего пріятеля въ переднюю.
Въ эту минуту Наташа подняла глаза, мертвенная блдность покрыла ея похудвшее лицо, она узнала товарища Достоевскаго.
Наташа, сказалъ онъ, взявъ ее за руку, а вамъ привелъ друга. Разв вы его не узнаете?
Едва въ состояніи сдержать свое волненіе Наташа со слезами бросилась на шею Савельеву.
Не говоря ни слова о любви, они невольно другъ другу въ ней признались и заключили вчный и неразрывный союзъ. Любящія сердца не нуждаются въ многословіи, они другъ друга понимаютъ. Часто какой нибудь нмой взглядъ бываетъ краснорчиве длинной рчи оратора.
Достоевскій ихъ оставилъ и вошелъ въ комнату, изъ которой слышенъ былъ кашель.
Человкъ почтеннаго возраста лежалъ на кровати. Черты его лица нкогда красивыя, и еще сохранившія отпечатокъ благородства, пожелтли и сдлались прозрачными; глаза сверкали радостнымъ блескомъ, его исхудалыя руки съ нетерпніемъ дергали одяло, то съ одной, то съ другой стороны.