Тайные желания джентльмена
Шрифт:
Лоренс абсолютно не заметил иронию в его словах, а она заметила. Откинувшись на спинку дивана, она улыбнулась ему еще шире.
– Может быть, и так, - сказала она, весело поглядывая на него светло-карими глазами.
Он почувствовал, как уголки его губ дрогнули в ответной улыбке, что было крайне удивительно, так как в тот момент ему больше всего хотелось свернуть ей шею.
– И все же, если память мне не изменяет, - произнес он, все-таки улыбнувшись, - вам еще не удавалось победить меня.
Она выпрямилась, глядя на него в притворном возмущении:
– Понятия
– Шахматы, - сказал он, хотя оба они знали, что он имел в виду совсем не это.
– Хватит говорить о шахматах, - простонал Лоренс.
– В детстве вы оба с ума сходили по этой игре. Могли играть часами, насколько я помню.
Филипп тоже это помнил. Ему было около тринадцати лет, а ей одиннадцать, когда он научил ее играть в шахматы. Он как сейчас видел ее, положившую локти на рабочий стол своего отца, сидевшую напротив него в кухне Кейн-Холла. Подперев кулачками подбородок, она сосредоточенно изучает шахматную доску, пытаясь найти способ перехитрить его. Она была чертовски хорошим игроком - цепким, смелым, умным. Она страшно злилась на себя, когда проигрывала, и всегда клялась, что когда-нибудь победит его.
– Он научил меня играть в шахматы только потому, что ты наотрез отказывался играть, - напомнила Лоренсу Мария, не сводя глаз с Филиппа.
– Не так ли, милорд?
– Это правда, - признался он, - но вы оказались хорошим игроком. У вас был талант стратега.
– Глядя на нее сейчас, когда она сидела на диване слишком близко от Лоренса, он пожалел, что не вспомнил о ее таланте стратега до этого момента.
– Думаю, что, если бы мы решили сыграть в шахматы сегодня, мне было бы очень нелегко справиться с вами.
– Вам всегда было нелегко справиться со мной, - сказала она.
– Разница всего лишь в том, что сейчас я бы победила.
Смех Лоренса прервал возражения Филиппа.
– Не прошло и двух минут, как вы находитесь в одной комнате, а вы уже ссоритесь по пустякам. Кое-что никогда не меняется.
Филипп не хотел ссориться с Марией. Он всего лишь хотел узнать, что она затеяла, а потом распрощаться с ней.
– Чем вызван ваш визит к нам, мисс Мартингейл?
– спросил он, решив не ходить вокруг да около, а действовать прямо, хотя и не ожидал от нее правдивого ответа.
– Но Мария пришла к нам не со светским визитом, - сказал Лоренс, не дав ей ответить.
– Мы с ней столкнулись друг с другом на тротуаре перед домом.
– Вот как?
– произнес Филипп, наклоняясь, чтобы налить себе чаю, и глядя на сидевшую напротив женщину суровым взглядом.
– Какое невероятное совпадение.
– Что правда, то правда, - согласился Лоренс, даже не заметивший возникшей напряженности.
– Правда, столкновение было болезненным. Она подвернула лодыжку. Конечно, во всем виноват я.
– Надеюсь, ты послал за доктором?
– Я хотел послать, но Мария сказала, что в услугах доктора нет необходимости. Она вела себя очень храбро.
– Не сомневаюсь, - согласился Филипп таким ледяным тоном, что Мария скорчила гримасу, но тут же взяла себя в руки.
– После того как я немного отдохнула и выпила чашку чая, лодыжка почти перестала болеть, - заверила его она.
– Потрясающе!
– воскликнул он, глядя на нее притворно восхищенным взглядом.
– Так быстро оправиться после травмы!
– Мария всегда была молодчиной, - сказал Лоренс.
– Но мы должны поговорить о ее проблеме.
«Вот оно, начинается», - подумал Филипп.
– Проблема?
– повторил Филипп, делая вид, что искренне обеспокоен.
– У вас проблема, мисс Мартингейл?
– Да, - сказала Мария. Она отставила в сторону чашку, стиснула руки и так хорошо изобразила хорошенькую беспомощную женщину, что Филиппу захотелось расхохотаться.
– Я попала в ужасно затруднительное положение.
– И вам требуется наша помощь?
– Да. С моей стороны большая наглость просить у вас помощи, - милым голоском добавила она, - ведь наши пути разошлись много лет тому назад. Но после такого удивительного столкновения с вашим братом я не могу не почувствовать, что рука судьбы не зря снова сводит нас вместе.
– Вам очень повезло, что судьба так заботится о вас, - пробормотал Филипп.
Она даже глазом не моргнула.
– Да, не правда ли?
– Помедлив секунду, она добавила: - Проблема касается моего магазина.
– Видишь ли, Мария арендовала помещение на углу, - пояснил Лоренс.
– Можешь себе представить? Поистине мир тесен. Она открывает булочную. По крайней мере таково было ее намерение, пока из-за какой-то путаницы она не получила уведомление о выселении.
Она полезла в карман юбки и выудила оттуда сложенный лист бумаги. Бумага была измята и покрыта пятнами, потому что ее в приступе раздражения скомкали и вышвырнули в мусорное ведро.
– Меня выселяют за то, что я не обладаю требуемыми высокими моральными качествами, - сказала она и, невесело хихикнув, развернула письмо.
– Не могу себе представить, на каком основании они сделали обо мне подобное заключение. Я женщина самых прочных моральных устоев.
– Ну конечно!
– подтвердил ее слова Лоренс с таким пылом, что Филипп не знал, кто из них удивил его больше: Мария ли, нагло претендующая на приверженность высоким моральным принципам, или Лоренс, соглашающийся с ней в этом. Женщины прочных моральных устоев не собираются броситься очертя голову в Гретна-Грин с джентльменом, имеющим гораздо более высокое положение в обществе, а также они не нарушают своих обещаний и не обманывают, чтобы добиться своего.
– Совершенно ясно, что в «Миллбери» что-то напутали, - продолжал Лоренс, повернувшись к Филиппу.
– Я объяснил Марии, что «Миллбери инвестментс» является одной из наших компаний и что мы фактически владеем этим зданием. Она была ошеломлена, услышав это.
– Я чуть в обморок не упала, - сказала она так убедительно, что Филипп, не удержавшись, сдавленно фыркнул и тут же отхлебнул глоток чая.
– Я обещал ей, что мы сделаем все, чтобы исправить недоразумение, - продолжал Лоренс. Чтобы приободрить ее, он стиснул ее руку.
– Никто ее не выселит, и ей не нужно ни о чем беспокоиться.