Тайные желания джентльмена
Шрифт:
«Все- таки все это крайне несправедливо, -подумала она, окинув взглядом поблескивающие медные кастрюли, расставленные на полке.
– Чертовски несправедливо».
Она постаралась прогнать из головы эту мысль. Нет смысла жаловаться на несправедливости жизни. Не надо опускать руки. Она опять начнет искать и найдет новую кухню.
Но едва успела она вновь приняться за работу, как ее внимание привлекло какое-то движение за окном. Она испуганно напряглась, заметив, что показались длинные мужские ноги в идеально отглаженных черных брюках.
Мария сердито
– Что ты еще хочешь? Или ты пришел, чтобы помочь мне упаковывать вещи?
У него дрогнули губы, но он не улыбнулся.
– Боюсь, что я пришел не за этим.
– Разумеется, ведь ты мог бы измять безупречный вечерний костюм.
– Причина не в этом, хотя я с радостью измял бы все мои костюмы, лишь бы ускорить твой отъезд.
– Какое милое признание, - фыркнула она.
– Ну если ты пришел не для того, чтобы помочь мне упаковывать вещи, то зачем ты здесь? Чтобы позлорадствовать?
– Едва ли. Это было бы не по-джентльменски.
– А клеветать на женщину, чтобы выселить ее, ты считаешь поступком, достойным джентльмена?
– Нет, - сказал он и отвел взгляд в сторону.
– Не считаю.
Мария поморгала, услышав это признание, но не успела ответить, потому что он продолжил:
– На это мне всего несколько минут назад указал брат, - сказал он и, чуть помедлив, добавил: - К большому моему сожалению.
Мало что в жизни могло доставить большее удовлетворение, подумала Мария, чем вид выбитого из колеи Филиппа, но она не позволила себе насладиться этим зрелищем в полной мере, так как чувствовала, что это еще не все.
– Значит, ты явился сюда… позволь догадаться. Ты пришел, чтобы попросить прощения?
– Ну уж нет!
– Он вздернул подбородок.
– Я пришел, чтобы обсудить условия перемирия.
– Перемирия?
– повторила она, и у нее вновь ожила надежда. Возможно, ей все-таки не потребуется искать упаковочные коробки?
– Какого рода перемирия?
Он вошел в кухню, закрыл за собой дверь и остановился по другую сторону рабочего стола.
– Когда ты арендовала это помещение, ты знала уже, что Лоренс живет здесь?
– спросил он, сверля взглядом ее лицо.
– Только говори правду.
– Ты самый напыщенный, самонадеянный…
– Да или нет?
Мария сложила на груди руки и сердито смотрела на него, не желая сказать что-нибудь такое, что ослабило бы ее позицию. Но она знала его холодный, оценивающий взгляд, который не упускал ничего, и понимала, что лгать бесполезно.
– С тобой я столкнулась на прошлой неделе по чистой случайности, - сказала она.
– А когда ты сказал мне, что живешь здесь, для меня это было полной неожиданностью. Я не знала также, что Лоренс живет вместе с тобой. По правде говоря, я не знала даже, что он вернулся из Америки.
– Все газеты писали о модернизации моей резиденции и о возвращении Лоренса из Нью-Йорка. Как же ты могла не знать об этом?
– Это у вас есть время бездельничать целыми днями, почитывая газетки, а я не могу себе этого позволить. О том, что Лоренс в Лондоне, я узнала лишь через несколько часов после того, как увидела тебя. Мне об этом сказала герцогиня Сен-Сир, моя самая близкая подруга.
Судя по всему, то, что ее лучшей подругой является герцогиня, на него не произвело должного впечатления. Он прищурился:
– Полагаю, что, когда ты об этом узнала, тебе и в голову не пришло арендовать помещение где-нибудь в другом месте?
– И отдать первоклассную витрину на Пиккадилли? Ты спятил?
– Значит, ты твердо решила обосноваться здесь? И открыть булочную?
– Кондитерскую, - поправила его она.
– Я предполагаю, что это будет что-то вроде парижского кафе.
– Ладно. Допускаю, что встреча со мной была чистой случайностью. Но встреча с Лоренсом? Ты будешь утверждать, что столкнулась с ним на том же самом углу тоже по чистой случайности?
– Мне пришлось это сделать. Ты не оставил мне выбора! Долгие месяцы я искала подходящий дом для моей кондитерской. Увидев это место, я поняла, что мои поиски закончились. Я не хотела позволить тебе запретить мне заполучить его.
– Поэтому ты предпочла нарушить наше соглашение.
При этих словах у нее кончилось терпение.
– Да, черт возьми, я его нарушила!
– задиристо выпалила она.
– И пусть хоть сам дьявол будет моим соседом, мне на это наплевать! Я не собиралась позволить отобрать у меня лучшую кухню в Лондоне из-за какого-то обещания, которое дала, когда была глупенькой девчонкой с разбитым сердцем! Это бизнес, Филипп. Этим я обеспечиваю себе средства к существованию!
Тяжело дыша, она глядела на него. Он тоже смотрел на нее. Оба молчали. Молчание так затянулось, что к тому времени, как он его прервал, она была уверена, что ее признание лишало ее последнего шанса здесь остаться. Но на сей раз Филипп ее удивил.
– Ладно, так и быть, я не стану тебя выселять, - сказал он, но, не дав ей вздохнуть с облегчением, добавил: - Пока по крайней мере.
Она выпрямилась и с опаской взглянула на него:
– Пока? Что ты хочешь этим сказать?
– Срок твоей аренды составляет один год, но я считаю его неприемлемым. Я прикажу составить новый договор об аренде сроком на три месяца, а там видно будет. Если я замечу, что твои действия хоть в чем-то выходят за рамки чисто коммерческих интересов, я тебя выселю без зазрения совести. Каждые три месяца я буду пересматривать ситуацию.
– Ты, видно, шутишь, - сказала она, хотя знала, что Филипп никогда не шутит.
– Как можно строить бизнес на такой непрочной основе?
– В таком случае начинай упаковывать вещи.
– Ладно, - сердито заявила она, - я согласна на твои условия.
– То, что я позволяю тебе остаться, сохраняет в силе обещание, которое ты дала двенадцать лет назад. Один раз ты уже нарушила это обещание, Мария. Только попробуй нарушить снова, и я тут же выселю тебя, причем мне абсолютно наплевать на то, как это отразится на твоей репутации. Понятно?