Тайный мир шопоголика
Шрифт:
БАНК ХЕЛЬСИНКИ
ХЕЛЬСИНКИ – ХАУС
ЛОМБАРД – СТРИТ, 124
ЛОНДОН
Для Ребекки Блумвуд Уильям Грин
Рекрутмент Фаррингдон-сквер, 39
Лондон
27 марта 2000 года.
Хива Ребекка Блумвуд.
Оли ериттааин хауска тввата тейдаат вииме вии-колла, ваикка тапааменен яаикин лихиекси. Олитте сельваасти хермостунут, микаа он айван иммааррет-тамаа. Сиита хоулиматта
Халуаисин оннителла теита сууренмоисеста ар-тиккелистанне «Дейли уорлд» – лехдесса. Олетте сельвасти таитава илмаисемаан аятуксианне, я он суури ило пааста паин кескустелемаан кансанне аидинкейлеллани. Тоивойсин етта оттаситте минуун ихтейтта илла майнитулла осоиттелла.
Пархаин тервейсин Иставаллисести. Ян Виртанен.
19
Машина, отправленная за мной со студии, прибывает вовремя – ровно в 7.30 утра. Когда в дверь звонят, мама, папа и я дружно вскакиваем.
– Ну, приехали наконец, – ворчит папа, глядя на часы.
С той минуты, как я сообщила папе о приглашении на телевидение, он твердит, что машина непременно опоздает и ему придется самому везти меня на студию. Вчера вечером даже разработал маршрут и обговорил с дядей Малкольмом запасной вариант. (Честно говоря, я думаю, что папа очень надеялся на такой поворот событий.)
– Ну, Бекки, – у мамы дрожит голос, – удачи тебе, дочка. – Она смотрит на меня, качает головой. – Наша малышка Бекки на телевидении. Надо же.
Я двигаюсь к выходу, но папа останавливает меня:
– Пока ты не открыла дверь, Бекки, хочу тебя спросить: уверена ли ты? Ты готова пойти на этот риск?
Он мельком смотрит на маму, и она кусает губы.
– Папа, все будет нормально, – успокаиваю я родителей. – Мы об этом уже говорили.
Вчера папа вдруг подумал, что, если меня покажут по телевизору, мой преследователь будет знать, где меня искать. Сначала он потребовал, чтобы я отменила интервью. Мне понадобилось немало сил, чтобы убедить его и маму, что телестудия надежно охраняется. Они даже придумали нанять для меня телохранителя, представляете? Вот было бы шоу – заявиться на телевидение с телохранителем.
Хотя… это выглядело бы круто и загадочно. Эх, а неплохая идея.
Снова звонят, и я решительно иду к двери.
– Осторожно там, – напутствует папа.
– Хорошо, не беспокойся.
Открывая дверь, стараюсь не выдать волнения и восторга. Но внутри я такая счастливая и легкая – как воздушный шарик.
Просто удивительно, до чего все замечательно складывается. Мало того, что меня по телевизору покажут, так еще все такие добрые и ласковые со мной. Вчера я несколько раз разговаривала по телефону с ассистентом продюсера «Утреннего кофе» – очень милой девушкой по имени Зелда. Мы подробно обсудили все, что я должна сказать в эфире, потом она договорилась, чтобы за мной приехала машина. А когда я сообщила, что сейчас нахожусь в доме моих родителей и у меня с собой нет подходящей одежды, она немного подумала и предложила подобрать что-нибудь у них в студийном гардеробе. Класс, да? Подобрать себе наряд в студийном гардеробе!
Думаю,
Распахиваю дверь и от радости чуть не хлопаю в ладоши. На крыльце стоит дородный пожилой мужчина в синем двубортном пиджаке и фуражке, а за его спиной сияет автомобиль. Мой личный шофер! Жить становится лучше, жить становится веселее!
– Мисс Блумвуд? – спрашивает шофер.
– Да, – отвечаю я, не в силах удержать своего восторга и расплываясь в счастливой улыбке.
Он первый хватается за ручку, подчеркнуто вежливо распахивает дверцу и стоит в ожидании. Ну честное слово, я прямо как кинозвезда!
Оглядываюсь и вижу, что мама с папой замерли на крыльце с вытянутыми от удивления лицами.
– Ну, пока! – бросаю я, словно ничего особенного не происходит, словно за мной каждый день присылают машину с шофером. – Скоро увидимся!
– Бекки, это ты? – слышится голос из соседнего сада, и у ограды появляется Дженис в халате.
При виде шофера и машины ее глаза округляются, и она переводит взгляд на маму. А мама в ответ пожимает плечами, всем своим видом говоря: «Сама поверить не могу!»
– Доброе утро, Дженис, – приветствует соседку папа.
– Доброе, Грэхем, – оцепенело отзывается Дженис. – Ой, Бекки, я никогда в жизни… За все эти годы… Если бы только тебя сейчас видел Том… – Она замолкает и смотрит на маму. – А вы ее сфотографировали?
– Господи! – в ужасе вскрикивает мама. – Нам и в голову не пришло. Грэхем, скорее неси фотоаппарат.
– Подождите! Я возьму видеокамеру! – кричит Дженис. – Я быстро. Можно снять, как машина подъезжает к дому, потом Бекки выходит из дома… и все это на фоне «Времен года» Вивальди, а потом…
– Нет! – торопливо встреваю я, замечая тень изумления на широком лице шофера. Господи, как неловко. А я-то так старалась выглядеть непринужденно и профессионально. – У нас нет времени на фотографии. Мне пора.
– Да-да-да, – лепечет Дженис, вдруг занервничав, – тебе нельзя опаздывать. – Она со страхом смотрит на часы, как будто шоу уже началось. – В одиннадцать, правильно?
– Программа начинается в одиннадцать ноль ноль, – чеканит папа. – Настрой видеомагнитофон на пять минут раньше, я всем так советую.
– Конечно, так и сделаем, – соглашается Дженис. – На всякий случай. – Она вздыхает. – Теперь даже в туалет не смогу сходить – буду бояться пропустить начало.
Пока я усаживаюсь в машину, во дворе стоит благоговейная тишина. Шофер отработанным движением закрывает дверцу и обходит машину. Я нажимаю кнопку, опускаю стекло и улыбаюсь родителям.
– Бекки, дочка, ты куда поедешь после передачи? К нам или к себе?
В ту же секунду моя улыбка тает, и я опускаю голову, якобы что-то делаю с кнопками на двери. Не хочу думать о том, что будет после.
Я даже представить не могу, что будет после. Я поеду на телевидение… и все. Остальное – спрятано в сундуке под замком, в самом дальнем углу моего сознания, и я не хочу вытаскивать его оттуда.
– Не знаю… посмотрим.
– Думаю, они после передачи пригласят тебя на обед в ресторан, – со знанием дела говорит папа. – Эти звезды шоу-бизнеса все время друг с другом обедают.
– Выпивают в основном, – хихикает Дженис.
– В ресторане «Айви», – подхватывает мама. – По-моему, там все знаменитости ошиваются.