Тайный покупатель
Шрифт:
– Ты в магистратуре учишься. У вас там средневековая? Сдал?
– Автоматом зачёт поставили.
– А на экзаменах что?
– Прикладное языкознание, русский язык и создание текста как электронной коммуникации.
– Да!.. Это тебе не Августин. Ну а нравится тебе в нашей компании?
– Нет… - отчеканил я. – Точнее – не особо.
– А что не нравится?
– Всё. Начнём с обучения. Дальше штрафы. Недостачи. Тайные клиенты. Промо. Втюхивать товар дня, менять ценники по сто-пятьсот раз, вписывать тайно страховку, дурить с кредитом.
– А начальство?
– Конкретно моё начальство – быдло, но вы – нет, раз Августина узнали.
– Так уж и быдло?
– Я говорю о тех, с кем работаю, - мне надоело с ним говорить о работе. – Спасибо вам за выпивку.
– Я смерил его презрительным взглядом сверху вниз.
– Мы на них пашем, а они на Канарских дачах задницу греют… Обделили грибами.
– Какими грибами? – испугался этот мужик и стал дёргать замочек на кармане косухи.
– Жульен. Кокотницы.
– А-ааа.
– Вот вам и «а-аа». Низовые работники делают все продажи и прочую работу практически за бесплатно, а начальство жульены трескает вместе с кокотницами и на Мальдивах отдыхает.
– Ну дружочек, заело тебя, - засмеялся мужик.
– Это вы заели. Ещё косухи носите, чтобы быть ближе к народу.
– Да я за рулём просто. Удобно. – Он улыбался мне. Ну почему, почему мне все всегда улыбаются?!
– Я прибыл в Карфаген; кругом меня котлом кипела позорная любовь 2 .
2
Цитата. То же.
- Да пошёл ты, байкер хренов.
– Жульен сейчас поднесут. Они просто не успевают.
Я сел за наш «скамеечный» стол. Все наши натанцевались и были в сборе: трудоголик, женщина- оператор, её ковалер-мерчендайзер, Оксана, моська; Инна отсутствовала. Все обрадовались шампанскому, распили, обсуждая, куда исчезла Инна и кто она всё-таки: рекрутёр или эйчар, кто-то утверждал, что фултайм. Мнения разделились вплоть до кулачного боя на почве этимологии англосаксонских корней и производных американизмов, никто не хотел уступать. Усталый ожесточённо объяснял, что эйчары – обстановка в коллективе, а мерчендайзер спорил - раз на работу принимает, то не эйчар, что он, старший по смене – вообще супервайзер, больше эйчар, чем все эйчары вместе взятые. Оператор утверждала своим красивым голосом, что фултайм в центральном офисе, что Инна именно такая. Я бы мог слушать эту немолодую некрасивую женщину вечно… Обстановка накалилась до предела, но градус понизил жульен, нам его наконец подвезли, и челядь жадно расхватала кокотницы, некоторым перепало по две. Когда я выходил с Оксаной на перекур – просто постоять за компанию, то я видел, как от кафе отъезжала крутая тайота, за рулём я разглядел Инну, а на заднем сидении сидел «главный»в косухе.
– Легка на помине, - без эмоций сказала Оксана. – У неё с главным любовь давно, когда она ещё гиалуронку не колола.
– О чём с ним болтал?
– С кем?
– Ну с ним, с главным, – сказала Оксана, выпуская дым из ноздрей.
– Этот байкер – главный?
– Да, - простонала Оксана.
– О тебе Оксан, - если бы не выпитое, я бы так не шутил. А так я просто опешил. Я и подумать не мог, что это он сам, великий и ужасный, кресло которого пустовало в начале, пока говорили речи разные топ-менеджеры.
– Ой, Антон. Доиграешься.
– Ну доиграюсь и ладно. Зато жульен поели и шампанское не дрожжами воняет.
Безусловно, я храбрился. Мораль сей басни такова: надо меньше пить.
Глава пятая
Контрольная закупка
Собственно, всё, что я рассказал было прелюдией, предисловием. История же начинается только сейчас. Прошёл год. Никаких последствий моего общения с главным не последовало, просто на следующий год ни меня, ни Оксану на корпоратив не позвали. В новом году я пошёл в главный офис писать заявление об уходе. Оставалось несколько месяцев мне надо было писать выпускную квалификационную работу, которую почему-то называли магистерской диссертацией, кроме того надо сдавать госы, а я подзапустил с работой многое. Я написал заявление, стал высчитывать, сколько мне не доплатят, премию точно не дадут, так всегда с теми, кто увольняется. Но делать нечего, надо уволиться. На следующий день мне перезвонил кто-то из начальства и спросил: какие причины, я ответил:
– Я Рябковой (Это Инна) всё письменно объяснил и в заявлении указал.
– Приезжайте в офис.
– Но я на работе.
– Приезжайте в офис. Вам зачтут смену.
Ага. Зачтут смену, проворчал я, а надбавки за продажи, пусть и копеечные, но всё же, Пушкин мне зачтёт. Пока ехал, я удивлялся сам себе: увольняюсь и думаю о продажах, высчитываю, высчитываю эти гроши.
В кабинете меня ждал сам главный. Но не в косухе, а в сером офисном костюме. Я поздоровался без всякого заискивания.
– Значит, заканчиваешь магистратуру, Антоний?
– Угу… - я посмотрел вопросительно, я забыл, как зовут главного. После инцидента помнил, сейчас, спустя год, забыл. Все – «главный» да «главный».
– И чем собираешься дальше заниматься?
– Я уже как-то слышал этот вопрос в школе. Закончилось всё плачевно, даже очень.
– На кафедру не берут?
– В аспирантуру, - ответил я.
– Не берут.
– Почему?
– Там все свои.
– А может дело в тебе?
– Может и во мне, - не буду же я объяснять, что Староверов, по моим подозрениям, пустил свои загребущие щупальца и на кафедру – уж очень резко ко мне поменялось отношение. Руководитель моих научных работ об этом недвусмысленно намекнул. Все эти два года он единственный меня поддерживал морально, а раньше-то, раньше вся кафедра в один голос хвалила…
– Так вот, Антоний. У меня к тебе предложение. Ты же из Мирошева?
– Да.
– Не хочешь после защиты диплома туда вернуться? Или планируешь остаться в Москве?
– Нет. Не планирую, - ответил я. – Но в принципе не знаю. Думаю, вот…
– Если решишь вернуться домой, то я хотел бы не терять с тобой связь. Нам в регионах нужны специалисты.
– Эйчары что ли?
– Не только. Впрочем, тебе решать. Но знай: компания в тебе заинтересована.
– Спасибо. Я обязательно зайду, как защищусь… То есть защитюсь…
– Филолог, а путаешься, - рассмеялся он.
Наверное, когда я вышел из кабинета с дверью больше похожей на крышку двуместного гроба, у меня было странное лицо, потому что ослепительная секретарша, у которой морщин на лице было столько же, сколько извилин в мозгу, бросила на меня не презрительный, а заинтересованный, даже заинтригованный взгляд.
Стал я магистром без всяких приключений. Стал и стал. На кафедре мне не предложили остаться, а я надеялся до последнего. Я специально не пришёл на вручение, чтобы был повод зайти в деканат. Я как и всегда протянул декану руку, он в ответ не подал свою, мрачно поинтересовался: