Тайный покупатель
Шрифт:
– Склероз не дремлет, склероз не дремлет, - шептала она. Наконец нашла, что искала, и перестала бурчать над ухом. Оксана пошла перекурить. Дама расплачивалась наличными, хотя, я видел: карточка в бумажнике была. А когда дама забрала покупку и попрощалась, я заметил на столике тысячную купюру. Первая реакция – я это запомнил! – хапнуть тысячу, как тот айфон, но я был на работе и поэтому крикнул даме:
– Вы потеряли тысячу!
Она вернулась, заохала и говорит:
– Ой спасибо! – Небрежно сунула в карман,.
А у меня до конца дня испортилось настроение. Я подозревал, что меня проверяют. И вот эта подозрительность (а тайных клиентов в ТРЦ боялись все!) меня удручала. Что надо, вот, мучиться: то странные люди на улице подходят, то странные дамы тысячами разбрасываются…
И сам не знаю почему, после этого дня я не то чтобы разлюбил ТРЦ - иллюзию лёгкой беззаботной жизни, но стал всё больше задумываться о том, что унизительно жить, как я живу. Работать за совсем небольшие деньги. Терпеть каких-то странных персонажей. Я мучился из-за мыслей о деньгах. Если бы у нас с мамой были деньги, то я бы учился на платке, занимался любимыми шрифтами, а не проводил весь день в ретейле, зарабатывая на общагу и продукты… И – самое главное! – я потерял интерес к учёбе. То есть, я занимался и писал курсовые, делал наброски для научных статей, но я вдруг понял, что на кафедре меня возненавидели. Можно было списать всё на упадническое настроение, все были люди в возрасте и разочаровавшиеся в жизни, многие просто ненавидели студентов, но раньше ко мне проявляли интерес именно на кафедре, где я хотел остаться работать, а теперь смотрели сквозь меня, часто не здоровались, иногда вообще отворачивались. На кафедре царила какая-то подозрительность. И теперь в универ я шёл с неохотой. Пацаны из спортивного маркета посоветовали от депрессий ездить на скейте, и я пристрастился. Снчала вокруг гостиницы, потом подальше, вдоль дороги, а потом и на работу от метро катил. В плюс понятно, чтобы безо льда. Я решил: пусть так, я общаюсь с людьми, которые живут, а не копаются в прошлом и древности, живут сиюминутным, но весело, секут во всех новинках, популярной пусть и тупой музыке и не озабочены сверхзадачами. Они просто общаются, просто живут, просто любят. И решил жить так же, то есть, как все.
В этот день снег танцевал. Бесконечные пухляши окружают прохожих и колдуют. Вокруг шли такими дедами-морозами, из тех, кто не только что из машины вылез. Оксана впервые за последний месяц осталась со мной запирать витрины и отключать железо, сдавать инкассаторам выручку. И пошла со мной до метро. Я понял, что ей надо поговорить.
– Ты, Антон, получил же приглашение?
– Ну да, - спрашивает, будто не знает, при ней же получал.
– И я получила. Впервые, между прочим.
– У-уу, - а что я ей ещё скажу.
– Думаю, что мы на хорошем счету. Все же в нашей компании сливают других.
– Я за это место не держусь. Или ты думаешь, я стукач и поэтому меня пригласили?
– Тогда почему ты на этой работе? А учёба? Как ты успеваешь?
– Сплю мало, - рассмеялся я. – Вот состарюсь, тогда буду спать вдоволь.
Я понимал - всего полгода работаю, а уже приглашение в центральный офис на корпоратив… Как мало человеку нужно для настроения – просто чтобы оценили.
– Как-то случайно вышло, что я тут стал работать. Было лето, сначала отшили, после перезвонили, на обучении попались лохи: кивали и преданно по-собачьи смотрели на чудика-тренера …
– Но я не об этом. – Оксана оборвала резко, тоже понимая, что время на разговор вышло.
– Просто я давно работаю, и точно тебе говорю – слышишь?
– ты не простой. Я такого не слышала, чтобы на полставки и на корпоратив приглашают.
Я покосился на Оксану. О настоящей причине конечно же я не стал говорить. Она старшая по смене… Мы – коллеги. Меня подмывало рассказать о том, что на самом деле держит меня здесь: о скриптории и заточении, о трц и свободе, несмотря на жёсткий контроль, о выборе между одиночеством-онлайн с большими деньгами и нищете, но с общением оффлайн. Но я ничего не сказал… Вдруг она сольёт.
Метро как в сказке постепенно проявлялось сквозь снежную стену пухляшей… Мы ехали с Оксаной и в метро какое-то время, она явно наблюдала за мной. Но я был с покер-фейсом, а в душе я не мог дождаться, когда Оксана сольётся. Наконец мы попрощались, она вышла из вагона. Мне же предстояло пилить по прямой без всяких переходов ещё долго. Освободилось место. Я плюхнулся рядом с подвыпившим мужчиной и крепко задумался. Я планировал работать ещё полтора года, до мая, в крайнем случае до июня, и уволиться. Наверняка сдача госов будет в апреле, диплом я начал писать заранее, сейчас. Мне не нужен никакой рост и карьера. Выйдя из метро и направившись к дому, я решил сходить на корпоратив, натрескаться там канапе, пиццы и ролов, а может быть даже суши, и готовиться встречать новый год с мамой… Утром первого я планировал уехать на три дня домой.
Отмечали НГ в кафе-ресторане, в огромном банкетном зале. И я обнаружил (Оксана же не предупреждала, хотя она давно работает и наверняка сплетни доходили, а может и не доходили), что есть челядь - это я, а есть баре – это сб-шники, эйчарихи, бухгалтерия и управляющие, начиная с РН (руководителей направления) и НСО (начальника сети офисов). А рекрутеры, то есть моськи-кадровички, бизнестренеры, и НОПы (начальники офиса) – это тоже челядь. Уж о ПК (о нас, продавцах-консультантах) я и не говорю, хотя от девчонок продавцов бутиков в нашем ТРЦ я слышал, что продавец – это элита. На корпоративе я почувствовал себя полным ничтожеством. Столы стояли буквой «П». То есть во главе стола сидело несколько человек, причём один из стульев, а точнее кресел, был свободен. Вокруг я услышал шептание, что это стул «главного», что он придёт если, то очень поздно: всегда занят и руководить предпочитает своим оригинальным методом. Одна из сторон буквы «П» – заставленные снедью столы, бутылки разных видов, какие-то пирожочки, пирожки и пирожищи-кулебяки. Наша же сторона была многолюдна, скудна и убога - пластиковые бутылки, пластиковая посуда, невзрачные бутербродики и прочий убогий хавчик; вместо табуреток, стояли лавки. Я слушал речи и поражался холуйству «знати». Не любитель жрать на людях, скорее от злости (но частично и от голода) съел все три вида этих полуканапе: с жёстким и солёным сыром, с костлявой рыбой-кетой, косящей в свои лучшие не обветренные времена под сёмгу, схавал бутер и с химической, напичканной гмо, колбасой.
– Уж лучше бы селёдку нарезали! – сказал я в сердцах, пока все сидели и хищно чавкали, набивая желудок по выражению классика «в запас».
Я бы помалкивал, если бы не спиртное. Но разговорился, так как успел махнуть вина из бумажных пакетов с краниками. Впервые в жизни я пил вино из пакета. В универе все предпочитали пиво. А тут…
– Уж лучше бы пиво разливное, чем эту лабуду, - заявил я, и челядь испуганно стала пялиться на меня. Челядь по-видимому радовалась любой халяве и боялась, как бы я не скомпрометировал её. От злости я выпил ещё, у меня заслезились глаза, кислое вино ударило в нос, в горло, как будто это был сидр, пунш или шампанское, я чуть не закашлялся. А все пили с удовольствие и причмокиванием.
После моих замечаний о селёдке и пивке в нашем секторе наметился активный трёп, тем более, что выпил не только я. Играла музыка и глупая мишура, свисая с потолка, и щекотала волосы. Официанты разносили кокотницы на соседние столы, но к нам не подходили. Собственно, ещё поэтому многие вслед за мной тоже стали шутить. принялись шутить.
– А у них пирожки с мясом, - сказала девчонка-рекрутер, самая глупая моська, она общалась со мной во время первого собеседования.
Тут парень напротив меня вытер губы салфеткой, взял яблоко, откусил его и сказал
– Зачем нас сюда согнали?
Я кивнул одобряюще. Я шёл с вдохновением на корпоратив, свой первый корпоратив в жизни. Школьные сабантуи не в счёт, универские.
– Корпоратив повышает корпоративный дух, – подобострастно изрекла кто-то из pr-девчонок, они все были одинаковые, полуслепые крысы, занимающиеся SMM, перепиской с безумными или расстроенными облапошенными клиентами.
– Вот я, – поймал волну возмущения парень, откусывая яблоко. – Ухожу на работу – жена ещё спит, прихожу – жена уже спит. Я на работе по много часов: прихожу первым - ухожу последним. Если кто-то не явился, выхожу я. Я хочу домой, к жене. А меня сюда загнали. Сейчас дождусь новогоднего сувенира, его обычно с десертом подают, и свалю.