Театр тающих теней. Словами гения
Шрифт:
Бродил вокруг Тесселиевой дачи.
Я на твоих руках попала в храм,
Что на горе в Крыму забыл Спаситель.
Не верите — апостолов спросите,
Что с радостью позировали нам.
Но сохранился только негатив
Того, что храм венчал, должно случиться.
И мы теперь вовек не обратим
К их вере наши суетные лица.
Мы, может быть, не встретимся с тобой,
Или, скорей, сойдутся наши тени.
Я так хочу, чтоб в мир карьер и лени
Ты взял с собой тот искренний прибой,
Что нашим стать — он гордый — не посмел
И окатить любовью, как волною.
Но в восхожденье к праведности дел
Осталась я нехоженой тропою,
Ушедшей в сторону от твоего пути.
Я — календарь, не знавший брачной даты.
Но день придет, и скажешь ты когда-то:
Мне без тебя до храма не дойти.
Не я виной — решеньем судии
На острый нож легла приличий вата.
Нам, не проснувшимся в объятьях рос,
Нам, не посмевшим это думать даже,
Оставит свою легкую поклажу,
Свою надежду сводник наш Форос.
Жалеешь? На поклон назад приму,
Позволю замолить свои проступки.
Но в быстротечности тяжелой ступке
Столкла былое для чернил перу.
И развела в густом растворе слез,
Что солью породнил меня с морями,
А все, что не придумалось меж нами,
Форос оплатит, как античный Крёз.
Но не захочет оценить наш вид
Парк, где сошлись, нам не прощавший лоска,
Где появилась контурным наброском
Я — девочкой, не ведавшей обид.
«Не стоит так вымучивать слова…»
Не стоит так вымучивать слова —
Они живые.
С тобою мы планеты полюса —
Совсем чужие.
Не стоит так изнеживать тоску
И сердце ранить.
Не стоит так изламывать строку
Тебе на память.
«Та улица пустынна и грустна…»
Та улица пустынна и грустна,
Как хруст листвы осеннего погоста.
И кажется, все в жизни так непросто,
Особенно добраться до утра.
Как призрачны мечтанья и тихи.
Безликое природы состоянье.
Рассвет всегда прелестней увяданья,
Но муки пред восходом не легки.
Как белизна бумажная трудна,
Хотя она души лишь отраженье,
Пустых страданий беглое сожженье
На пламени тетрадного листа.
А хочется мне написать стихи,
Где жизнь простую отражают строки,
Любви не ограничивая сроки,
Не забывая тех, кто далеки.
Мне хочется нанизывать слова,
Как ягоды, рассыпанные летом,
И что-то тихо бормотать про это
До самого янтарного утра.
Как улица пустынна и тиха.
Безликое природы состоянье.
Рассвет всегда прелестней увяданья,
Но как дожить до нового утра?
«Нарциссы-актрисы…»
Нарциссы-актрисы
Играют невинность.
И белый их абрис,
И контуров длинность.
И кроткость принцессы,
И взгляд непорочный.
Но знаю — нарциссы
Целуются ночью.
«День дождя…»
День дождя —
От покоя до вихря два шага.
Нет зонтам —
Пусть напьется всей влагой рубаха!
Тополя —
Мокрая сонность дерев.
Пьет земля,
Условность любую презрев.
Добрый дождь —
Беспокойный водоворот.
Листьев дрожь
Дирижирует каплями нот.
Гроз всех бог
Разложил на небесном пюпитре
Легкость строк
И в бушующей музыки титры
Ввел меня.
И смонтировал с кодою грома,
Все маня
Из удушливой кроткости дома.
И сирень
На площадке в ряд с мокрым бельем.
Думать лень.
Мы послушаем с нею вдвоем
Отплеск рифм,
Что летят с ливня струн на бумагу,
Молний риф
Прочертил в них восторг и отвагу.
Смолк финал.
Отряхнулись в своих гнездах птицы.
Ты узнал
Всей земли настоящие лица.
«Мне плохо. Тишина мертва…»
Мне плохо. Тишина мертва,
Как стылость зимнего асфальта,
И заунывность контральто
Свербит бессмысльем бытия.
Мне плохо. Клавиш дряблый стук
Остаток мыслей разворочит
И все грозит преддверье ночи
Испортить трезвостью разлук.
Мне плохо. Истинность высоко
В ответ, забившись тетивой,
Стрелу отпустит — «Я не твой.
Хоть и ничей». Но что ж… Мне плохо.
«Пробую крылья на взлет…»
Пробую крылья на взлет —
Не расправляются. Больно.
Утихомирил нас год.
Жизнью довольна.
Сытость. Покой. Все пустяк.
Слов всех зашторены лица.
Но вопросительный знак
В конце страницы.
«Ты — состояние сегодняшнего дня…»
Ты — состояние сегодняшнего дня,
Когда не в полные права вступила осень
И ветер беглостью налетов косит
Побеги недозревшего огня.
И есть надежда на возврат тепла,
И не забыто августово пекло.
Но неба нет — так эфемерно блекла
И так неосязаемо мала
Граница света. Тусклых туч конвой.
Прицел — на расстоянии два шага
Расстрел. И не спасет отвага