Тебе больно?
Шрифт:
Я внимательно осматриваю ее. В ее глазах появился намек на облегчение, но она все еще выглядит неуверенной.
— Я рад, что он мертв, но это не значит, что я рад нашей ситуации, — поправляю я. — Ты влипла в большие неприятности, и вытащить тебя будет непросто.
Ее бровь прищуривается.
— Энцо, я не жду, что ты меня спасешь.
— Это потому, что никто никогда не считал тебя достойной спасения. — Ее рот обиженно опускается, и я пользуюсь случаем, чтобы зацепить двумя пальцами ее нижние зубы и притянуть ее к себе. Она почти падает на мою грудь. — Они ошибались,
Она впивается своими маленькими зубками в мои пальцы, и я усмехаюсь, отпуская ее.
— Я способна спасти себя, — говорит она мне, в ее глазах горит огонь.
— Да, — соглашаюсь я, ласково проводя большим пальцем по ее щеке. — Ты уже доказала это, когда покончила с жизнью своего обидчика. Но ты больше не одна. Теперь у тебя есть кто-то, кто будет служить тебе, пока ты ищешь справедливости.
Она моргнула.
— Все прошло не так, как я думала, — признается она тихим тоном. Она снова выглядит испуганной; на этот раз я знаю, что это потому, что она не хочет обнадеживать себя.
Уступая, я нежно целую ее губы.
— Мы не знали ничего, кроме разбитых сердец. Может быть, на этот раз мы сможем показать друг другу что-то другое, да?
Ее губы выгибаются вверх, совсем чуть-чуть, затем она кивает и шепчет:
— Да.
— И мы собираемся разобраться в этом вместе. Для начала нам просто нужно убраться с этого острова.
Она снова кивает, ее голубые глаза блестят сильнее, чем обычно.
Удовлетворенный, я отпускаю ее и направляюсь в ванную, чтобы принять душ, когда слышу чьи-то шаги внизу.
Не просто шаги, а звук волочащихся цепей.
— Что это за звук? — шепчет она.
— Здесь кто-то есть. Мы больше не одни.
— Энцо, — нерешительно спрашивает Сойер. — Не спускайся туда.
— Это просто призрак, да? — спрашиваю я через плечо. — Он не может причинить мне вреда.
Она пыхтит от разочарования, тихонько подкрадываясь ко мне.
— И мы это уже проходили. Если они могут попасть в твердый предмет, они могут попасть в тебя — в другой твердый предмет. Я имею в виду, правда, Энцо. Тебе нужно смотреть больше фильмов.
— Это бред, — возражаю я.
— Но некоторые из них основаны на реальных историях! — шепчет она.
— Которые сильно преувеличены.
Ее маленькие кулачки сжаты, и она хмурится на меня. Это довольно мило, но человек чтобы это ни было, что-то двигает, и это достаточно громко, чтобы отвлечь мое внимание.
— Оставайся здесь, — пробормотал я, не обращая внимания на ее разочарованное мычание, пока я хватал ружье. Держась на ногах, я направляюсь к лестнице.
Конечно же, Сойер не остается, падая на шаг позади меня. Она прижимается к моей спине, едва не споткнувшись, пока мы спускаемся вниз, ружье у меня в руках.
Я напряжен, и когда нижний этаж появляется в поле зрения, я быстро окидываю взглядом каждый дюйм.
Здесь никого нет.
Я останавливаюсь на нижней ступеньке, чувствуя застойную энергию в комнате.
— О, Боже, это пиздец, — тихо скулит Сойер, переставляя ноги и заставляя металл под нами стонать. — Мы можем подняться наверх...
—
— Невежливо, — бормочет она, но в остальном у нее нет никаких лишних комментариев.
Отказываясь верить, что что-то может вот так просто исчезнуть, я обследую каждый сантиметр кухни и гостиной. Ковер и сломанный стол лежат над погребом, так что мест, где можно спрятаться, не так уж много, и через несколько минут я вынужден признать тот факт, что чего бы здесь ни было, здесь больше нет. По крайней мере, нигде, где я могу видеть.
Я стою в гостиной, глядя на холодный, мертвый камин, когда в комнату вбегает Сойер.
Она нервно оглядывается по сторонам, все еще опасаясь, что тварь вернется.
Вполне возможно, что так и будет, и я чертовски надеюсь, что это так. Я бы хотел увидеть своими глазами, действительно ли здесь бродит невидимый дух, сеющий хаос в этом месте и в нашем рассудке.
— Ты это видишь? — спрашивает Сойер, ее позвоночник выпрямляется, и вся нерешительность исчезает в считанные секунды. Я следую за ее взглядом и останавливаюсь на двух книжных полках у стены напротив дивана.
Одна из них выглядит сдвинутой. Не в сторону, а под углом.
Как будто это дверь.
Направляясь к ним, я быстро приказываю:
— Возьми фонарики на кухне.
Она спешит за ними и возвращается ко мне как раз в тот момент, когда я начинаю тянуть за кривую книжную полку. С небольшим усилием она со скрипом открывается, звук очень похож на тот, который мы слышали перед тем, как спуститься сюда.
Вздох Сойер — единственное, что можно услышать сейчас, когда мы смотрим в черную бездну. Книжная полка — это чертова дверь, а за ней — спиральная каменная лестница.
— Маяк, — шепчет она позади меня, нажимая на фонарик и двигаясь впереди меня.
— Сойер, отстань от меня. Не прошло и двух секунд, как ты испугалась.
Она бросает взгляд через плечо.
— Сейчас я слишком взволнована, так что, отстань от меня. То, что ты мужчина, не делает тебя особенным. В последний раз, когда я проверяла, убийца я, а не ты.
Я поднимаю брови.
— Буду рад сравнять счет, bella — красавица.
Она закатывает глаза, насмешливо бормоча «Мужчины», и идет вперед. Уголок моих губ кривится, и я выхватываю из ее руки дополнительный фонарик, который она забыла передать, пропуская ее вперед.
Она права. Ей не нужно, чтобы я ее спасал, но это не значит, что не буду ее защищать, и это, черт возьми, не мешает мне нацелить пистолет через ее плечо на случай, если Сильвестр выскочит.
Мы оба делаем легкие шаги, прокладывая себе путь наверх, кружась вокруг конструкции, как кажется, целую вечность. Когда она достигает вершины, останавливается на долю секунды, прежде чем завизжать от восторга.
— Это маяк! — восклицает она, хотя сознательно старается не шуметь.
Я вхожу в небольшое сферическое помещение. Оно почти полностью стеклянное, с дверью, ведущей к перилам, которые опоясывают комнату и замечаю металлическую лестницу, которая, должно быть, ведет к настоящему свету наверху.