Тебя никто не ждал

Мартов Константин

— Не видно с такого расстояния, надо поближе подползти, — сказал Эландер.

— Согласен. Ты ж глазастый, тебе и ползти, — ответил Берехтель.

— Зато ты двигаешься тише, — парировал Эландер, но не мог не согласиться со здоровяком.

Он осторожно пополз вперёд, стараясь не шуметь и поминутно замирая, прислушиваясь. Темного колдовства он не чувствовал, да и не мог учуять палантир. Он смог подобраться почти к самому крайнему шатру, уже слыша ворчание тех, кто находился внутри, как раздался металлический лязг и его запястье пронзила острая боль. Он едва не завыл, стиснул зубы. На левой руке сомкнул зубья тяжелый капкан. Похоже, руке конец. Надо ползти назад. Он собрал волю в кулак, потянул руку на себя. Зазвенела цепь и в шатре что-то громко звякнуло. Затопотали сапоги, и через несколько мгновений его окружали фигуры орков.

Приехали, подумал Эландер и последнее что он увидел перед тем, как провалиться в благословенное небытие, это носок орочьего сапога, летящий ему прямо

в нос.

Глава 17

Жизнь в горах учит множеству вещей. Например, она учит тому, что погода может измениться в считаные мгновения, и палящее солнце скроется за тяжелыми снеговыми тучами, что дорога, по которой ты пришёл, будет перекрыта камнепадом или селем, и придётся искать другую, причем быстро, поскольку вот-вот начнется снежная буря. Учит быть готовым к неприятностям. Принимать удары судьбы стойко.

Жаль, что я так и не удосужился стать горцем, подумал Эландер, в который уже раз безнадежно рассматривая клетку, в которой он пришёл в себя, и с тех пор так в ней и оставался. Он тяжко дышал, разбитый тяжелым орочьим сапогом нос так и не вернул себе способность дышать. Из-за этого он плохо спал, хотя предпочел бы не приходить в сознание.

Когда много дней сидишь в клетке, где не получится вытянуть ноги или встать в полный рост, появляется постоянная боль и уйма свободного времени. Он с интересом наблюдал за повседневной жизнью орочьего стойбища. Спустя несколько дней после того, как Эландер пришел в себя, орки позвали своего старшего посмотреть на пленника. Тот явился. Мужчина худощавого телосложения и высокого роста, он был укутан в несколько слоев ткани, несмотря на беспощадно палящее солнце. Он подошёл близко к сидящему в клетке Эландеру, откинул с лица прикрывающую его тряпицу и принялся его рассматривать. Эландер делал то же самое, несмотря на терзающие его голод и жажду, любопытство не покинуло разведчика. Вождь орков сам точно не был орком, что не удивительно. У орков редко появляются вожди из своих. Этот был человеком, и судя по белой коже и чертам лица, не был из вастаков или харадримов. Потомок нуменорцев. В южных землях среди членов знатных владетельных домов очень многие могли похвастаться предками, рожденными на затонувшем в древности легендарном острове.

Вождь некоторое время молча рассматривал его, после тоном человека, с рождения привыкшего повелевать, что-то сказал на черном наречии. Орки приволокли человека, с виду не слишком бедствующего. Он был одет как местный, но таковым явно не был. Орки обходились с ним без особого уважения.

– Не отходи от него, и за ограду не уходи. Иначе смерть, —вождь говорил на вестроне с харадским акцентом, но правильно. Значит действительно южанин, из знатных. Только вот что он делает здесь? Все харадримы, выжившие в войне, ушли в свою страну, отгороженную от Гондора великой пустыней.

Клетку, подвешенную на цепи меж двух столбов, опустили на землю и отперли. Эландер не без труда выбрался из неё, попытался встать на ноги, у него потемнело в глазах, и он рухнул как подкошенный. Человек помог ему встать. Орки с любопытством, но без малейшего участия рассматривали Эландера некоторое время, но вскоре утратили к нему интерес и занялись своими делами.

Эландеру раньше приходилось скрытно наблюдать за орками, и пару раз это длилось довольно долго, но то были военные лагеря и стоянки, а вот мирного – если такое слово в принципе применимо к оркам – селения ему наблюдать не доводилось. Да и никто из людей Запада, наверное, не видел такого раньше. Да, они были гораздо драчливее людей и постоянно ссорились из-за пустяков. Они были абсолютно равнодушными к бардаку вокруг себя, и выносили мусор за ограду стойбища только когда им это приказывали. Но в целом они не сильно отличались от людей. Их женщины варили в котлах похлебку, дети носились стайками, играли в свои игры и гортанно кричали, мужчины ходили на охоту, смотрели за скотом или пили брагу, собравшись у костра в кружок на рассвете, перед тем как лечь спать. Брагу им поставляли люди, как и многое другое. На людей, на землях которых они поселились, орки смотрели как на скот или полезную утварь. То есть относились бережно, насколько могли. Людей может что-то и не устраивало, но они приспособились и открыто не протестовали против орочьей власти.

Вся жизнь стойбища вертелась вокруг каменного алтаря, стоящего посреди утоптанной площадки в центре стойбища. Возле него устраивали обряды, и Эландер успел увидеть жертвоприношение. Орки приволокли истошно вопящего и отбивающегося человека, и их вождь деловито прирезал бедолагу. Эландер ожидал худшего, но тело после обряда сожгли.

Человек, чьим заботам поручил Эландера вождь, оказался пленником. Попал в рабство ещё до начала большой войны. Родился и вырос неподалеку от места, где реки Рудь и Быстротечная сливаются вместе и дают начало Келдуину. Тамошние люди живут тем, что поставляют зерно и прочие плоды земледелия гномам Железных Холмов в обмен на разнообразные изделия и защиту, между ними сложилось сотрудничество, напоминающее таковое между людьми Дейла и гномами Одинокой Горы. В принципе

это было повсеместной практикой: гномы не были способны прокормить себя сами, и всегда селились рядом с людьми, поставляющими продовольствие подгорным городам. Железные горы процветали, им требовалось все больше еды и напитков, а потому люди Келдуина постоянно расширяли свои посевы. Гелен – так звали нового знакомого Эландера – вырос на отдаленной ферме. Его родители забрались слишком далеко в степь в поисках пастбищ для своего скота и плодородной земли для посевов, а также пытаясь держаться в стороне от гномьих мытарей, взыскивающих положенную, по их мнению, плату за защиту. И вот однажды ферму его родителей напала банда истерлингов. Они угнали весь скот, отца убили, когда он схватился за копьё, мать зарубили, потому что сочли слишком старой для работы или рождения детей. А его самого, двух братьев и трех сестер продали в рабство. Светловолосые северные женщины высоко ценились в харадских княжествах, и потому работорговцы обращались с ними бережно, не заставляли идти пешком, а вот мужчины ценились невысоко. Совсем юного брата Гелена почему-то тоже берегли, он вместе с сестрами ехал в повозке, а вот их со средним братом не щадили. К тому моменту, когда караван работорговцев добрался до Кханда, они были почти при смерти. Работорговцы просто бросили их посреди степи, в том месте, где караван останавливался на ночлег. Что случилось впоследствии с братом Гелен избегал говорить, а сам он так и остался жить здесь, в стойбище, куда его привели орки. Про войну на западе он, конечно, слышал, но в целом для него это было чем-то очень далеким и к нему непосредственного отношения не имеющим. Орков он считал туповатыми и агрессивными, но в целом не страшными.

– Их всегда можно обвести вокруг пальца, и они сами это прекрасно знают, – сказал он как-то Эландеру, понизив голос и опасливо оглядываясь, – потому и держат при себе кого-то из людей. Мы за них думаем.

– Вы это кто? ­– уточнил Эландер.

– Я и Креахус, конечно же, – ответил Гелен с важным видом. Так Эландер узнал, как зовут вождя орков.

Орки бодрствовали по ночам, и Гелен делал так же. И не он один. Среди орков в этом стойбище жило немало людей, как местных, так и пришедших вместе с орками из Мордора. Разговаривая с ними, Эландер впервые в своей жизни осознал, что за Темным Властелином шли не только из прирожденной приверженности злу, как орки или тролли, и не только из страха, как некоторые люди. Он раньше присутствовал на допросах пленников, и сам брал языков, но то были высокопоставленные слуги Саурона, а с простыми людьми, жившими в Мордоре, он не сталкивался, если не считать того набега, когда он помешал Йогреду и новобранцам вырезать жителей мордорской деревни. Оказалось, эти люди искренне считают Мордор своей родиной, а людей Запада захватчиками. Они ненавидели и боялись их. Проведя некоторое время среди них Эландер, начал было сомневаться в том, что их война против Мордора на самом деле была войной добра против зла, но судьба предоставила ему случай убедиться в правоте людей Запада.

Орки постоянно дрались, по малейшему поводу, и лишь правящий железной рукой Креахус удерживал их от взаимного истребления. Драчунов неизменно карали орки из личной гвардии вождя, отличавшиеся от остальных большим ростом и сдержанным по орочьим меркам нравом. Провинившихся запирали в колодки и оставляли на солнце, что причиняло оркам немалые страдания. Однако, это никак не мешало им снова драться между собой. Собственно, Креахус запрещал оркам лишь убивать друг друга в драке и наносить увечья, он рассматривал постоянные драки как боевую подготовку. Планомерно орки драться не учились.

Вот и Эландер после того, как немного пришел в норму, и начал бродить по лагерю в кампании Гелена, столкнулся с орком.

Это произошло, когда Эландер уже прожил в стойбище довольно долго, и даже научился не вздрагивать постоянно от вида орков. Он помогал таскать бурдюки с водой от колодца к воротам стойбища. После бурдюки забирал Гелен и увозил на караванную тропу продавать, Эландера же, несмотря на прошедшее время, за пределы стойбища по-прежнему не выпускали. В один из дней Эландер закидывал бурдюк с водой на телегу и при этом случайно задел локтем спешащего по своим делам молодого орчонка. Тот яростно заверещал и набросился на Эландера с кулаками. Орчонок бился пылко, но неумело. Эландер без особого труда увернулся от нескольких ударов, улучил подходящий момент и врезал орчонку кулаком сверху в переносицу. Темная орочья кровь брызнула фонтаном. Орчонок сел на землю и закрыл лицо руками. Находящиеся рядом орки одобрительно заворчали.

– Ты молодец, – уважительно произнес Гелен. Похоже, парень пропитался орочьим уважением к силе.

Эландер сухо кивнул ему, вытер испачканный в крови кулак тряпкой, и они продолжили. Гелен с той ночи начал говорить с ним как-то по-другому, а однажды утром под надуманным предлогом улизнул из шалаша, в котором они спали. Следующим вечером Гелен разбудил Эландера, велел умыться, одеться и следовать за ним. Эландер удивился торжественности тона Гелена, но вида не подал. Гелен повел его по стойбищу к центральной площадке. Стояла удивительная тишина. Воздух звенел от темной магии.