Телестерион. Сборник сюит

Киле Петр

П у ш к и н Правда ведь за нею, Высокая и светлая, как солнце. Г р а ф и н я Сергей Волконский… Он уже в годах, Мария же еще так молода; Собралась в путь, в Сибирь, без теплой шубы.

Заканчивается пение. Княгиня Мария Волконская, урожденная Раевская, подходит к сестре и Пушкину.

М а р и я "Еще, еще!" — просила я, не в силах Последних

звуков вынести, последних, Быть может, в этой жизни чудных песен. Сама бы спела тоже, от простуды Лишилась голоса, к несчастью, я.

Пушкин глядит на Марию Волконскую, не скрывая своего восхищения; она улыбается; графиня оставляет их одних.

П у ш к и н С графиней я болтал, любуясь вами, Как наслаждались музыкой и пеньем Самозабвенно вы. М а р и я Перед разлукой Все чувства обострены мои. А музыка — одно из наслаждений, Из высших, как поэзия, вам знать. П у ш к и н Как и любовь, что музыке подобна. М а р и я Вы здесь бродили, говорили мне. Уж шла я к вам, да сборы отвлекли. П у ш к и н Благодарю, княгиня! Я нарочно Явился раньше, чтоб пробыть подольше Под крышею одною с вами так же, Как некогда на юге у Раевских. Вы младшая из братьев и сестер, Приметных и умом, и красотою, Доверчиво держались в стороне, С улыбкой детски чистого всезнанья Следя за мной и с легким торжеством Беспечной юности, а я, сам юный, Желал быть взрослым, сторонился вас. М а р и я Но, кажется, вы были влюблены В мою сестру, что старше вас была. П у ш к и н Влюблен все в ваше милое семейство, Счастливейшие дни провел я с вами, Больной и сирый, возродясь душой, Я жил и мог предаться вдохновенью, С одною мыслью одарить друзей. М а р и я Прекрасные поэмы и стихи! Мы радовались им с пристрастьем дружбы. Всегда в них слышится мне ваш привет, И память ваша не оставит нас. П у ш к и н А как отец решенье ваше принял? М а р и я Я вам, мне кажется, могу признаться. Предприняв все шаги, в последний день Отцу сказала, как ни тяжело, Письмо от государя показала… Ах, ничего ужасней я не помню! Он закричал, что проклянет меня, Когда я через год не возвращусь. П у ш к и н Боясь не свидеться пред смертью с вами. Раевского, героя, узнаю. М а р и я Герой здесь лишь отец на склоне лет. П у ш к и н А все велик; ему под стать и дочь. Нет, сцена не ужасна, а прекрасна! М а р и я Младенца-сына мне не разрешили С собою взять; о возвращеньи все же Не думаю, иначе что же ехать? П у ш к и н Нет ничего прекраснее на свете, Чем ваш поступок, славная Мария! М а р и я Загадывать иль обещать не стану. Сергей в пучине бед, спасти, помочь — Не мой ли долг? Скорее в путь! П у ш к и н Когда? М а р и я Возможно, нынче в ночь. П у ш к и н Она прекрасна! М а р и я Да, превосходна. Еду в эту ночь. П у ш к и н Промедлил я, как жаль! Чрез вас посланье Всем узникам хотел я передать. М а р и я Посланницей у вашей музы быть Сочла б за честь и счастье. П у ш к и н Нет, Мария, Вы муза, да, одна из муз моих; Эвтерпа обернулась Мельпоменой, Сибирью не прервутся наши узы. М а р и я (прощаясь) Да будет слышен голос ваш чудесный, Великий наш поэт, во всей Вселенной. П у ш к и н Как вы сказали? Титул сей к бессмертным Пристал, а я? М а р и я (убегая) Ваш долг все наши муки Поэзией высокой оправдать.

8

Село Болдино. Комната в барском доме. Пушкин за столом то быстро пишет, то задумывается, помахивая гусиным пером, то вскакивает, заговаривая сам с собой.

П у ш к и н. Я уехал, рассорившись с госпожой Гончаровой. На следующий день после бала она устроила мне самую нелепую сцену, какую только можно себе представить. Она мне наговорила вещей, которых я по чести не мог стерпеть. Не знаю еще, расстроилась ли моя женитьба, но повод для этого налицо, и я оставил дверь открытой настежь. Ах, что за проклятая штука счастье! (Громко.) Никита!