Тело черное, белое, красное
Шрифт:
– …Высшее изящество слога заключается в простоте, а совершенство простоты дается нелегко, это я вам повторю вслед за архиепископом Уэтли!
– Профессор назидательно указал пухлым пальцем вверх.
– А как, господа, у нас говорят обвинители?
– Керенский оживился и пригладил короткие волосы ладонью.
– Я могу вас повеселить примерами. Негодуя против распущенности нравов, заявляют: "Кулаку предоставлена свобода разбития физиономии". Каково? Или желая сказать, что покойная пила, выговаривают: "Она проводила время за тем ужасным
– Да-да, у меня тоже пример уморительный есть, - подхватил Сергей Ильич, - защитник, желая объяснить, что подсудимый не успел вывезти тележку со двора, а посему еще не украл ее, торжественно произнес этакий спич: "Тележка, не вывезенная еще со двора, находилась в такой стадии, что мы не можем составить определенного суждения о характере умысла подсудимого".
Шаляпин, все это время сидевший молча, закинув ногу на ногу, и, смотревший на говоривших с полуулыбкой, словно его не покидало легкое недоумение - что он здесь делает, решительно поставил на стол опустошенную рюмку и наконец включился в разговор, сразу наполнив своим сочным басом все пространство гостиной.
– Надо просто говорить!
– Гости повернули головы в его сторону.
– Просто - не значит плохо. Здесь я полностью согласен с господином Мановским.
– Лицо профессора расплылось в признательной улыбке.
– Вот, к примеру, как просто сказано: " Каин убил Авеля". Ну-ка, а у нас в судах как бы это прозвучало? Даже предположить боюсь…
– "Каин с обдуманным заранее намерением лишил жизни своего родного брата Авеля…" - подхватил Керенский.
Шаляпин расхохотался.
– Браво!
– Именно - "лишил жизни", - профессор Мановский, разгорячившись, вскочил с места, - именно так! Но отчего? Чего ж не сказать: "убил"? Да потому, что простое слово "убил", видите ли, смущает. "Он убил из мести", говорит оратор и тут же, словно испуганный ясностью и краткостью выраженной им мысли, спешит добавить: "Он присвоил себе функции, которых не имел!" Да-да, господа, не смейтесь! Я этот пример студентам рассказываю и сам всякий раз удивляюсь - сколько же у нас дураков!..
– О-о, насчет дураков - это и я вам понарассказать могу… - весело произнес Шаляпин, потянувшись к рюмке, предусмотрительно наполненной хозяином.
– Кстати, Сергей Ильич, "ужасный напиток, составляющий бич человечества", у вас очень хорош! Дома приготовляете или из ресторана приносят?
Сергей Ильич благодарно улыбнулся:
– Домашнего изготовления, конечно. Мой камердинер Василий такой мастер в этом деле! Старинные рецепты знает. Мы и до введения сухого закона в основном свое вино пили.
– Так вот, - Шаляпин с видимым удовольствием опрокинул рюмку в рот, - давеча, стыдно сказать, господа, - он покосился в сторону Ирины и, понизив голос, продолжил, - пожаловал к нам в театр…
"…Бить мужа, который смеется, - счастливое замужество…" Ирина перевернула страницу."Воробей -
" Змея… в кровати…" Она передернула плечами. У нее было очень образное мышление.
"…Пощечина - мир и единение между супругами…" Ничего себе!
Так… Где же эти щеки?.. А может, смотреть надо на слово "краснеть"?
Та-ак…
"Кр… Крокодил - близкая смерть…"
О, Господи! Она быстро перекрестилась…
Дружный смех мужчин заставил ее снова оторваться от чтения.
– …Слово - бесспорно великая сила, которая может побудить к действию, но может и оправдать бездействие!
– Сергей Ильич сделал паузу.
– Недавно в заседании Государственной думы представитель одной политической партии торжественно заявил: "Фракция нашего союза будет настойчиво ждать снятия исключительных положений". Вслушайтесь только, господа! "Будет настойчиво ждать!" - Он горько усмехнулся и махнул рукой.
– Не многого же дождется страна от такой настойчивости!
Ирина перевернула страницу журнала. Разговоры о политике ей надоели. Все эти темы в последние месяцы изо дня в день обсуждались не только здесь, но и во многих других домах Москвы и Петрограда, однако в разговорах была набившая оскомину приторность и излишняя патетика. Образованные, интеллигентные люди, говоря о судьбе России, зачастую доводили себя до состояния близкого к истерии. Любовь к своей стране стала для них поистине сизифовым трудом! Ежедневно при помощи дискуссий и стенаний они словно поднимали в гору собственное чувство к ней, чтобы на следующий день снова приступить к этой сладостно-бесконечной работе.
Ирине порой казалось, что она находится в зрительном зале огромного театра, где каждый желающий может выйти на сцену и исполнить свой собственный этюд на тему "Я и Россия". Именно в таком порядке: сначала - "Я", а уж потом - "Россия". Отсюда и фальшивые нотки в, казалось бы, совершенно искренних речах. Именно из-за этого извечного "Я" перед словом "Россия". Покойная матушка не раз повторяла, что много есть вокруг людей достойных и благополучных, однако, если начинают они бить себя кулаком в грудь, то и дело повторяя известную букву русского алфавита, человеку смышленому сразу же становится понятно: как раз с собственным "Я" они и не в ладах.
Россия… Как красиво называется ее страна! Мама всегда говорила, что здесь рождаются только люди, отмеченные печатью Божией. Потому что только избранники Божии могут так страдать. Христос умер в страданиях и воскрес ради всех людей, и живущие в стране под названием "Россия", также страдают и умирают за всех людей на земле. И те из них, кто предан Родине всей душой, кто отдал ей весь талант, все силы, всю любовь и испытал всю боль от безысходности этой любви, непременно воскреснут. Непременно. Она знает точно…