Телохранитель. Мы под запретом
Шрифт:
—Не трогай меня,— цежу, вру, и будто бы на самом деле прошу не останавливаться, но все-таки в противовес словам слабо вырываюсь из захвата, но меня лишь сильнее придвигают к мощному телу, чтобы затем нагло впиться в губы. От шока не сразу понимаю, что происходит, и от затапливаемого меня горячего возбуждения плавится мозг, растекаясь в черепной коробке.
Грубо кусая, он одновременно перехватывает меня двумя руками так, что не вырваться никак. Мои слабые руки по швам упираются в собственное тело, пока я растаявшим мороженным
В каждом прикосновении жадность на грани отчаяния, от которого никак не избавиться. В каждом поцелуе — жажда чего-то, что ты никогда еще не встречал, но вот дорвался и понял, что твое, самое нужное, важное, ценное. Жажда, которую не утолить.
Дыхание становится одним целым, и в какой-то момент захват слабеет только лишь для того, чтобы я могла коснуться спутавшихся волос, провести пальцами по покрытой щетиной коже и ощутить покалывающие удары током. Вызывающие особенную улыбку, если бы я сейчас могла улыбнуться.
Его язык проворно пробирается в мой рот, лишая способности соображать хотя бы примитивно. Я прихожу в себя лишь в тот момент, когда осознаю, что теперь прижата к прохладной стене, но не полностью, так как упираюсь частично в тыльные части ладоней, участливо подставленный мне под лопатки.
Все меняется ровно в тот момент, когда мы оба слышим оглушающий взрыв. Земля сотрясается под ногами, и кажется, что волной Женю кидает в мою сторону сильнее. Или он пытается меня закрыть…
Глава 28
Света
Уши закладывает, и я вижу клубы дыма, черно-серым облаком поднимающиеся в небо, усыпанное звездами. Дыхание перекрывается. Женя полностью накрывает меня собой, и я упираюсь лицом в его грудь, смотря вверх и ощущая его запах, действующий на меня сейчас совсем не как успокоительное, но единственное, что может удержать на плаву. Моя тоненькая веревочка, обвитая вокруг руки. Бешено колотящийся пульс лишает способности думать, есть только мои ощущения безопасности в этом маленьком заколке возле стен, сзади бетонная, а впереди из литых мышц.
—Ты как? — тихо спрашивает меня, упираясь лицом мне в щеку. Только дождавшись моего ответа в виде слабого кивка, он поворачивает голову, все еще не выпуская меня.
Мой потерянный и расфокусированный взгляд цепляет раскуроченную машину, наглухо бронированную, но однозначно лишенную возможности не взрываться. И не гореть. Судорожно сглатывая, понимая, что сейчас там вполне могли бы быть мы, если бы…не ссорились так долго. И стой мы чуть ближе, то вот та железка, что валяется в метре от нас, рассекла бы нам головы, а может и жизни лишила.
Я дрожу как осиновый лист, цепляясь руками за широкие плечи Жени. Мои руки соскальзывают, но я продолжаю цепляться, стоя так близко к мужчине, что слышно запах его парфюма. Как у папы. Это немного успокаивает и не дает вывернуть свои внутренности наизнанку. Он закрывает меня собой и прижимает к стене, слегка поглаживая макушку. Совсем как папа делал в детстве.
Каждое прикосновение как удар током, прошивает насквозь и торкает до глубины души. В моих огромных глазах страх прорисовывается четко. В его — непоколебимая уверенность. Она сейчас и окружает нас толстым коконом, мешая мне полностью потеряться в отчаянии.
Дрожащие губы периодически прикасаются к коже мужской шеи, слегка покрытой щетиной. Я концентрируюсь на пульсирующей жилке и стараюсь думать о хорошем, вот только пот скатывается по вискам, мешает мне успокоиться. Это ощущение скольжения совсем как крутой вираж на аттракционе. Мутит. Живот скручивает от болезненных спазмов. Сильнее и сильнее.
Последние несколько месяцев я все-таки нахожусь в стрессе, а потому такое самочувствие для меня не новость, но каждый раз как в первый раз.
Мой телефон начинает разрываться, вибрировать, но сейчас его выхватывает из маленькой сумочки Женя. Смотрит на экран и играет челюстью, переводя на меня потрясенный взгляд.
Я отчетливо понимаю, кто мне написал, и я точно знаю, почему мой телохранитель в ярости.
—Женя, мне так страшно, — шепчу ему, понимая, что слова выкручиваются в непонятное нечто. Язык заплетается, а губы немеют. Мне кажется, что может схватить инсульт по меньшей мере.
Он играет желваками и смотрит на меня сверху вниз, совсем как на несмышленыша. При этом очень старается придать лицу нейтральный вид, вот только в глазах периодически вспыхивает огонь нечитаемых эмоций. Он не может сдержаться, он в шаге такого же взрыва, который случился за нашей спиной.
—Это он, да? Он написал? — сиплю, едва ли дыша при этом. Мне сложно даже моргать. Женя же молчит, но в глазах я вижу ответ, мне даже можно его не произносить…Женя.
Он надежный. Он сильный. Он меня защитит. Папа ему доверяет, значит, все должно быть хорошо. Все ведь будет хорошо? Обязательно будет, иначе просто и быть не может.
Вот только я понимаю, что если сообщения вызвали у отца панику, то сейчас ситуация вышла за все мыслимые и немыслимые пределы. Теперь просто сменой номера не обойтись. Это новый уровень, способный лишить меня жизни за полсекунды, ведь мой сталкер решился на покушение. Хотя нет, он по факту решился на убийство, но что-то пошло не так, вмешалась судьба.
Женя слегка наклоняется. Мой пульс начинает грохотать сильнее, и уши плавно закладываются от нарастающего давления. Бам. Бам. Я облизываю огненную кожу обветренных и потрескавшихся губ. Жилка на шее у мужчины начинает сокращаться сильнее, кадык поднимается вверх и опускается вниз. Я вижу, как ему тяжело, чувствую его звериный гнев, чьи огненные вибрации отходят от мускулистого тела.
Женя тихо шепчет у самых губ:
—Ничего не бойся. Я рядом. Я его убью, но ему тебя не отдам. Никогда.