Тёмное пламя
Шрифт:
— Брат? Брат?! Не смей!.. Не смей произносить это слово! Ты давно позабыл, что оно значит! Ты не сильно думал о братьях, когда чуть не снес нашу башню! И ради чего? Ради пустой прихоти! — рявкает старший, а младший кривит губы. — Не думал, когда извел Трясину и Семиглавого!.. Полгорода лежит в руинах, а нота протеста упала уже с утра! Прием окончен. Покиньте нас немедленно! О-ба!
Ох, мой Дей. Неужели все? Все напрасно?
Ворона с силой сжимает веки, видно, боится, что феи вырвутся
Я не знаю, что сказать, что предложить, мой Дей. Право, не знаю. Сила тут не поможет, как и ум Бранна.
Контуры братьев начинают размазываться, расплываться в воздухе.
— Подождите! — и короли возвращаются обратно, глядят заинтересованно.
Мой Дей, ты делаешь непонятное.
Волк вытаскивает кинжал, ловит свет лезвием. Открывает медальон с прядью волос и рисунком Алиенны. Ласкает его взглядом и закрывает со щелчком. Убирает кинжал в ножны.
Улыбается неблагим королям, но как же безрадостна его улыбка!
— Принцесса Четвертой Стихии, можете ли вы подойти ко мне?
Линнэт встает с кресла, подходит, не глядя, но и не сбиваясь с пути. Дей опускается перед ней на колено.
— Я редко прошу. Почти никогда. Я услышал твои слова, услышь и ты мои. Прими мой дар, принцесса. Прими от чистого сердца.
Близнецы переглядываются, они неожиданно довольны. Я догадываюсь тоже, и мне страшно, как никогда.
Волк понимает меня, чует мой ужас. Проводит рукой по гребню.
Мой Дей, отчаянный, бесшабашный волчонок, о чем ты думаешь?!
— Госпожа Линнэт, — негромко говорит волк и целует подол платья принцессы Неблагого Двора, — не в моих силах изменить мир… Но поверь мне, он прекрасен.
Линнэт проводит детскими пальчиками по его лицу, слабо улыбается в непонимании.
Я часто плохо думал о тебе, мой волк. Прости. Это ты прекрасен. И ты достоин моей королевы.
— Я готов подарить тебе его, — очень тихо договаривает Дей.
Бранн ошеломлен не меньше моего. Как и я, он не видит удивления на лицах братьев, только радость.
— Вы знали?! Знали, что это возможно, и не сказали мне?
— У нас в семье хватает уродов, — хрюкает младший.
— Она бы не согласилась лишить тебя зрения, — поясняет старший. — К тому же столь простое и неразумное решение могло прийти в голову только этому безумному благому!
— Да Линнэт и смотреть не хотела на нашего остроухого. Это волчий король ее заинтересовал! Да, мой брат? Что за глупая благость! — утомленно добавляет младший.
— Нет! Не надо, — шепчет принцесса в ужасе, прижимает ладони к щекам. — Я не хочу, чтобы из-за меня он…
— Ты выразила желание, — еще более довольно отвечают близнецы — опять вместе. Продолжают по-отдельности:
— А он согласился…
— …да, мой брат, он согласился.
— Этого достаточно. Позовите нашего…
— Я сам! — прерывает братьев Бранн. И те, переглянувшись, замолкают.
Навредишь моему волку, я закусаю тебя, Ворона!
— Давай! — не просит, требует Дей.
Бранн прикрывает глаза, сводит ладони перед собой, с силой раскрывает их, оттуда вырывается сноп золотых искр… И останавливается, опускает руки, глубоко вздыхая, смотрит на волка.
Искры кружат золотым туманом. Тревожные феи хороводят в изумрудных глазах.
— Дей, ты понимаешь, на что идешь? Ответь мне, какова твоя воля. Твое слово.
Волк, сглатывая, кивает.
— Да. Такова моя воля.
Ой, мой Дей, что ты творишь! Ты даришь Линнэт мир, отнимая его у себя. У меня сейчас сердце выпрыгнет из груди. Или у тебя оно так отчаянно бьется?
— Тогда держись, друг мой.
Бранн опять сводит ладони и снова останавливается.
— Дей, я должен, я обязан предупредить тебя! Ты рискуешь жи…
— Да-вай! — рычит волк.
Бранн в третий раз сводит ладони и с ощутимым напряжением раскрывает их. Шепчет слова, они распадаются на множество золотистых точек, кружащихся в воздухе. Их много, и каждая — воспоминание: полузабытая нежность матери, одобрительный взгляд отца, улыбка Гвенн, хмурость еловых лесов, быстрая синева рек, золото Алиенны, мягкость снега, зелень глаз Бранна, вся долгая память ши и торопливость людской жизни… быстрей, быстрей! Они собираются на веках, сливаются воедино!.. И больше нет мира, нет света — нет ничего. Ничего, кроме темноты и боли.
Звуки пробиваются очень-очень нескоро.
Нет, мой Дей, мы не умерли, Башня не рухнула и мы не свалились на землю неблагих, как тебе показалось. Мне, впрочем, тоже.
Да, мой Дей, ты не кричал. А что упал на колено, не зазорно. Совсем нет.
Тонкая ткань, которой оборачивают твою голову, сразу намокает — там, где вместо глаз теперь две кровавые раны. Руки Вороны касаются висков, он шепчет что-то, становится немного легче.