Тёмное пламя
Шрифт:
— Они же любят покрасоваться, — Линнэт слегка краснеет, — но их так много, что мне пришлось установить очередь. Даже кукольные Джоки очень ждут возможности постоять в центре! — сидящие вдоль стен куклы, кажется, неодобрительно смотрят на хозяйку.
Бранн издает странный звук, похожий больше всего на то, чем действительно является. На сдавленный смешок, да, мой волк.
На стене повыше, прямо над очагом — портрет Бранна. Встрепанного, совсем юного Бранна, ему, похоже,
— Может быть, чаю? — очень спокойно и даже изысканно спрашивает Линнэт, а ваше покачивание головами разбирает без слов.
Взмахивает величаво рукой, и половина кукольных Джоков марширует в соседнюю комнату. Девочка отходит проследить за ними, ты отходишь за ней, мой волк, и твоему взору открывается необыкновенное зрелище: это помещение превращено в маленькую копию бального зала! Там и сям стоят, замерев посреди движения, фарфоровые Джоки ростом с Линнэт. Так как кукол-девушек ей явно не хватает, Джоки составляют и бальные пары.
Маленькие, проследовавшие из гостиной игрушки трудолюбиво подхватывают один диван, кажется, могущий сослужить кроватью даже тебе, мой Дей, и тащат сюда! Линнэт, уловив твой пораженный вздох, жарко краснеет:
— Моя бальная зала. Я немного тренируюсь вести себя в обществе и при дворе, пусть я всего лишь принцесса! — девочка мило улыбается, но пока закрываются двери, ты успеваешь заметить ещё одну деталь неблагого спектакля: пара Джоков находится под ударом, за их спинами сторожит другая пара Джоков. С обнаженными и занесенными кинжалами.
Да, мне тоже теперь кажется, мой волк, Парящие короли не умеют видеть настоящую угрозу.
Рабочая бригада трудолюбивых кукол открывает двери в другой зал, но не успевает зайти, как Линнэт мановением руки захлопывает их обратно. Девочка продолжает улыбаться, но я могу поклясться, мой Дей, там мелькнуло судилище. А может быть, битва. Да, согласен, мой волк, Джоки очень странно упустили из внимания, что Линнэт всего лишь выглядит на двенадцать. Очередная видимость.
Распахиваются в гостиную другие двери, там тронный зал, на двух стульях сидят очередные Джоки, но центральное кресло пустует. Второй диван выносится в гостиную, чтобы не мешать, вы с Бранном отходите к камину, Ворона попадает между двух оставшихся в карауле лазурных Джоков и, конечно, случайно сворачивает одного. Фарфор, как ни странно, не бьется, однако красивая кукла не может подняться, барахтается беспомощно на спине, яростно сверля голубыми драгоценными, похоже, топазовыми глазами нашего неблагого. Бранн извиняется, поднимает лазурного Джока, ставит прямо, походя взъерошивая идеальную прическу, почти отрывая рукав и сплющивая щегольский башмачок.
Линнэт хохочет:
— Бранн! Я чувствую ярость куклы! Сознавайся, что ты сделал? — девочке действительно любопытно.
Наш неблагой просительно оглядывается на тебя, мой волк, отвечает:
— Я его немного… — меряет пострадавшего критическим взглядом, — помял.
— Не грусти, Бранн, кукол у меня много, — Линнэт улыбается шире. — Зато теперь одна будет особенная! — возвращается к маленьким Джокам. — Да не туда ставите, остолопы фарфоровые!
Пока принцесса отвернулась, мой Дей тоже обращает внимание на каминную полку вслед за Бранном. Здесь много карманных куколок, а среди селянок и пастушек с пастухами попадаются странные личности в темных плащах, с кинжалами и короткими мечиками.
— Бранн, почему у тебя на пижаме черные полоски, а у Линнэт — голубые? — мой Дей, ты думаешь, это уместно? И положи куклу обратно!
Ох, зеленые глаза Линнэт тут же вспыхивают яростным огнем, слух у нее действительно потрясающий:
— Ну это уже перебор! Бранн, они черные, правда? — наш неблагой ничего не говорит, складывает локти на полку и устраивает на них голову. — Еще бы лошадку* оставили!
Бранн вздыхает, не отвечая. Потом поворачивается к тебе, глядя снизу вверх:
— Намек от старших, — судя по интонации, это все объясняет. Впрочем, можно предположить, что черные вставки — своего рода черная метка, материализованное недоверие, отрыв от семьи, грозящий гибелью.
— Им пора уже успокоиться! Как будто мало им было твоего изгнания! — у Линнэт захватывает дух, она не обращает внимания ни на установленные, наконец, диваны, ни на осуждающие взгляды кукольных Джоков. — Как будто мало им было твоей смерти!..
Бранн вздрагивает, вжимая голову в плечи, а Линнэт, похоже, одновременно жалеет и радуется, что сказала.
— Бранн… умер? — да, мой Дей, тут стоит удивиться. С той грани еще никто не возвращался. Даже для нашего неблагого это слишком!
Ворона не оборачивается, так и стоит возле изукрашенной каминной полки, хотя перестает перебирать небольшие фигурки тряпичных франтов и модниц. Отодвигает их от себя очень аккуратно, словно боясь поломать, в зеркальной поверхности корпуса каминных часов видно, что лицо его застыло, а взгляд стал обреченным.
— Линнэт, не надо, это не будет интересно, это не стоит расск… — а вот голос совершенно спокойный.
Пока его не перебивает сестра: